Они любят бодриться, быть «успешными» и «расти», ездить на кредитных джипах в съемные квартиры в Броварах, одеваться «в бренду», купленную на барахолке, и покупать айфоны, чтобы играть в тетрис. У них все обязательно «как бы», «на самом-то деле» и «по ходу». Именно на них уповают социологи, мечтая о крепком среднем классе потребителей западного типа, которые не дадут стране сползти в новый военный коммунизм.
В
Спустя 20 лет после начала дрейфа Украины в Европу, оказалось, что людей, умеющих что-то продать здесь в десятки раз больше тех, кто умеет произвести то, что можно продать. Речь не только о вытачивании болванок на заводе и сборе урожая, хотя это очень нужные умения. Проблема с новыми идеями, которые всегда стоят гораздо дороже болванок. В Украине слово «инновация» вгоняет в уныние. Нам деньги давай, чтоб их тут же можно было «освоить», а болтовня об инновациях и технологиях — это чтобы глаз замылить и не дать ничего.
У страны никогда не было действенного плана развития, да и вообще никакого не было. Когда развитие не приветствуется, не нужны и те, кто может его обеспечить. Поэтому человеку с идеей никогда не подняться здесь на социальном лифте до уровня руководителя, принимающего решения, не собрать команду единомышленников. В Украине засилье исполнителей-манагеров при явном недостатке людей, мыслящих нестандартно, поэтому здесь все мерзнет в зародыше на уровне страны, города, производства, дома, детской площадки.
Манагеры затопили собой общественную жизнь городов. Их жаргон, понятия о жизни, о людях, о ценностях потребления из забавной, часто анекдотической особенности времени превращаются в устойчивый мейнстрим. Сформировался специфический и массовый тип, который внешне часто почти ничем не отличается от обычного преуспевающего горожанина. Но если разглядывать его вплотную, становится не по себе. Окружение таких людей — как паутина. Манагеры — люди Системы, неважно, какого она качества, и оказаться за ее пределами или, тем более, бороться с ней, для них — равносильно социальному самоубийству.
Ценность личности манагерам совершенно непонятна и внутренне они согласны с Верховным Манагером СССР Сталиным, считавшим, что незаменимых нет. Поэтому они часто прессуют подчиненных и сами живут в вечном страхе: перед вышестоящими манагерами, перед неординарными ситуациями, требующими гибких решений, перед любым развитием и переменами. Эти страхи гнут всю их жизнь, как силач — пятаки. Но больше всего они боятся потерять должность, потому что оказаться безработным еще хуже. Такая потеря для манагера — это, в первую очередь, потеря социального статуса и падение самооценки. Потому что манагер в глазах другого манагера имеет право на существование, только если «управляет», «руководит», «решает». Личность манагера формируется не сознанием самоценности, а исключительно причастностью к чему-либо большому, стабильному, процветающему, общепринятому, позволенному. Большинство для манагера всегда право. Возвращаясь с работы домой, большие манагеры учат детей быть маленькими манагерами, способными выжить в Системе, а в школе малолетним роботам преподносят первые практические уроки жизни манагеры-учителя.
Болезнь Украины не в отсутствии национальной идеи. Болеет все роботизированное украинское общество, в котором окончательно вырождается личность.
Болеет так серьезно, что когда потребовалось выдвинуть в лидеры объединенной оппозиции очередного интеллектуального и морального авторитета из числа украинской интеллигенции, фигурировало одно-единственное имя — Лины Костенко. Других кандидатов не нашлось, поэтому вспомнили о поэтессе, будто нарочно явившейся в этом году, как медведь из берлоги, с «Записками украинского самашедшего», не случайно написанными от лица манагера. Эта морально устаревшая еще до написания книженция обрушивает на голову читателя обывательскую кухонную пургу домохозяйки, демонстрирующей полное непонимание глубинных процессов, переживаемых Украиной.
Но других авторитетов у нас нет.
На фоне украинской общественной беспомощности убедительно выглядят подвижники из числа российской интеллигенции, поддержавшие митингующих на Болотной площади и проспекте Сахарова в Москве. Дмитрий Быков, Михаил Ефремов, Лия Ахеджакова, Борис Акунин, Юрий Шевчук и прочие, сделавшие свой протестный интеллектуальный вклад с юмором, мощно, облекая мысли в слова, достойные классиков.
Как показывает практика, личности по-прежнему определяют сознание — там, где им удается выжить в среде манагеров. А уж если они собираются вместе, манагерам грозит переплавка — в модели нового поколения.
