Итальянские коммунисты и социалисты обобщили свой двухвековой опыт организации массовых демонстраций и митингов в борьбе за гражданские права. Они издали специальную брошюру, где подробно изложили правила безопасного поведения всех участников антиправительственных выступлений. Отдельная глава этой книжки посвящена нейтрализации провокаторов, которые превращают организованное шествие народа в перемещение злой толпы...
Социологи, криминалисты и философы много писали о феномене толпы и психологии провокаторства. Эпоха европейских революций в ХVIII-ХIX веках заставила политиков задуматься над проблемами неконтролируемого движения агрессивных народных масс.
Актуальную политическую задачу выполнили быстро. Эрих Фромм, Гюстав Лебон, Хосе Ортега-и-Гассет, Толкотт Парсонс и Бронислав Малиновский в своих монографиях буквально «препарировали» психологию человеческой толпы. Они выявили устойчивые группы и определили социальные роли отдельных представителей этих хаотичных сборищ.
Оказывается, толпа — это не броуновское движение молекул, а определенное количество индивидуумов, которых объединяет сходное эмоциональное настроение, общий объект внимания и... размытая социальная ответственность за совершенные деяния. Провокатор — необходимый элемент толпы, он может существовать только в ней и через нее.
Что это за люди? Каждый ли человек способен стать провокатором в толпе?
Психология провокаторства
Немецкий социолог и философ Эрих Фромм дал очень ёмкий психологический диагноз «провокатора в толпе». Вот выдержка из этого эпикриза: «...Провокатор всегда склонен к деструктивной деятельности. Он старается преодолеть свою ничтожность и неспособность реализовать личностный потенциал в условиях творческого одиночества. Ему необходимо „чувство локтя“ и ощущения физической близости других людей. Это актер, который требует зрителя, чтобы управлять эмоциями публики. Только таким путем он может преодолеть ощущение своей никчемности и самоутвердиться любой ценой, даже через смерть, горе и страдания невинных людей...».
ХХ век — время становления провокаторства, как способа манипулирования толпой. В русской истории много знаменитых провокаторов. Это и Бурцев, и Азеф, и Малиновский, и другие. Однако все эти люди были вне публичных сборищ. Они добросовестно работали на царскую охранку и выполняли сугубо индивидуальные задачи.
Первым «публичным» провокатором стал священник, бывший настоятель церкви в сиротском приюте Георгий Аполлонович Гапон. С его именем связано трагическое событие в Санкт-Петербурге, ставшее вехой в истории Российской империи, — Кровавое воскресение.
9 января 1905 года царские войска расстреляли мирную демонстрацию рабочих на Сенатской площади в столице. Советские учебники истории рисовали такую ситуацию: в 14.00 колонны людей с хоругвями, иконами и портретами государя из разных районов города двинулись к Зимнему дворцу, чтобы вручить царю петицию с просьбами от народа. У Обводного канала рабочих встретили войска. Прозвучали выстрелы, и демонстранты стали разбегаться. Кровавое воскресенье стало началом первой русской буржуазно-демократической революции. Вот так вот.
Однако недавно рассекреченные архивы полиции дают совершенно другую картину этой организованной провокации.
Схема ее такова: революционные агитаторы от имени царя ходили и передавали рабочим «его» слова: «Я, Царь Божией милостью, бессилен справиться с чиновниками и барами, хочу помочь народу, а дворяне не дают. Подымайтесь, православные, помогите мне, Царю, одолеть моих и ваших врагов».
Сотни провокаторов ходили среди народа, приглашая людей 9 января к двум часам на Дворцовую площадь, заявляя, что их там будет ждать государь-император. Рабочие готовились к этому дню, как к празднику: гладили лучшую одежду, многие собирались взять с собой детей.
В реальности же боевики-эсеры готовили покушение на Николая II. Среди собравшихся на встречу с царем манифестантов затесались 16 боевиков-бомбистов и более 50 террористов с револьверами. Планировалось убить императора, когда он выйдет из дворца, чтобы встретиться с депутацией от прибывшего народа. В петиции были абсолютно невыполнимые требования, которые составили Гапон и руководители эсеровских организаций (например, освобождение из тюрем всех заключенных, приговоренных за участие в терактах, покушениях, экспроприациях банков и т.д.).
Полицейские расклеивали по всему городу афиши, запрещающие демонстрацию. Петербургский градоначальник боялся не боевиков-эсеров, а повторения трагедии Ходынского поля, где в давке погибли тысячи людей. Войскам было запрещено применять оружие, а в случае обострения ситуации командирам велено стрелять поверх голов.
Колонны рабочих подошли к площади со стороны Литейного проспекта. Гапон увидел на шпиле дворца приспущенный царский штандарт. Это означало, что Николай II отсутствует в городе.
Офицер, командующий оцеплением, пытался вступить в переговоры с толпой и попросил всех разойтись. Гапон обернулся к рабочим и воскликнул: «Если он нас не примет — нет у нас царя. Вперед на антихристов!». Толпа двинулась на солдат и... полетели эсеровские бомбы. В ответ раздались выстрелы.
Итог провокации 9 января 1905 года таков: 96 человек убито (в том числе околоточный надзиратель и помощник пристава), 333 человек ранено, из них умерли до 27 января еще 34 человека.
Вечером Николай II прибыл в город. Он разжаловал в солдаты коменданта дворцового гарнизона и трех командиров гвардейских рот. Спустя короткое время, царь все-таки принял депутацию рабочих с их настоящей петицией (не эсеровской) и велел назначить из собственных средств пожизненные пенсии семьям всех пострадавших.
Георгий Гапон с помощью английского журналиста бежал за границу. Здесь бывший поп стал писать мемуары, где приоткрыл свои связи с японской разведкой. Это не понравилось англичанам — реальным посредникам провокации. В марте 1906 года после амнистии он вернулся в Россию, где был убит эсеровскими боевиками. Первого публичного провокатора повесили в Озерках на пригородной даче.
По сходному сценарию провокации были спланированы и в других городах Российской империи. Юрий Крючков в своей «Истории Николаева» очень скупо описывает хронику 1905 года: «16 января большая группа рабочих протестовала на Соборной улице против расстрела в Петербурге народа 9 января — в результате 41 рабочий арестован...».
В полицейском архиве есть более подробный отчет об этом событии. Вот выдержка из открытого источника: «... На углу Соборной и Таврической собрались более 400 рабочих с красными флагами и черными хоругвями (анархисты?..). Несколько человек собрали из пустых бочек помост и принялись уговаривать собравшихся идти на тюрьму освобождать политических. Старший пристав Воронков с казачьим нарядом из полусотни приказал всем немедленно разойтись... Рабочие разбились на группы и принялись метать в наряд камень из мостовой. Доставлено в участок 62 человека, 28 мещан отпущено до выяснения обстоятельств...».
Через полгода в Николаеве началась всеобщая политическая забастовка. Митинги заканчивались столкновениями с казаками и полицией. Только в течение июня было арестовано 212 человек. От провокаций погибли 9 рабочих и тяжело ранено 6 полицейских чинов.
15 июня 1905 года на Соборной улице эсер Козлов бросил бомбу в полицмейстера Иванова. Усилиями провокаторов обстановка в Николаеве настолько накалилась, что градоначальник контр-адмирал Загорянский-Кисель приказал ввести в городе военное положение. Ситуация временно успокоилась. Рабочие вернулись на заводы, провокаторов отправили по этапу в Сибирь.
Жизнь наладилась, но... ненадолго. Уже 19 и 20 октября в городе произошел еврейский погром. Озверевшая толпа убила 89 человек. Полиция нашла черносотенных организаторов. 11 человек предстали перед судом и были отправлены на каторгу. Настоящих убийц найти так и не удалось. Толпа застыла в круговой поруке и не позволила персонифицировать размытую ответственность за свои деяния.
Смутное время революций и гражданской войны изменило природу «публичных провокаторов». Ими, по отношению к населению, теперь уже выступали атаманы, предводители анархистов и командиры частей воюющих армий, которые оккупировали город.
Большевики спровоцировали конфликт, убив трех немецких солдат. Германское командование ответило жестко. Оккупанты подавили восстание рабочих дружин в Николаеве, уничтожив более 2000 горожан. Чуть позже генерал-майор Слащев аналогично отреагировал на провокационный расстрел своего патруля, казнив невинных заложников («61 коммунара»).
Публичность «толпы» и «провокаторов» нивелировалась организованной волей военных администраторов.
При советской власти однопартийная система убила даже воспоминание о свободных митингах, демонстрациях и собраниях. Без стихийной толпы потенциальные провокаторы превратились в послушную партийную номенклатуру, где всегда было «чувство локтя» и... все та же размытая коллективная ответственность.
Новые провокаторы и правоохранители
В независимой Украине массовые шествия, демонстрации и митинги часто заканчиваются столкновениями с милицией. Однако характер толпы и методы провокаторов изменились. Политологи назвали такой способ свободного волеизъявления народа «эпохой оплаченных флагов».
По материалам СМИ удалось выявить примерную статистику столкновений демонстрантов и правоохранителей за последние 15 лет. В Киеве — более 300 инцидентов, в Запорожье — 7, в Донецке — 6, в Днепропетровске — 4, в Одессе — 3, в Николаеве — 1.
Эти цифры лукавы и ни в коем случае не свидетельствуют о социальной инертности провинции. Изменилась природа массовых сборищ (толпы) и «портрет» публичного провокатора. Во время избирательных компаний, собравшиеся на митинг люди получают свой гонорар, а это значит, что они уже по своей сути являются оплаченными провокаторами. Но... вся толпа, как показывает практика, не может состоять только из одних провокаторов. Тогда где они прячутся?
Провокаторами, по мнению социальных психологов, выступают в данном случае заказчики митингов, демонстраций и майданов. Это представители политических элит, отстаивающих свои клановые интересы. Именно они являются продюсерами, которые заказывают режиссерам фабулу сюжета — провокации.
Столкновения проплаченной толпы с милицией и ОМОНом придают событиям социальную напряженность. На роли провокаторов в толпе соглашаются люди с тем психофизическим складом характера, диагноз которому поставил Эрих Фромм.
Во время «оранжевой» революции статусные роли майданной толпы просматривались очень четко. «Продюсеры» сидели в теплых кабинетах и наблюдали за действом по телевизору. На трибуне выступали «режиссеры», коменданты палаточных лагерей — «ассистенты режиссеров» подбирали актеров на роль провокаторов в толпе и озвучивали сценарное задание каждому.
В этом кинозале неуютно зрителям — милиции и ОМОНу. Любой финал «фильма» для них всегда заканчивается потерями. Если они не сдержат толпу, рвущуюся в Верховную Раду, то многих добросовестных работников уволят. Если же омоновцы перегнут палку и у демонстрантов появятся убитые, то будет служебное расследование и... опять кого-то выгонят со службы.
Правоохранители это понимают. Они научились выявлять и обезвреживать провокаторов в толпе. Показательный случай произошел 21 августа на площади перед зданием Николаевского горисполкома, где проходили митинги сторонников и противников придания русскому языку статуса регионального.
Возникла драка, в толпу митингующих полетели дымовые шашки. Милиционеры проявили высокий профессионализм. Четыре провокатора в масках были моментально задержаны и изолированы от толпы. Паники не возникло, массовых жертв удалось избежать.
А если бы этого не произошло?..
В Москве стригут ногти, в Киеве режут пальцы, в Николаеве рубят головы
Николаев стал первым городом Украины, в котором на практике осуществилось недавнее английское изобретение процесса массового сборища людей. Это флешмоб — мгновенная толпа. В США и Европе молодые люди связываются через интернет, мобильную связь и приходят в назначенное время и место, чтобы общаться, веселиться и на время оторваться от монитора. Стихийные сборища подростков не носят политического, религиозного и коммерческого характера. Они не рекламируются и заканчиваются внезапно. В идеологии флешмобберов на первом месте стоит тезис: не причинять вреда участникам акции и окружающим людям.
После изнасилования и попытки убийства Оксаны Макар на центральной площади города собралась стихийная толпа, сформированная по принципу флэшмоба. Люди связывались через интернет и пришли высказать свое возмущение тем, что одному из соучастников преступления следователь избрал меру пресечения подписку о невыезде.
Несмотря на то, что в толпе сразу появились стихийные провокаторы, которые хотели превратить «мгновенную толпу» в постоянный майдан (призывали пикетировать прокуратуру, райотдел и т.д.). Правоохранители быстро сориентировались в ситуации и обеспечили цивилизованный порядок проведения несанкционированной акции.
Однако николаевские милиционеры все равно оказались самыми крайними во всей этой истории. После передачи Андрея Малахова «Пусть говорят» на первом канале от 19 марта 2012 года, все информационные агентства мира передали новость о пострадавшей девушке. Провинциальные газеты от Австралии до Канады продублировали своим читателям информацию о «бандитском Николаеве».
В высоких кабинетах Киева удивленно подняли брови и... прислали в город «карательный отряд».
Не удалось найти в открытых источниках сведений о том, сколько достойных профессионалов, следователей, криминалистов и оперативников было уволено из органов (некоторым оставалось до пенсии несколько месяцев), а сколько переведено на низшие должности. Известно одно — николаевская милиция понесла тяжелые утраты, только потому, что грамотно вела себя на стихийных митингах, посвященных гибели девушки.
Близится очередная парламентская ротация. В какую сторону будет эволюционировать толпа и как изменится новый портрет провокаторов? Неизвестно. Зато известно, что на последних выборах в местные советы на избирательные участки Николаева пришло голосовать рекордно малое количество горожан. А это значит, что все мы рискуем еще долго жить в «эпоху оплаченных флагов» и провокаторов в толпе.
