Экклезиаст говорил, что все течет и все меняется. В наши дни эта мудрость подобно грани алмаза засверкала еще и новым «оттенком» — скоростью перемен. Сейчас все течет и все меняется быстро. Или очень быстро.
Особенно это заметно, когда получается посмотреть на вещи со стороны. Минувшей осенью, попав на несколько месяцев в российскую глубинку, представилась возможность оценить, что представляют собой сегодня российское «2D» — две извечные беды нашего большого соседа: дураки и дороги. (Лично я убежден, что эти беды — и наши тоже. И не только потому, что Гоголь, которому чаще всего приписывают авторство изречения о вековечных бедах россиян, понял кое-что и об украинцах).
За пару месяцев до этого довелось покататься по московскому МКАДу. Размах, конечно, впечатляющий, даже по сравнению с киевскими автореками. Ну и качество дороги отменное и по российским, и по украинским меркам. Не хайвей, конечно, но едется с комфортом. Если, конечно, «повезло» не застрять в умопомрачительной пробке. А до того был в Белгородской области. Въехав из Сумской области в Белгородскую, сразу почувствовал — причем, совсем не сердцем — что привычные сумские ямы и бугры вдруг куда-то пропали. Путешествие по Белгородской области прошло впечатляюще гладко и приятно. Это уже потом независимо друг от друга несколько приятелей, которые ездят из Москвы в нашу сторонку машинами поведали, что Белгородская область по дорогам — приятное исключение. К примеру, в тех же соседних с ней Воронежской и Курской областях дороги куда роднее и привычнее нашим... сердцам.
Поэтому, собираясь осенью в Ханты-Мансийск, заранее настроился на долгую тряску по тамошним дорогам. Самолет прилетал из Киева в Сургут, а от Сургута до Хантов — еще почти 300 километров машиной. Спасибо родным украинским автодорожникам — что такое разбитые морозами дороги мы все отлично усвоили. В последний раз это особенно впечатлило после лютой зимы 2009/2010 года. Поэтому каково же было удивление, когда встретивший нас с коллегой в аэропорту Сургута водитель Ильхам полетел больше сотни по хорошей ровной дороге. Когда я сделал комплимент качеству дороги, Ильхам сказал «Ну так это же федеральная трасса!» То есть, «федеральная — значит высочайшего уровня из того, что есть». Еще он рассказал, что 550 километров из Хантов до Сургута и с нами обратно — расстояние для местных жителей совсем небольшое.
Эти сибирские масштабы имеют и свою обратную сторону. Так, до сих пор в Ханты-Мансийском автономном округе-Югре к 60% населенных пунктов нельзя добраться обычными автодорогами, а только по зимникам. Зимник — временная дорога, которая функционирует лишь несколько месяцев в году — зимой при минусовых температурах. Для ее устройства снег уплотняют и разгребают грейдерами, на реках и озерах намораживают ледовые переправы. Позднее довелось проехаться по югорскому зимнику — если не сильно спешить (километров 50 в час), то вполне можно попутешествовать. Помимо Сибири и Крайнего Севера такие дороги остались еще только в Канаде — там тоже просторы не позволяют соединить все населенные пункты дорогами с покрытием.
В Югре же только сейчас протяженность автодорог в округе примерно сравнялась с длиной зимников. При том, что полвека назад, до того момента, как в округе нашли «большую нефть» здесь вообще не было дорог — было только несколько мостов. Строить дороги здесь — очень дорогое и сложное дело. Югра, которая немногим меньше по площади, чем Украина, относится к одному из самых заболоченных регионов в мире. Достаточно сказать, что по территории округа протекает более двух тысяч больших и малых рек общей протяженностью 172 тысячи километров, здесь расположено 300 тысяч озер. Из-за чрезвычайно низкой несущей способности болотных грунтов, затраты на строительство дороги на болотах сопоставимы с затратами на строительство мостовых сооружений. Каждый проложенный километр автотрассы становится поистине «золотым». И при этом югорчанам удалось построить две тысячи километров автодорог, да еще каждый год запускать 2,5 тысячи километров зимников и тысячу километров ледовых переправ.
Построить дороги в сложных условиях — это одна труднейшая задача, а вот содержать их при постоянных сибирских морозах и снегопадах — другая, тоже труднейшая. Еще когда по прибытии в Сургут водитель Ильхам вез нас в Ханты, то рассказал, что снегоуборочная техника в сезон (в этом году — со второй половины октября) при выпадении снега работает тут круглосуточно. Я тогда принял это за преувеличенный местный патриотизм — очень, кстати, распространенная вещь в Югре. Потому что специфика выживания и жизни в тамошних местах-условиях без преувеличения обязывает испытывать гордость за свою малую родину. Но оказало, что, действительно, работает снегоуборочная техника круглосуточно. И вокруг горы снега, а дороги — полностью чистые. Причем не только в столице, но и в глубинке — едешь по трассе и постоянно встречаешь на ней снегоуборочные машины местного «Севатодора».
... Наблюдая за реакцией отечественных служб и чиновников на долгожданный «большой снег» на днях, наконец, выпавший этой бесснежной зимой, возникает вопрос: если на болотах Югры сибирякам удалось выстроить пристойные дороги и содержать их в полном порядке, то когда же в Украине удастся сделать подобное? Почему дороги у нас по большей части «классические» — ямочно-ухабистые? А снег снова стал неожиданным природным катаклизмом для служб, ответственных за поддержание дорог в состоянии, пригодном для езды? И вот уже эти службы в форс-мажорном порядке разгребают завалы на дорогах...
Чиновники высшего ранга на словах обещают показать достойно страну миру на Евро-2012 и не ударить лицом в грязь. Добиться этого будет весьма нелегко — проблема с дорогами давно стала нашей национальной бедой. Равно как и вторая — с дураками во власти. Украинская специфика последних — исключительная жадность. И на всю страну — от Львова до Луганска — ширятся рассказы об откатах в
В правительстве отрапортовали, что в прошлом году отремонтировали и построили рекордное количество дорог — около 2 тысяч километров. А теперь вопрос на засыпку: как замечательные дороги, построенные на оставшиеся после откатов деньги (которые наверняка еще подвергнутся «усушкам-утрускам» строящими организациями), переживут следующую зиму? Если они местами рассыпаются уже нынешней зимой (желающим можно порекомендовать прокатиться с ветерком по украинскому «окну в Европу» — трассе М-06 Киев—Чоп).
Но почему-то думается, что найти субъекта, который захочет отвечать за состояние дорог после следующей зимы будет нелегко. Во всяком случае, это точно будет не власть. Она твердо намерена решить главные для себя вопросы до зимы. Евро — в июне, выборы в Раду — в октябре. А там — хоть конец света...
В следующей, второй части, рассказ об еще одной российской беде — дураках.
