От редакции. Нулевые — это уникальный проект «Фразы», летопись, точнее даже — бытопись десятилетия (2000 — 2010 годы), в составлении которой может принять участие каждый. Сегодня мы представляем вашему вниманию первую часть из серии материалов, рассказывающих о донецких «нулевых». * * *
«Донбасс, это — не случайный район, это — район, без которого социалистическое строительство останется простым, добрым пожеланием» — этой цитатой Владимира Ленина до сих пор украшен пилон к постаменту вождя мирового пролетариата на центральной площади Донецка. Слова Ильича не теряли своей актуальности и на протяжении всего минувшего десятилетия, которое должно войти в историю донецкого края как период соединения культуры «совка» и «постмодерна», что порождало особую форму регионального бытия — «неосовок по-донецки» или «гламур в конце горного тоннеля». Цитата Ленина была актуальна в донецких «нулевых», как минимум, потому что отсылает нас к законам марксизма, согласно которым в обществе существует лишь два класса: эксплуататоры и эксплуатируемые, иными словами, богатые и бедные. Именно особенности жизни пролетариата и его эксплуататоров (они же манипуляторы, узурпаторы и «комбинаторы») формировали картину бытия донецкого края в двухтысячных, а также характеризовали все изменения жизненного уклада донбассовцев, который в первом десятилетии текущего века заметно преобразился. В этой части рассказа о донецких «нулевых» остановимся на том, как жили и существовали «бедные люди», они же эксплуатируемые, они же «среднестатистические» жители региона. В частности речь пойдет об уличных вымогателях и честном пролетариате. От гопников к гламурщикам Сложно сказать, по праву ли донецкий край считается столицей «гопничества» в этой стране, но то, что Донбасс вошел в новое тысячелетие с острой проблемой уличного «средствовыбивательства», — это неоспоримый факт. Донецкие гопники в начале «нулевых», как правило, сосредотачивались на главных рынках города или, что более стратегично, на подступах к этим рынкам. Спортивные костюмы таких мировых брендов как «addidOs» и «reebAk» наряду с куртками из кожзаменителя были неофициальной формой гоп-сообщества Донбасса. Но! В отличие от тех же вымогателей 90-х, которые зачастую носили туфли под спортивные штаны, гопники начала двухтысячных уже делали выбор в пользу кроссовок. Параллельно культуре «практикующих гопников» в Донбассе существовала традиция подражания «реальным пацанам». Ее носители одевались, стриглись и говорили, как практикующие «выбиватели материальных благ», однако до самой практики «гопничества» дело не доходило. Ввиду того, что подражатели представляли собой преимущественно подростков и юношей, которые увлекались гоп-традициями как субкультурой, и поскольку эти молодые люди, как правило, происходили из интеллигентных семей, практика вымогательства оставалась для них неизведанной и табуированной. Так или иначе, и «реальные пацаны», и их подражатели сообща ненавидели умных и «прогрессивно» выглядящих мальчиков, заставляя их либо избегать мест скопления недоброжелателей (рынки, вокзалы, «закусочные-рыгаловки» и т.п.), либо сдаться на милость обстоятельств и самим принять сторону гоп-компаний. Середина «нулевых» избавила «ботаников» Донбасса от необходимости делать такой сложный выбор. В это время донецкий край попадает под стремительно захлестывающую постсоветское пространство волну гламуризации и глянцепомешательства. Реальные и «искусственные» гопники переодеваются в потертые с отблеском и местами рваные джинсы, остроносые туфли и черные курточки (различных вариаций). Одни завязывают со своим «веселым» прошлым, другие — меняют свою субкультурную ориентацию в пользу рэпперского гангстерства или, что чаще, в пользу философии розовой попсы. Но, поскольку личную историю получалось стирать, судя по всему, лишь у Дона Хуана, донецкое гопничество на экваторе двухтысячных все ещё сохраняло некоторые элементы предыдущей жизни. Да, сменилось убранство, прически (волна «брит-поп» стиля), приоритеты в области потребления продуктов массовой культуры, однако манеры речи и взглядов на отдельные жизненные ситуации все ещё отсылали к шальным 90-м. Здесь вспоминается один трагикомичный случай, произошедший в Донецке у стен облгосадминистрации. Во второй половине 90-х это место слыло неофициальной «точкой коммуникативного соприкосновения» местных содомитов. По словам очевидцев, однажды на очередную сходку донецких геев пожаловали двое мужчин, внешний вид которых был призван показать, что они тоже «в теме». После непродолжительного общения в кругу новых друзей, двое странников нашли себе пару и пригласили их продолжить вечер в другом месте. Но стоило им отойти за первый угол, как двое «новичков» гопнули несчастных любителей однополых связей, изъяли деньги и одежду, которая, по словам тех же очевидцев, была «не из дешевых». Если в начале «нулевых» что-то подобное могло происходить в Донецке достаточно часто, то в середине десятилетия, а тем более в конце, это было исключено. Донецкие «рыцари» стали толерантней относится к представителям чуждых для них субкультур. Высмеивать и материть продолжали, но делать это прямо в лицо тем же готам и гуннамэмо, как правило, уже никто не пытался. О физических «наездах» говорить тоже не приходится. Это если говорить в целом. Как изменил жизнь представителей гоп-культуры грянувший в конце 2000-х социально-экономический кризис? Однозначного ответа нет. Для тех, на кого неизгладимо повлияли процессы глянцевой фетишизации, лишний раз убедился, что миром правят деньги и заменяющие их объекты. Цель жизни в таком случае — выбраться из дурно пахнущего дерьма в другое дерьмо, разящее менее гнусно. Несомненно, кризис разбудил у определенной части бывших «реальных пацанов» затухшую страсть. Романтической основы здесь уже не предполагалось — было исключительно желание выжить посредством несанкционированного отбора денег у безобидных граждан. Здесь возродившимся гопникам весьма кстати пришлись процессы информатизации и «оцифровки» социального быта, которые, характеризуя десятилетие «нулевых», активно проявились и в жизни донецкого края. В таких условиях, охота могла принести добычу не только в виде денег и драгметаллов, но и мп3-плееров, цифровых фотоаппаратов, ноут-буков и т.д. Впрочем, хватит о гопниках. Поговорим о людях более достойных призваний. Пролетариат: работа, водка, телевизор? Здесь обойдемся без всяческого сарказма. По нравственным соображениям. Кто-то заметит, что жалеть донецких пролетариев нельзя, мол, сами виноваты, что оказались в таких условиях жизни, сами выбирали своих «донецких», которые беспощадно эксплуатировали рабочие массы без всяких намеков на практическую благодарность и поощрение. Нет. Всему виной — телевизор и водка. Шахтеры, металлурги обреченно пашут, отдавая свою лучшую жизненную энергию производству, да ещё и в никудышных условиях труда, которые забирают у них больше лет жизни, чем сам труд. И все ради того, чтобы у помешанной на побрякушках и шмотках дочери была возможность получить высшее образование, которое ей самой до фени. Ради того, чтобы помочь сыну купить поддержанный автомобиль, который он разобьет через месяц после покупки по причине вождения в нетрезвом состоянии. Как снимать стресс работяге после таких будней? Правильно. Нужно изменить состояние сознания или уйти в иллюзию социальной реальности. Лучшие средства: алкоголь и телевизор. Алкоголь гасит волю или направляет её в бессмысленное русло, телевизор манипулирует умом. В итоге — отсутствие критического мышления и желания активно бороться за свои права. На старте 2000-х шахтеры и металлурги работали много, получали мало, пили водку, ругали власть, и продолжали за нее голосовать. В середине «нулевых» пролетариат Донбасса работал много, получал уже чуть больше, пил водку, ругал оранжевых, голосовал за «своих». В конце десятилетия донецкие рабочие пахали больше, чем когда-либо, получали мало, пили водку, не знали, кого уже ругать: «своих» или «чужих». В итоге к началу нового десятилетия «свои» достали пролетариев Донбасса настолько, что никакая водка и телеманипуляции не остановили их перед выходом на уличные акции протеста. Рассказывать о житейском быте донецких работяг в «нулевых» на фоне вышеуказанных проблем уже будет как-то не к месту. Тем более, что особых изменений в 2000-х этот быт не претерпел. Все то же самое: работа, водка, телевизор. Ах да, ещё хозяйские проблемы... Отдельное внимание следует уделить копанкам, стремительно развившимся в «нулевые». Все они абсолютно нелегальны, покрывались и покрываются, как правило, людьми криминального толка в сочетании с местными властями и силовиками. Наиболее интересно то, что главными покупателями несанкционированного угля выступают государственные шахты! На заре 2000-х «копанкари» прятались в лесной полосе или отдаленных степных оврагах. Но уже к середине «нулевых» копанки функционировали даже вблизи автострад. Зачастую лачуга над дыркой украшается флагом Украины... Послесловие Август 2001 — авария на шахте имени Засядько, погибли 55 шахтёров. Июль 2002 — авария на шахте имени Засядько, погибли 20 шахтёров. Сентябрь 2006 — авария на шахте имени Засядько, погибли 13 шахтёров. Ноябрь 2007 — на шахте имени Засядько произошла самая масштабная катастрофа на украинских угольных шахтах после обретения независимости в 1991 году — погиб 101 шахтёр. Через две недели, 1 декабря 2007 произошёл второй взрыв — 52 горняка пострадали; на следующий день — 2 декабря 2007 — погибли 5 горноспасателей, занимавшихся ликвидацией последствий аварии. Читайте в следующих частях повести о донецких «нулевых» про хозяев жизни Донбасса, а также о том, где теряет и находит себя житель донецкого края. Если у вас есть какие-либо интересные воспоминания из донецких «нулевых» пишите, пожалуйста, сюда или сюда. Спасибо!
