Последние по времени проведения и обнародования социологические исследования — R&B и группы из четырех социологических компаний — GfK-Ukraine, Группа «Рейтинг», Центр «Социс» и Центр им. Разумкова — дали совпадающие в пределах погрешности результаты — как по явке, так и по рейтингам партий на момент начала избирательной кампании. При этом борьба за лидерство настолько острая, что цена пресловутого «в пределах погрешности» — вопрос первого места.
Шаткое равновесие
Итак, стартовые позиции основных игроков таковы (% от тех, кто собирается принять участие в выборах; первая цифра — данные R&B, вторая — группы из четырех социологических кампаний): Партия регионов — 25.5 / 24.6, ВО «Батьківщина» — 24.6 / 26.2, УДАР — 12.5 / 11.8, КПУ — 10.4 / 9.4, «Украина — вперед!» 4.9 / 4.3, ВО «Свобода» 4.6 / 4.2,
Количества неопределившихся (% от тех, кто собирается принять участие в выборах) по макрорегионам, согласно исследованию четырех социологических кампаний, составляет: Запад — 13.1, Центр — 17.6, Юг — 10.6, Восток — 17.1. Это предопределяет более высокие шансы на «индивидуальную» победу ПР, — основные конкуренты регионалов в борьбе за неопределившихся избирателей Юга (КПУ, УДАР, «Вперед, Украина!»,) и Востока (КПУ) намного слабее, чем конкуренты ВО «Батьківщина» за неопределившихся Запада (УДАР, ВО «Свобода») и Центра (УДАР, «Вперед, Украина!», ПР). Впрочем, это всего лишь прогнозы, в то время, как приведенные цифры предопределяют вполне конкретные выводы.
Во-первых, вхождение в ВО «Батьківщина» «Фронта Змін» и еще ряда карликовых партий (самой крупной из которых была «Гражданская позиция» Анатолия Гриценко с рейтингом в пределах
Забег по лезвию языка
Во-вторых, акции протеста, организованные в связи с принятием Закона об основах языковой политики, не принесли очевидных дивидендов оппозиционным силам — электоральную «прибавку» не получила даже наиболее последовательная в этом вопросе ВО «Свобода». Впрочем, и Партия регионов с КПУ также не получили рейтинговых бонусов. Можно предположить, что избиратели, для которых языковая проблема является важной в определении политических симпатий, определились со своим выбором еще до «языковых» баталий. А принятие Закона о государственной языковой политике лишь укрепило эту часть электората в правильности своего выбора и дало дополнительную мотивацию для прихода на избирательный участок 28 октября.
Согласно исследованию социологической компании «ФОМ—Украина», в оценках гражданами Украины самого «языкового закона» и последовавших после него акций протеста существует большой разброс мнений (Табл. 1; здесь и далее все результаты — в %).
Пассивное недовольное большинство
Необходимо отметить, что эти акции протеста, которые объективно можно отнести (исходя из численности участников) к средним и малым, были крупнейшими в текущем году, — в первую очередь за счет количества и географии.
В связи с нарастанием предвыборной активности, и политики, и эксперты все чаще задаются вопросом — что именно и каким образом может подвигнуть украинцев на протестные акции?
Например, исследование четырех социологических кампаний определило долю тех, кто считает, что события в стране развиваются в неправильном направлении в 63%.
Аналогичны данные исследования R&B, согласно которым 62% украинцев не удовлетворены жизнью, которую они ведут, столько же оценивают экономическое положение страны как «в целом плохое» и 58% считают политическую ситуацию в стране нестабильной.
Но при этом протестная активность населения, мягко говоря, невысока. В чем дело? Часть ответа содержится в вышеупомянутом исследовании социологической компании «ФОМ — Украина».
Имя им — легион?
Первый шаг вглубь «социологии украинского протеста» — это попытка оценить готовность наших сограждан к протестным акциям. В этом плане интересен не столько сам по себе ответ на вопрос о личном опыте участия наших сограждан в протестах (Табл.2), сколько верификация этих цифр.
Итого: расхождение с ответами в социологическом исследовании — в
С этих же позиций следует воспринимать количество тех, кто заявил об «иногда» участии в акциях протеста; 5.6% это, в масштабах страны — 2 млн. человек. Даже если принять, что «иногда» — это раз в несколько лет, то и тогда эта цифра выглядит завышенной минимум на порядок.
А вот ответ «участвую в особых случаях, в порядке исключения» — 8.6% или примерно 3 млн. человек выглядит вполне правдоподобным — с учетом бурных событий начала века, оранжевой «революции» и перманентного политического кризиса
За честь? За Родину?.. За колбасу!
Вышеприведенные количественные оценки помогают нам адекватно оценить результаты ответов на вопрос о возможности личного участия украинцев в акциях протеста (Табл.3), в особенности, — ответа «Обязательно приму участие». Между этим ответом и количеством протестующих, которые реально могут выйти на протестные акции — разрыв не менее, чем в 10 раз.
Что же касается качественной картины, то нет ни одного события, которое заставило бы «думать об участии в протесте» (именно так предлагается интерпретировать сумму ответов «Обязательно приму...» и «Могу принять...») больше половины украинцев.
Наибольшим раздражителем для украинцев является тема личного благосостояния: «лишение источников дохода и угроза обнищания» и, во многом пересекающийся с этим пунктом «ускоренный рост цен и тарифов, инфляция». По сравнению с экономической мотивацией протестов, мотивация политическая существенно отстает. Потенциальные «свинцовые мерзости» власти не особо способны подвигнуть граждан на протесты. При этом на «почетном» последнем месте оказалась регулярно разыгрываемая оппозицией карта «судебные преследования представителей оппозиции».
Ненамного более активную протестную реакцию может спровоцировать «угроза суверенитету и государственному строю Украины, внешнее унижение страны и ущемление ее прав».
Не удивительно, что среди ответов на вопрос о причинах протестного движения (Табл.4) с огромным отрывом лидирует «ухудшение условий жизни граждан ниже пределов готовности терпеть». Справедливости ради необходимо отметить наличие в данном пункте крайне субъективной составляющей «предел готовности терпеть».
Иначе сформулированный, но также, по сути, связанный с «терпением» ответ «нежелание власти реагировать на другие сигналы со стороны общества» менее популярен, но в той или иной степени разделяется абсолютным большинством украинцев.
Также абсолютное большинство украинцев в той или мере разделяют «технологическую» версию роста протестных настроений — «хорошее стимулирование протестных акций» и «стимулирование участников акций».
Немаловажной для украинцев оказалась идеологическая надстройка (или, цинично — «PR-составляющая») в виде «правильно выбранных лозунгов и призывов».
Определенной неожиданностью можно считать достаточно распространенное среди респондентов мнение (если брать сумму ответов «очень способствует» и «скорее способствует») о том, что протесты — следствие неумения использовать правовые методы: оппозицией — органов власти, гражданами — мирных средств отстаивания прав.
Протесты — «оппозиционные» и «настоящие»
После всего вышеизложенного, оценки украинцами утверждений, связанных с протестной активностью (Табл.5), выглядят вполне логично.
Абсолютное большинство наших сограждан (с разной степенью уверенности) считают, что «только решительными действиями можно заставить власть считаться с мнением народа». Абсолютно логично, что сумма ответов «согласен полностью» и «скорее согласен» на этот вопрос дает те же 60%, что и сумма ответов «очень способствует» и «скорее способствует» о такой причине развития протестного движения, как «нежелание власти реагировать на другие сигналы со стороны общества» (Табл.4)
В то же время, среди наших сограждан явно доминирует мнение, что оппозиция использует недовольство населения в своих корыстных целях, а акции протеста в Киеве — это «спектакль на публику».
Потому не удивительно, что мнение «Надо дать возможность нынешней власти (Президенту и парламентскому большинству) довести до конца начатые преобразования» набирает большую сумму «согласных» ответов (41%), чем несогласных (38%). Правда, при значительном числе тех, кто затруднился с ответом (22%).
Что же касается «вопроса ребром»: «К нынешней власти есть серьезные претензии, но оппозиция на ее месте управляла бы страной гораздо хуже», то здесь «затрудняюсь ответить» выходит в явные лидеры (37%), но в той или иной степени согласных с таким утверждением (38%) в полтора раза больше, чем несогласных (25%).
В итоге напрашивается вывод: главным «ограничителем» протестной активности украинцев является их недоверие к оппозиции — основному организатору протестных акций.
