На прошлой неделе во Львове состоялся традиционный Форум издателей, который посетили более 150 авторов из 15 стран. На книжную ярмарку прибыл и известный российский писатель Владимир Сорокин, чтобы презентовать свою новую книгу "Сахарный Кремль". Во время автограф-сессии Владимир Сорокин дал интервью УНИАН
Владимир, Вы наверняка бывали на многих книжных ярмарках: Лейпцигской, Франкфуртской, Варшавской, Московской…
На Парижской был…
И как Вы оцениваете Львовский форум издателей?
Мне нравится. Это человеческий размер ярмарки. Она не носит мегахарактера, где человек теряется среди моря книг. Здесь можно походить и не потерять себя.
А Вы уже что-то купили?
Я всего несколько часов здесь. Пока только российско-украинский словарь.
Планируете изучать украинский?
Иногда просто хочется знать какие-то слова. Любой словарь - это полезная вещь.
Произведения каких современных украинских писателей Вы читали?
Куркова и Андруховича.
И как впечатления?
Это достойные авторы. Со своим взглядом на мир.
А какую последнюю книгу Вы прочли?
Последней я прочитал книгу Виктора Корчного, гроссмейстера, “Шахматы без пощады”. Я увлекаюсь шахматами. И прочел с большим удовольствием.
В одном из интервью Вы сказали: “Мне в театре стыдно бывает за поведение артистов на сцене… То, что они делают – это же просто полная порнография. Особенно у нас в России”. Ваши тексты тоже довольно физиологичны. Где же для вас проходит эта грань между физиологией и порнографией?
Хороший вопрос… В театре есть две опасности – рутина и пошлость. Две ямы, между которыми актер и постановщик должны пройти, не свалившись туда. Я редко хожу в театр, потому что разочарований 80%.
Порнография - это простое физиологическое описание полового акта. Порнография - это все-таки изображение. Литература по определению не может быть порнографической. Я вообще против понятия “порнография” в литературе. Это буквы на бумаге, а не изображение полового акта. Литература может быть пошлой. Можно по-разному описывать близость людей.
“Я должен писать каждый день – это функция организма”, - как-то заявили Вы. Примерно так же, как и у Олеши – “ни дня без строчки”. Неужели пишете по расписанию? Не играет роли внутренне состояние (то, что называют вдохновением), какие-то внешние факторы?
Это немного неточно. Если я пишу книгу, я стараюсь работать каждый день, чтобы держать ее в голове. Я просыпаюсь, выпиваю стакан воды, гуляю с собаками и сажусь за письменный стол. Работаю где-то до 12, потом ем и еще час работаю. На этом все. Но так каждый день, если пишется большая вещь.
Я стараюсь писать не больше 2-х страниц на компьютере в день. Если я увлекусь, то завтра мне будет не очень хорошо писаться. Это такой дискретный процесс для меня. Есть люди, которые пишут запоем, на трое суток затворяются и пишут по 20-25 страниц в день, а потом падают замертво. Я так не могу работать. Я никогда не писал ночью. Но я могу несколько месяцев вообще не писать.
Вы неоднократно рассказывали, что любите мемуаристику, особенно дневники Льва Толстого. А сами ведете дневник?
Нет, никогда не вел. Пока не хочется. От этого надо получать удовольствие. А я пока не научился.
Вы не любите литературных критиков, как, в принципе, и большинство писателей. В образах некоторых героев в одном из ваших романов узнают современных критиков… Никогда не встречалось конструктивных замечаний?
Если в “Дне опричника” какие-то персонажи напоминают критиков – это просто совпадение.
Я бы не сказал, что не люблю критику. Я не боюсь критиков. Огорчает, когда человек просто откровенно стебется и таким образом самоутверждается. Это же очень просто. Если бы я был критиком, я бы прежде всего старался разобраться в материале. Демонстрировать не себя, а описываемый материал. Но таких критиков, к сожалению, остается все меньше и меньше. Глянец портит людей. Но увы – “іншого шляху немає”. Есть человек семь критиков, мнение которых мне очень интересно. Но есть абсолютно поверхностные.
В эту семерку входят ваши близкие: жена, дочери-близняшки?
Они мои первые читательницы. Первые читают рукопись, находят ошибки. Это важно для меня. Они видят то, что обычно не видит никто.
Насколько Вы вовлечены в политику?
Я пишу художественную литературу.
Как Вы считаете, может ли творческий человек без вреда для своего имиджа открыто поддерживать ту или иную политическую силу?
Я против того, чтобы литературу использовать для каких-то нелитературных целей. Ты можешь писать и иметь какие-то убеждения, но это все-таки разные вещи. В общем, я равнодушен к так называемым “политическим романам”.
Кроме автограф-сессии у писателя был еще и творческий вечер (как отметил модератор, украинцам очень повезло, потому что обычно Сорокин избегает встреч с читателями), во время которого не обошлось и без вопросов на общеполитическую тематику. Как Вы оцениваете действия России в связи с последними событиями в Грузии? - прозвучало из зала.
То, что произошло - это последствия фантомной имперской паранойи. Все это печально. Россия поссорилась с Грузией, с которой почти всегда были почти братские отношения.
Я проезжал недавно по Кутузовскому проспекту и видел памятник Багратиону. Грузинский князь. Погиб на Бородинском поле. За Россию.
Я думаю, для России это темное пятно. И придется долго его стирать.
