Первая олимпийская чемпионка Украины— о том, почему вернулась на родину, как учит украинский и что для нее не важно, как зовут родную бабушку.
Оксана, персоны вашего масштаба должны чартером летать, а вы вот только что с поезда «Одесса—Днепропетровск» сошли…
Почему-то украинским самолетам я не особо доверяю (смеется). Вот поезд — по рельсам, тут все понятно. Поностальгировала зато! В детстве я ездила много. Правда, сегодня ехала в СВ одна, так что попутчики не донимали. Проводники узнали, поздоровались, но это в Америке, если уж узнали, так сразу на тебя прыгают. А тут все спокойно, могут разве что автограф попросить. А я не задаюсь, знаю, что звезды — на небе, а люди ходят по земле. Я вообще очень легко отношусь к тому популярному человеку, который создан в прессе. Хотя он на меня и непохож иногда.
Свою бабушку (папину маму), как и отца, вы искали много лет даже через Красный Крест, а в итоге вам помогли в днепропетровском спортивном клубе «Метеор»...
Да, с бабушкой и отцом я познакомилась несколько лет назад. Встречали меня хлебом-солью, папа в руках держал букет цветов, а вместо приветствия они расплакались. Отец ушел, когда я совсем маленькая была. Так что бабушка — все, что у меня осталось (отец умер не так давно, мама сгорела от рака, когда Оксане было 13, за ней ушла и мамина мама. — Авт.). Зато, несмотря на непродолжительное знакомство, у нас уже есть собственные традиции. Когда я прилетаю, она мне накрывает стол из двух десятков блюд. А прошлой осенью даже денег у людей занимала, чтобы мне испечь торт. У меня же ни копейки не берет. Поэтому я зареклась сообщать, когда приезжаю (смеется). Я забегаю, оставляю у нее вещи (не останавливаюсь в гостинице, чтобы она не обижалась), а по вечерам мы смотрим сериалы. Вот в последний раз смотрели «Обручку» — аж жалко бросать было. А когда были выборы, смотрели «политику», и бабушка, когда в Америку звонила, рассказывала, за кого голосовать будет.
А вы за кого? Или это секрет?
Нет, никакого секрета здесь нет. Я не голосовала вообще, хотя мне даже повестка из консульства пришла. Я как-то стараюсь подальше от политики держаться.
Если даже моя бабушка вами восхищается, то ваша собственная, наверное, и вовсе в вас души не чает?
Это точно! В этом году бабушке исполнилось 80, а я приехать не могла. Но как раз в это время в Днепропетровске были детские соревнования, и я туда послала линию одежды маленьким фигуристам в подарок. Записала бабушке поздравление, попросила, чтобы его ей передали и забрали ее на каток — посмотреть выступления. Дети приготовили для нее танец, а она (бабушка у меня боевая) сидела на трибуне и наказывала: «Чтобы были похожи на мою Оксанку!»
А как вашу бабушку зовут?
Ой, сейчас… (задумалась надолго). Вот мамину маму звали Анна, а эту бабушку я называю уменьшительно — бабуся, бабулька. Мы с ней настолько хорошо сошлись (она Телец, а я Стрелец — они по всем гороскопам друг другу подходят) и стали настолько родным, что фактические имена уже даже особого значения не имеют.
В Америке у вас что-то осталось?
Дом и машина, и я не собираюсь их продавать. За ними присматривают мои работники.
Вас бы никто не упрекнул, останься вы в Америке навсегда, — так поступают многие артисты и спортсмены. Почему же вы приехали?
Если честно, я ведь уезжала просто работать, даже украинского паспорта не меняла! Приехала, чтобы восстановить душевную гармонию. Но второй и не менее важный фактор — желание помочь другим, оно у меня появилось, только когда я с отцом познакомилась. Когда я была маленькой, мне все помогали. Теперь я чувствую, что мой долг — этот долг отдать, и лучше всего я сделаю это здесь — на своей родине. Ведь если я хочу «с этой кочки квакать», то нельзя мотаться туда-сюда. Жить планирую в Киеве, а в Одессе хочу восстановить права на квартиру, которую власти мне подарили после Лиллехаммера-94. И в детский дом съезжу — он хоть и финансируется американцами, но дети все равно нуждаются во внимании и тепле.
Поговаривали, что вы сами хотели бы усыновить ребенка из Украины, но у девочки были собственные родители, и вам отказали. Но есть ведь и другие дети?
Да, но... Это не попугайчика купить и посадить в клетку. Это огромная ответственность. А сейчас я не готова — у ребенка должны быть оба родителя, а я опять, пока что, барышня на выданье…
И даже завидная невеста!
О нет, я даже не представляю, кому так «крупно повезет» (смеется). Характер у меня не подарок.
А каким набором качеств должен обладать молодой человек, чтобы иметь шанс стать вашим мужем?
Да ведь любят не за качества! А если вдруг любишь за качества, то замуж за такого человека лучше не идти. Ведь люди делают много ошибок, а если любишь мозгами, а не сердцем, то простить их бывает очень сложно.
Вас, наверное, за эту эмоциональность и полюбил весь мир. А она когда-нибудь мешала в жизни?
Вы не представляете даже как! Бывают и истерики, и срывы, когда начинаю новое — или одежду запускаю, или приглашают в мюзикл. Хочется уткнуться в подушку: «Бабуль, я ничего не умею, и у меня ничего не получится!» А бабушка говорит: «Ты же самая лучшая, ты моя внучка Оксанка». Я встаю и иду дальше, и помню все время бабулькины слова. Но сейчас даже в темный цвет перекрасилась — поближе к своему натуральному цвету, хотя всю жизнь была только светленькой. Чтобы самой себе и окружающим казаться уравновешенней, а то блондинка блондинкой и есть (смеется).
Ну да, в той миссии, которую вы на себя взяли — поднимать украинское катание на коньках, — трезвый расчет и сила воли вам точно пригодятся.
Но вы знаете, я ведь не хочу его администрировать и брать на себя управление — каждый должен заниматься своим делом. Моя функция в том, чтобы быть примером для подражания и просто оставаться самой собой. А еще я буду внедрять свою линию одежды для фигуристов, напишу книгу и построю свою школу катания на коньках — уже сейчас присматриваю в Одессе местечко. К финансированию привлеку меценатов — компании, которые работают в Украине.
Вы поступили учиться на тренера в университет Драгоманова. Но зачем? Вы ведь как раз пример «гениального неуча»!
Да, действительно, высшего образования у меня нет, но в Америке я никогда и не страдала от отсутствия «корочки». Но мне кажется, что, отработав всю практику, пора переходить к теории. Я иногда даже смеюсь: мне надо выступать в «Спешл Олимпикс» (Олимпийские игры для людей с нарушенным интеллектом. — Авт.) — у меня вся жизнь задом наперед. Да, я выиграла Олимпийские игры, но это было в 16 лет, у других — нормальных людей — пик жизни ведь должен быть попозже! Я вообще планировала выступать на играх 1998 года, но Союз развалился, Украине срочно понадобился кандидат для участия в Олимпиаде-1994 и отправили меня. Потом как-то не до образования было. А в этом году, когда принесла документы в университет, говорю для смеха: «Мне 95 лет, я пришла к вам в школу записываться». Комиссия подхватила: никогда не поздно — и пригласила выступить на посвящении в студенты в конце августа.
Ваша речь будет по-украински?
Да, как раз сейчас над моим языком работаем, он у меня почему-то с английским акцентом получается. Но все мою ситуацию понимают, а я не обижаюсь, когда меня исправляют. Совсем как в Америке первые 5—6 месяцев — по-английски ни дун-дун: всех вокруг прекрасно понимаю, а сказать ничего не могу.
А ведь потом вас даже в кино приглашали сниматься.
Да, и по подиуму ходить тоже! Но я никогда не видела себя актрисой, которая насовсем забросит на полку коньки. Я человек основательный — если уж заниматься чем-то, то нужно этим жить, причем с детства, с 3—4 лет! Многие спортсмены считают, что вот спорт — это адский труд, а быть актером — это очень просто и воообще что-то вроде хобби, а не серьезная работа. Но нет, там то же самое, просто мир другой. Я это почувствовала, ведь и себя приходилось играть («Золотой лед», «Поп-звезда на льду» и другие. — Авт.), и не себя тоже (в американском сериале «Сильное лекарство», например. — Авт.). Вот выступить с мастер-классом в Донецке — это по мне (улыбается).
У вас в семье кто-то вообще какое-нибудь отношение к спорту или балету, или к театру-кино имел?
Нет, никто и совершенно никакого. У меня была обычная рабочая семья, мама была учительницей. Правда, большую часть времени я проводила совсем не с родителями, а на «Метеоре» — на своем родном катке в Днепропетровске. Сейчас понимаю, что если бы все было иначе — если бы я много времени с семьей проводила, а не на тренировках, — никакой медали могло бы и не быть. Кстати, сейчас я проезжаю мимо своего дома. Помню, как выбегала на тренировку, и, если не успевала запрыгнуть в уходящий автобус или трамвай, бежала за ним вдогонку всю дорогу, потому что за опоздания ругали.
В вас сразу же — с первых шагов по льду — заподозрили чемпионку?
Ну что вы! Меня тренеры вообще сразу в группу «Здоровье» записали. Я была девочкой пухленькой, меня на отборе попросили пробежать 30 метров. Я добежала до середины и остановилась: «Не могу больше». «Ну тогда хоть на шведскую стенку залезь». «Не, не полезу». Но почему-то взяли. А через год, когда мне было лет 6, я уже очень высоко прыгала (правда, и падала очень больно), а еще быстро, как торпеда, каталась по льду. И если сначала набрали в группу 30 детей, то каждый год происходил естественный отбор — слабые уходили, сильные оставались. После распада Союза (мне было только 14) мой первый тренер Стас Коротек уехал работать в Канаду и поручил меня своему отцу Альфреду. А тот меня и еще троих спортсменов перевел учиться из Днепра в Одессу. Там нас поселили в общежитии — комнатках над катком «Льдинка». Там я познакомилась с Валентином Николаевым, который научил меня прыгать тройные прыжки. Причем на первенстве Европы он меня просил перед произвольной программой: «Ты пятым тройным не владеешь, не прыгай». А я не послушалась — и упала с него. Стала в Европе второй. Зато на чемпионате мира в 1993 году все было гладко — и мы уже катались, как короли. А потом была Олимпиада, и вы знаете, чем она закончилась.
Каким-то еще увлечениям, кроме катания, место в детстве было?
Детских воспоминаний и осталось только что тренировки. Зато сейчас я кино увлекаюсь — смотрю все, что выходит в прокат. Например, понравилась «Алиса в Стране Чудес» — хороший детский отдыхающий фильм. А еще я их обоих — и Бартона, и Кэрролла — очень люблю .
А в жизнь американских друзей что-то привнесли?
Среди моих друзей было очень много украинцев, а из американцев борщ никто готовить не научился. Но я сама так не отвыкла от продуктов из детства, например, от творога, хотя он совсем не свойственен для американской кухни. Хотя и привыкла ко многому тамошнему — полюбила мюзиклы, к примеру.
И даже стали танцевать в бродвейском мюзикле на льду. Можно ли в Украине нечто подобное сделать? Готов ли зритель?
Зритель, может, и готов, но я этим пока что заниматься не буду. Кризис ударил по всем, а это уж очень дорогое удовольствие. Только когда во всем мире станет получше с финансами, тогда можно думать.
Вас пресса и «королевой льда» называла, и «гениальной сиротой». А есть какие-то звания, которые, по-вашему, полностью вашу сущность отражают?
В любом случае это будут ярлыки. Ко мне люди никогда не оставались равнодушными — обязательно воспринимали или положительным персонажем, или отрицательным. А я ведь всегда оставалась Оксаной, и бывала разной.
