Спикер Верховной Рады Арсений Яценюк рассказал «i» о грядущих досрочных выборах и своем в них участии. Кроме того, как бывший банкир и чиновник Нацбанка, которому пришлось принимать антикризисные финансовые меры во время оранжевой революции, он оценил действия НБУ в условиях кризиса.В судах продолжают оспаривать указ президента о назначении досрочных выборов. Пройдут ли выборы в срок?
Если срываются календарные сроки,— это может быть основанием для признания выборов недействительными, поэтому такая гипотетическая возможность существует. Если будут сорваны календарные сроки проведения избирательной кампании из-за того, что указ постоянно оспаривается, и из-за того, что ЦИК не заседает и не формируются избирательные комиссии, необходимо будет переносить дату выборов. Но этот процесс не вечный. Он рано или поздно закончится. Теоретически дата выборов может быть перенесена, а практически выборы не могут быть отменены. Хоть я и являюсь ярым противником досрочных выборов, но политический кризис невозможно по-другому разрешить.
Поменяются ли пропорции представительства политических сил в Раде после выборов?
Незначительно. Разница между коалицией и оппозицией будет четыре-пять голосов. Перевес в более чем десять голосов — это уже вполне рабочая конструкция. Хотя много где в Европе два-три голоса, но там же институты власти работают, у нас нет.
Будут ли проводиться очередные пленарные заседания Рады?
Есть большая дискуссия по этому поводу. Если проанализировать мировую практику, ситуация выглядит так: в 70% случаев парламент прекращает работу — на то оно и есть досрочное прекращение полномочий. У нас здесь пробел в законодательстве, поэтому я обратился в КС, чтобы у нас было четкое разъяснение, можем ли мы заседать.
Можно ли реанимировать труп? Нет. А если можно, то в таком случае мы родим Франкенштейна — именно таким будет возобновленный парламент. Но мы точно имеем право заседать, если президент на один день приостановит действие указа, как это было в 2007 г.
Я встречался с членами ЦИК и теперь убежден, что выборы можно проводить и без изменений в закон — все смогут урегулировать разъяснения ЦИК. На фундаментальные изменения закона до внеочередных выборов никто не пойдет. К этому нужно готовиться основательно, в рамках избирательного кодекса.
В начале 2008 г. вы создали группу по разработке избирательного кодекса. Она завершила работу?
Да, избирательный кодекс есть. Он, конечно, не согласован всеми политическими силами, потому что каждая из фракций тянет его под себя. Но базовая форма кодекса существует. Этим в основном занимается Юрий Ключковский (парламентарий от НУНС.— «i»). Понятно, что надо идти путем выборов с открытыми списками.
Вас долгое время называли и продолжают называть одним из потенциальных кандидатов на пост премьера или вице-премьера по экономическим вопросам. При каких обстоятельствах вы готовы согласиться на подобные посты? Или вас устраивает должность спикера?
Нет, часть полномочий председателя парламента абсолютно надуманные, особенно когда говорят о том, что это третье лицо в стране. Спикер не должен являться ни третьим, ни вторым лицом в государстве. Это организатор законодательного процесса, организатор парламента. У нас же так случилось, что со времен Советского Союза глава Верховной Рады УССР — третье лицо в республике. Если глава ВР влияет на ситуацию, то это может расцениваться как злоупотребление своим правом, а не использование его. У главы Рады компетенция очень ограничена.
Вы можете не подписывать закон, по которому преодолено вето...
Это — злоупотребление! Была ситуация, когда меня БЮТ и Партия регионов заставляли подписать закон. Я им ответил, что сделаю это лишь после того, как они преодолеют вето президента. Они начали говорить, что вето неконституционно. Ну так, надо идти в КС и разбираться, конституционно оно или нет.
Глава ВР должен исполнять классические функции спикера — как у британцев и американцев. Это у нас у него такая политическая роль — каждый день сидеть на трибуне и утихомиривать депутатов. Если не утихомиривать, то это чисто техническая должность, особенно если в коалиции есть 250-300 голосов. Почему я не был просто техническим спикером? Потому что каждый день приходилось искать консенсус. У руководителей фракций я был основным звеном диалога.
Другое дело, если ты глава парламента со своей фракцией. Я же имел свой голос. И так мы прожили 10 месяцев и даже приняли 80 законов и 500 постановлений.
Если все же остановиться на ваших амбициях…
Я прошел в своей иерархии много постов. Непройденных должностей осталось две. Не будет должности, ну и бог с ним. У меня нет таких сильных амбиций, потому что все, что имеет начало, рано или поздно заканчивается. Нет вечных политиков, должностей и кресел. Нельзя делать фетиш из должностей, внутри себя этого нельзя допускать. Это как инфекция властью.
Считаете ли вы, что большинство украинских политиков являются продуктом старой системы?
Исключительно! У меня у самого есть 10% старой системы, потому что помню комсомол и Советы. Это то, что сидит в подсознании, и то, что нужно искоренять. Я говорю о себе. А остальные отойдут. Это физический процесс: кто-то отходит, кто-то приходит. Я предполагаю, что построение и полное обновление политической элиты завершится через пять лет.
Недавно вы заявили, что будете формировать собственный политический проект. Сейчас для его создания и раскрутки мало времени. Продолжаете ли вы работу над ним?
Да, политическая партия будет, процесс идет, и это очень сложный процесс. Я не хочу превращать политическую партию в политический проект. Можно идти уже на эти выборы. Собрать спонсоров, создать Блок Яценюка, и я получу эти три процента. В чем смысл? Зайти в парламент с 25 депутатами и с миллионом обязательств, чтобы потом все говорили, что ты не отличаешься от всех остальных? Набрал, мол, олигархов, которые тебе профинансировали кампанию, чтобы пригреть себя в парламенте. Я не вижу смысла в такой операции. А самостоятельно на эти выборы я не успею пойти.
Если будет некий блок демократических сил, то в такой блок можно пойти.
Кого вы приглашаете в вашу новую партию?
Я не буду отказываться от людей старшего поколения. Говорят, мол, это будет команда молодых реформаторов. Я пугаюсь слова «реформатор». Оно имеет разную историю.
Это будет команда опытных людей различных поколений. В идеологии нужно предусмотреть несколько параметров. Прежде всего это демократия в политике; отсутствие одного центра влияния, отсутствие зависимости общества от одного человека, возможность диверсифицировать политическое влияние. То же самое — в экономике: равные правила для всех и отсутствие монополии.
Нам не по дороге с теми, чья политическая и бизнес-репутация — в больших черных и серых пятнах. Политики должны заниматься политикой, а бизнесмены — бизнесом. Это не будет партия финансистов, это не будет партия экономистов. В противном случае такая партия может претендовать в лучшем случае на 5-7%. Это будет партия людей, которые переживают за себя, своих детей и сильную Украину.
Какое у вас общее ощущение происходящего в экономике?
Ощущение, конечно, нехорошее. В 2004 г. не было мирового финансового кризиса, был только внутренний политический и кризис доверия. А сейчас к внутренним проблемам добавились и проблемы, связанные с мировым финансовым кризисом. И результаты действий властей США и стран Европы мне пока непонятны. У меня нет чувства, что финансовый рынок Украины достиг дна.
Что говорят о нынешней ситуации финансисты — не банкиры?
Страховщики — в сложной ситуации, free float на фондовом рынке (количество акций в свободном обращении.— Авт.) очень узкий. Из 300 млн. грн. торгов на ПФТС на акции приходится всего миллион. Рынки замершие и очень тяжелые. Все находятся в подвешенном состоянии, имитируют бурную деятельность, и никто не знает, что будет дальше. Наша дискуссия на экспертном совете мне оптимизма не прибавила.
Насколько в этих условиях было адекватно принимать антикризисное постановление, аналогичное принятому в 2004 г. (№576)?
Нацбанк поступил правильно. Это точно была совершенно другая ситуация. Шесть миллиардов тогда и сегодня — это же разные деньги. Вспомните 2004 год: разгромленные банкоматы, очереди в банках, побитые начальники областных управлений и местных отделений банков.
В этот раз НБУ принял превентивную меру. Сработал инстинкт самосохранения: в 2004 г. благодаря этому спасли ситуацию, значит, и сейчас спасем. Хотя вспомните 2005 год, когда подвергли ревизии постановление №576. Можно поднять выступления некоторых банкиров, которые утверждали, что чуть ли не преступление сделали против страны, когда подписали то постановление.
Что сделано неправильно — нет развернутой информационной кампании, где бы выступали все — от руководства страны до директоров коммерческих банков. Необходимо успокаивать людей, разъяснять шаги Нацбанка, постоянно информировать о ситуации на рынке. На данном этапе это важнейший инструмент. Ведь люди не понимают, что произошло. Если им не объяснить, это плохо закончится. А сейчас происходит перевод стрелок. Правительство говорит, что за финансовый кризис отвечает СНБО, а за валютный — Нацбанк, за поставки оружия — «Укрспецэкспорт», за законы — парламент, за наводнение — еще кто-то. А правительство тогда зачем в стране?
Срочно нужно идти в средства массовой информации и четко говорить: «Товарищи, это сделано для того, чтобы сохранить ваши деньги. Всем, у кого подойдет срок погашения депозита, деньги вернут». Мы в 2004 г. все это делали.
Сами меры, которые содержатся в новом антикризисном постановлении, вас устраивают?
Банковской системе нужен ресурс ликвидности — стабилизационные кредиты, предложенные НБУ. Банки должны знать, что они имеют доступ к рефинансированию. При этом ситуации 2004 г. и 2008 г. кардинально отличаются. Тогда проблемы были у всех банков, сейчас — у отдельной категории. Но всех поставили в один ряд.
Ведь что происходит. Ликвидность сейчас сосредоточена в десятке банков. Но они не могут сидеть на этих деньгах, потому что теряют прибыльность. Представьте: банк прокредитовал проект на 30%, а потом появилось постановление, и у него получился застой. Деньги есть, но банк недокредитовывает клиента, заемщик оказывается на грани банкротства. В итоге сам банк ничего не получает, потому что вместо готового объекта — недострой. Поэтому первое, что нужно сделать,— это диверсифицировать кредитный потолок, в зависимости от банка.
Что касается наличной валюты,— мера правильная, но чуть преждевременная. Помните, что случилось в 2004 г., когда мы ввели коридор?
Тут же появился теневой рынок.
Да. И при этом мы ввели коридор, проводя наличные валютные интервенции. Было понимание, что вот вам доллары, вот вам маржа 3% — идите и продавайте. Тут же этого не сделано.
Поэтому на валютном рынке ни в коем случае нельзя делать то, что предусмотрено постановлением. А именно: проводить валютные интервенции в зависимости от того, с какой целью покупается валюта,— под так называемый критический импорт. Это разрушит целостность валютного рынка. Не дело Нацбанка определять критический импорт. У вас потребность в валюте — поддерживайте курс.
Другое дело, что нужно закрыть моечные и перекрыть отток капитала под левые контракты. Это все сделано, как и в 2004 г. Но тотально переводить валютный рынок в ручной режим пока нет оснований.
Третье, что было неправильно сделано,— когда весной курс опустили до 4,65 грн./1$, а межбанк упал до 4,55 грн./1$. У нас на совете Нацбанка была по этому поводу дискуссия — я всем доказывал, что в сентябре курс будет 5,12 грн./1$. Было много свидетелей. Когда это случилось, меня спросили: ты что, знал? Я ответил: нет, просто был уверен.
Нацбанк должен был поднять планку до 4,8 грн./1$ и покупать все, что идет. Я говорил: соизмерьте состояние платежного баланса год назад и сейчас и сделайте прогноз на 2009 г. Покупайте все.
Вы не остановите инфляцию ревальвацией. Это бред сивой кобылы. Даже в развитой экономике есть шестимесячный лаг между применением монетарных методов сдерживания инфляции и инфляционным результатом. А у нас на это идет 12 месяцев. Поэтому, как можно было остановить инфляцию за два месяца, пока у нас был курс 4,8 грн./1$? Это повлияло на существенное увеличение импорта. Мы ревальвацией создали себе очередную головную боль. Сейчас экспорт лег — в силу не внутренней, а мировой конъюнктуры. Зато импорт мы простимулировали.
А что было бы без постановления №319?
Было бы тяжело, но не думаю, что был бы тотальный кризис — чувства пропасти нет. Зато у меня есть чувство мирового кризиса, который непосредственно отражается на Украине. В мире еще нужно поискать страну, которая настолько зависима от внешнего мира. 60% ВВП Украины идет через экспорт. Если россияне пошли по пути развития импортозамещения и стимулирования внутреннего рынка, мы движемся совсем иным путем — стимулирования импорта и отсутствия внутреннего спроса на то, что продается на экспорт. Долгосрочная экономическая рецессия не разрешается временными мерами. Эти меры не влияют на глобальные, стратегические вещи.
Негативные последствия связаны не только с рецессией. Мы третий год живем в стране с наивысшей степенью популизма. У нас на 40% растут расходы бюджета на социальные выплаты. И думали, что это будет длиться вечно, пока не получили инфляцию на уровне 30%. Когда некоторые утверждали, что у нас инфляция вызвана мировыми процессами, я первым говорил: да. Только взнос в общую инфляцию составляет около 5%. Основной причиной инфляции является бюджетная политика, а уже к ней все пристегивается. И когда в стране каждый год расходы на популизм, а фактически на имидж правительства, увеличиваются на 40%, что мы хотели получить? Украина заплатила экономической стабильностью за политический фейерверк.
Следующий год — еще один год выборов...
Он для всех будет тяжелым — я не верю, что через полгода мир выйдет на докризисные показатели. Думаю, мы будем находиться в сложной ситуации, пока не раскачается новая администрация США. Считайте, 12 месяцев уйдет на стабилизацию. И это при условии, что сработают мировые финансовые меры стабилизации и не будет проблем с Ираном, Северной Кореей, повышенной угрозы терроризма, конфликта на Балканах, в Грузии, нового Ирака и т.д.
А что делать с повышающимися расходами на социалку?
Правительство опять предлагает повысить их на 34%. Если принять изменения в бюджете этого года и бюджет-2009 в такой форме, тогда это окончательно подорвет все в этой стране. Увеличение понравится избирателям ровно на две недели, как тысяча по Сбербанку. Потом все опять пойдет кувырком.
Что может родиться на стыке постановления №319 и проведения новых выборов в парламент?
Эта избирательная кампания будет минимум на 30% дешевле, чем в 2007 г. Для всех.
Как думаете, ляжет ли Проминвестбанк?
На заседании СНБО я буду настаивать на национализации Проминвестбанка. Сделать это можно, если Ощадбанк приобретет активы и пассивы Проминвестбанка. Тогда на вкладчиков распространятся государственные гарантии их вкладов.
Национализируя Проминвестбанк, мы сумасшедшими темпами капитализируем Ощадбанк. Если правильно отформатировать эту сделку и кризис-менеджмент ПИБ, сформируется чрезвычайно мощный внутренний государственный банковский сектор. Если этого не сделать, лично я даю ПИБ буквально две недели. А если ляжет Проминвестбанк, пострадают все. Тут активы — $5 млрд.
Продать частному инвестору — это выход?
Да, но сегодня быстро никто не купит.
Арсений Петрович Яценюк родился 22 мая 1974 г. в Черновцах. Окончил Черновицкий государственный университет (1996) и Черновицкий торгово-экономический институт Киевского торгово-экономического университета (2001). 12.1992 г. — 09.1997 г. — президент юридической фирмы «ЮРЕК-ЛТД» (Черновцы). 01.1998 г. — 12.1998 г. — консультант кредитного департамента банка «Аваль» (Киев). 12.1998 г. — 08.2001 г. — советник председателя правления банка «Аваль». 08.2001 г. — 09.2001 г. — заместитель председателя правления банка «Аваль». 09.2001 г. — 11.2001 г. — и.о. министра экономики Крыма (Симферополь). 11.2001 г. — 01.2003 г. — министр экономики Крыма. 01.2003 г. — 02.2005 г. — первый заместитель главы Национального банка, и.о. главы НБУ. 09.03.2005 г. — 09.2005 г. — первый заместитель главы Одесской облгосадминистрации. 27.09.2005 г. — 04.08.2006 г. — министр экономики. С 20.09.2006 г. — первый заместитель главы Секретариата президента — представитель президента в Кабинете министров, уполномоченный президента по вопросам контроля над деятельностью Службы безопасности, член совета НБУ. 21.03.2007 г. — 04.12.2007 г. — министр иностранных дел, член СНБО. 04.12.2007 г. — председатель Верховной Рады.
