«Прусский путь» Евросоюза, или Все — в стойло

Термин «империя» как синоним тоталитарного государства подвергается справедливой критике. Хотя и не всегда заслуженной. Тем более, что, как это часто бывает, критики империй вместе с водой выплеснули и ребенка. А заодно — и прекрасные воспоминания о процессе зачатия этого ребенка.

Поскольку история (что греческая, что римская) показывает, что империя — это имманентный и очень органичный путь развития демократии. И институт диктатуры, которым (на примере Лукашенко, Путина, Януковича и иных) пугают нынешних нервных либерал-демократов и народные массы современной Европы, — это выкормыш европейской же демократической истории. А первая диктатура в истории (Тита Ларция Флава в Древнем Риме) случилась уже спустя 8 лет после освобождения города от власти последнего царя.

Тысячу лет назад термин «империя» имел иное значение, а идея империи была очень популярна во всей Европе. Ею были увлечены и создатель Франкской империи Карл Великий (768-814), и болгарский князь Симеон Великий (893-927), пытавшийся объединить славян и греков, и саксонец Оттон I Великий (936-973) — основатель Священной Римской империи. Даже чешский король Бржетислав I (1034-1055) мечтал о «маленькой, но своей» империи охватывающей Чехию, Моравию и Польшу. Да и наш Владимир I Креститель, на первых киеворусских золотых монетах, изобразил себя в византийских императорских одеждах — стемме (короне) и сакральных сапогах.

Идея империи пользовалась популярностью и в широких слоях населения Европы. Причина: империя ассоциировалась с безопасностью и признанием неких ценностей, которые тогда именовались христианскими. Европа IX-XI веков устала от непрерывных стычек ради грабежа, в которые были вовлечены все — от крестьян до сеньоров, — и жила надеждой, что империя прекратит эту войну всех со всеми. В IХ в. монахи монастыря Клюни (Франция) инициировали движение, не только призывающее церковь жить по совести, но и борьбу за «мир во всем мире». Под давлением «клюнийцев» власти стали объявлять периоды «Божьего мира», когда на неделю, месяц, а то и более запрещались любые военные действия. А вскоре северные соседи Франции, немцы, создали свою «империю римлян и франков» (с 1157 года — «Священная Римская империя», с 1512-го — «Священная Римская империя германской нации»).

Не секрет, что становление современного Евросоюза, который авторы уже давно трактуют как «становление Евроимперии» в своей основе имело простой обмен: измученные двумя мировыми войнами европейские национальные государства делегировали наднациональным органам часть своего суверенитета в обмен на безопасность. То есть импульс процесса идентичен тому — 1050-летней давности. И если прибегнуть к исторической аналогии, то до последнего времени Евросоюз был похож на Священную Римскую империю, существовавшую в 962-1806. Несмотря на слово «империя» в своем названии, наличие выборного императора и других имперских атрибутов, империей ее не считают даже историки. Объективно она была простой конфедерацией, включавшей от 300 до 400 субъектов-государств со своими правительствами, законами, армиями, гербами, деньгами и т. п. Такие государства вдоль ее границ выходили из империи, возвращались, а иногда являлись еще и частями соседних государств. Герцогство Ганновер умудрилось в 1714 году на 123 года войти в состав королевства Англия и даже отдать своих герцогов в английские короли, не имея с Англией общей границы. Аналогов евростандартов в империи не было и лишь в XVIII в. удалось достичь подобия единства мер и весов. Центральная бюрократия была малочисленной и ограниченной в действиях, и о том, что это государство — «империя», а не «конфедерация», сообщало лишь его название.

Прусская гребенка

В европейской истории грань между конфедерацией и федерацией зачастую сложно провести. Единственную страну в мире, именующую себя конфедерацией — Швейцарию, другие таковой давно не считают. Возможно, потому, что после 700 лет ее существования в таком статусе, там все так «притерлось», что Швейцария воспринимается, скорее, как унитарное государство, чем вольный союз горных областей-кантонов и городов. Конфедерацией следует назвать и нынешний Союз Независимых Государств (СНГ). Но там, наоборот, все так «не притерто», что это скорее хаос, а не государственное образование.

Но вернемся к «Священной Римской империи», поскольку ее история имеет все шансы повториться в нынешнем наднациональном европейском конгломерате. «Хоронили» Священную империю дважды. Сначала Наполеон в 1806 году заставил ее императора Франца II отречься и распустить Священную Римскую Империю германской нации. А затем ту же процедуру проделали в 1815-м и союзники Франца по борьбе с Наполеоном. В 1815-1866 годах на землях Германии существовала «Конфедерация Германский союз» из 36 государств, в которую частично входили Австрия и Пруссия. В 1866 г. «железный канцлер» Пруссии Отто Бисмарк после битвы при Садовой удалил из нее Австрию, и преобразовал Конфедерацию в федерацию — Северогерманский Союз. Разгромив в 1871 году Францию, Бисмарк переделал Союз уже в реальную Германскую империю.
Таким образом, преобразование конфедерации в империю заняло чуть более 56 лет, — бюрократии Бисмарка и после 1871 г. доводилось еще нивелировать Германию под «прусскую гребенку». Но именно после его реформ и возник образ немца, живущего строго по инструкциям государства. Нынешняя мелочная и тотальная регламентация еврокомиссарами жизни в Европе невольно навевает мысль о ее новой «стрижке» под все ту же «прусскую гребенку».

Однообразно, зато безопасно. Две мировые войны убедили европейцев, что к лозунгу начала ХХ века о Соединенных Штатах Европы надо присмотреться очень внимательно. Примечательно, что одним из политиков, кто это первым понял, был генерал Шарль де Голль, использовавший крылатую фразу великого империалиста XIX века Сесиля Родса: «Если вы не хотите гражданской войны, вы должны стать империалистами».

Объединение Европы становилось гарантией от войн внутри нее, а государство всеобщего благосостояния, каковым виделся Евросоюз, должно было избавить от гражданских войн. Можно сказать, древняя идея империи как универсального социального государства вернулась в Европу в размытой терминологии модернизма. Зато в очень конкретной программе действий...

Все в стойло!

Глава Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу, выступая в Европарламенте 12 сентября сего года, озвучил очевидный факт, о котором говорить в европолитикуме вроде бы как неприлично. Он произнес сакраментальную фразу: «Нам будет необходимо двигаться к федерации европейских государств. Сегодня я призываю к федерации национальных государств». Для большей убедительности записал ее в своем Твиттере.

Статьи Баррозу, развивающие эту мысль, оперативно появились в европейских газетах. В польской «Газете Выборчей» она звучала так: «Европе нужен экономический рост. На уровне отдельных стран это значит, что необходимо провести структурные реформы, которые откладываются на потом уже десятилетиями. Нужно преодолеть желание заботиться лишь о своих локальных интересах. Европа должна решиться на реформу рынка труда, чтобы сделать его максимально доступным и в то же время эластичным. На уровне Европы необходимо более решительно сносить все те оставшиеся барьеры и преграды европейского внутреннего рынка. Будущий европейский бюджет должен будет стимулировать повышение инвестиционной активности и экономические реформы. Европа не может быть ни технократической, ни бюрократической, ни дипломатической, а должна становиться все более демократической».

Баррозу, который в студенчестве был маоистом, в зрелые года — социал-демократом, а ныне — креатура неоконсерваторов из Народной партии, официально обозначил курс ЕС на федерацию. Это можно было бы счесть лишь обычной публицистикой Баррозу-пропагандиста, «еврофедеральные» взгляды которого ни для кого не секрет, но мешают два обстоятельства.

Во-первых, Европарламент в 2009 году назначил его на второй срок председателем Еврокомиссии — главного исполнительного органа ЕС. Назначил с подачи Народной партии, которой импонируют его взгляды. Полномочия Баррозу истекают в 2014 году. Юридическую и организационную перестройку ЕС в федерацию тоже предполагается завершить тогда же, в 2014-м. Так что, план и его идейный исполнитель есть.

Во-вторых, реальные тенденции к централизации и унификации экономики, управления, законов, да и вообще всей жизни в ЕС, ставшие рельефно очевидными в последние год-два. Покончив с принятием законов о длине и кривизне огурцов и иных даров природы, а заодно и утвердив помидоры в статусе фруктов (биологи считают их ягодой), Евросоюз перешел к фискальному и бюджетному пактам. Еврокомиссары установили контроль над авиа и морскими перевозками, транспортировкой газа и подобрались к железным дорогам, а 29 июня провели решение о подчинении всех банков стран еврозоны Евроцентробанку. В октябре еврокомиссар по вопросам внутреннего рынка и сферы услуг Мишель Барнье сообщил: Евроцентробанк должен контролировать все 6 тысяч банков Европы, включая средние и мелкие. Взять их под контроль Еврокомиссия планирует в начале 2013 года. А это уже убийственный удар всем суверенитетам Евросоюза, ибо «Дайте мне право выпускать и контролировать деньги страны, и мне будет совершенно все равно, кто издает законы!» (Майер Амшель Ротшильд).

Так что из бурной деятельности еврокомиссаров вырисовывается совсем не федерация, к которой призывает Баррозу, а унитарное государство с регламентацией всего и вся, и наиболее близкое ему определение — тоталитарная империя. Но еврокомиссары не хотят это признать по ряду причин, а потому предлагают свою трактовку схемы: нынешний Евросоюз — это конфедерация, мучимая экономическим кризисом, выход из которого они видят только в переходе к «федерации» путем ограничения полномочий национальных правительств, а также прав и свобод гражданского общества Европы. Употребляемое ими при этом слово «демократия» — всего лишь глазурная оболочка, призванная скрыть от европейцев горький вкус таблетки под названием «Евроимперия».

Равные и «самые равные»

За модернистски округлыми фразами Баррозу о «реформе рынка труда, чтобы сделать его максимально доступным и в то же время эластичным», видна имперская «прусская гребенка», хотя сам главный еврокомиссар урожденный португалец.

Забастовки и акции протеста 14-15 ноября в 23 странах Европы, показали, что очень многие ее граждане не в восторге от «прусского пути» эволюции ЕС. Но все же Баррозу не одинок. 7 ноября его поддержала Ангела Меркель, призвав в Европарламенте к полному слиянию финансов и управления экономикой ЕС. Канцлер Германии сообщила, что после этого кризис покинет Европу. Ее речь прерывалась аплодисментами части евродепутатов.

Правда, «режим экономии» в плане Меркель остается, а английский премьер Дэвид Кэмерон еще до ее выступления пообещал Великобритании референдум на тему: выйти из ЕС или остаться? Меркель, которая является зловещей «гром-бабой» для Греции, регулярно грозя выгнать ее из ЕС, в отношении Британии была сама любезность и обещала: «Я сделаю все возможное, чтобы сохранить Великобританию в ЕС». Ее слова: «Можно быть счастливым на острове, но быть одиноким во всем мире — не приносит счастья», могут попасть в анналы истории. Хотя за Великобританию не надо переживать, она сейчас активизирует Британское содружество, а там ей совсем не одиноко.

Испанский премьер Мариано Рахой на фоне столкновений на улицах пиренейских городов, добился от Олли Рена, еврокомиссара по экономическим вопросам, разрешения в 2013 году нарушить ограничения на дефицит бюджета, налагаемые Брюсселем, при условии продолжения в Испании реформ. Так план Меркель «слияния, жесткой дисциплины и экономии», то есть — план создания империи, уже дал трещину. Об этом канцлера предупредили сразу после ее выступления в Европарламенте, указав на асинхронность процессов в разных странах Европы. Хотя чего там предупреждать: принцип «что позволено Юпитеру, то не позволено быку» является системным в европейской истории.

Реакция Меркель на «асинхронность процессов» будет ясна уже в ближайшем будущем. Но пока ясно одно: ноябрьский бюджетный саммит ЕС следовало бы рассматривать как судьбоносный. Фактически он должен был дать ответ, пойдет ли ЕС по «прусскому пути» или, как говорят в Одессе, «есть что другое предложить?». Но не дал. На итоговой пресс-конференции председатель Еврокомиссии Баррозу и президент ЕС Ван Ромпей не озвучили внятного плана действий по преодолению нынешнего бюджетного кризиса. «Работа над семилетним бюджетным планом ЕС на 2014-2020 годы продолжится в ближайшие недели» (Ван Ромпей). Так что шоу продолжается...