Виктор Небоженко: Наступает время радикальных лидеров и, может быть, даже политического террора

Автор: Юрий Романенко, Юлия Лымарь, Glavred

27.11.07 10:00

2869

Украину ждут трудные времена. После президентских выборов 2010 года не будет триумфа олигархии, но триумфа справедливости тоже не будет. Потому в Украине будут крепнуть радикальные политические движения, нацеленные на кардинальный слом сложившейся системы. Об этом – в заключительном интервью «Главреда» с политологом Виктором Небоженко. Виктор Сергеевич, 2010 год станет концом постсоветской кучмистской Украины? И когда у нас уже появится новый, не переходный, а действительно стабильный режим? Нет, не станет. По двум причинам. Во-первых, есть единое цивилизационное пространство, на котором разместилось несколько государств. Оно начинается где-то в районе Львова и тянется где-то… скажем, до Саратова. Поэтому отношения между властью и собственностью, между историей и политикой на этой территории будут постоянно проходить либо по большим, либо по малым циклам. Второй более сложный момент. У нас не решен принципиальный вопрос, и это очень серьезно — разделение власти и собственности. У нас не решены фундаментальные вопросы приватизации, даже сверхбогатые люди сегодня не уверены в том, что собственность останется у них. Они создают первые восточные фонды, они пытаются выходить на IPO. Это не только потому, что они интегрируются в западное пространство, а потому, что они не уверены, что все активы останутся у них. То есть триумфа олигархии не будет? Не будет. В 2010 году, если это будут сильные, красивые президентские выборы, первый же соблазн нового сильного президента - перераспределение капитала. Ничего другого не остается. Поэтому к 2010 году ничего не закончится. Более того, я скажу вам еще более тяжелый момент. Ющенко оказался умнее Путина, и он хочет сделать досрочные президентские выборы. Он уже понял, что в термине «досрочные» есть какой-то смак. …. Интрига, да? Какая-то интрига. Ведь своевременные выборы — это что-то тягостное, в этом есть какой-то приговор. Смотрите, можно выделить некую закономерность, которая работает в украинской политике: где галичане — там победа. Каждый президент Украины становился вначале президентом запада Украины и Киева, а потом всей Украины…. Нет, сейчас архетип сменен. Где Киев — там и победа. После 2004 года резко изменились приоритеты. До этого Киев был формальной столицей страны, которую, стиснув зубы, признавали местные и на востоке, и на западе. Майдан породил новое качество Киева, даже если оно сейчас как бы испарилось. Поэтому тот, кто владеет Киевом, тот владеет страной. Мы перешли к государственническим терминам. Мы переходим к тому, что понятно на всех языках мира: кто владеет столицей, тот владеет державой. И в этом смысле правильно для Тимошенко забыть о президентском кресле и даже об оппозиционности. Ей нужно заняться Киевом. Но ей не с кем серьезно заниматься Киевом. Другое дело, что ей не с кем заниматься Киевом. Фундаментальная проблема Тимошенко, об этом я уже говорил, безнадежное политическое одиночество. Имея тридцать процентов голосов, она не способна их во что-то конвертировать, что делает ее глубоко несчастным политиком. Сейчас Украина впервые столкнулась с инфраструктурным кризисом, который поднимает волну проблем в социальной сфере. Да и сама социальная сфера – это, по своей сути, сплошной кризис. Развалена система здравоохранения, ЖКХ, образования, наказания, судов и т.д. Вам не кажется, что тот, кто возьмет власть в 2010 году, неизбежно увязнет в социальном кризисе. Если поставить более радикально вопрос, то вам не кажется, что в Украине складывается революционная ситуация из-за того, что государства де-факто не существует. Оно не способно влиять на ключевые процессы. Какой из этого выход? Нет выхода. Вы правильно ставите проблемы, и я думаю, что и левые, и правые движения воспользуются очень мощной социальной активностью, особенно уже устоявшегося среднего класса Украины. Конфликты будут шириться, у нас будут появляться радикальные организации, очень сильные радикальные лидеры, у нас будут конфликты и забастовки, и даже, может быть, возникнет политический террор. Таких глубинных социальных предпосылок никогда не было в Украине, даже при президентских выборах 2004 года… Да, их не было, но они накапливаются, потому что никто не снимает системные проблемы с повестки дня. Пока нет реальной альтернативы радикализации целых социальных групп, потому что они не способны легальным способом достучаться до правящего класса и государства. Возьмем, к примеру, судебную систему. Суды в Украине превратились, во-первых, в политический орган, что страшно само по себе; во-вторых, в коммерческую биржу, где, чем больше ты дал денег, тем больше шансов выиграть дело, и идет постоянный тендер судебных решений. И, наконец, судьи поняли, что они независимы от населения, от общественного мнения и средств массовой информации, что делает их принципиально более опасными, я бы сказал даже чем те, кого они судят. Вы абсолютно верно все подметили. Если раньше при Кучме мы говорили, что у нас есть бюрократическая вертикаль власти или еще какая-то, то сейчас просто нет никакой вертикали. Глава СБУ не уверен в том, что сержант, которому он послал телеграмму во Львовскую область, исполнит его распоряжение. Обратной связи и контроля не существует. Элиты сами виноваты в создании такой ситуации, потому что традиционный принцип любой бюрократии, начиная от китайской две тысячи лет назад и заканчивая американской, заключается в том, что прежде чем стать генералом или большим начальником, бюрократ медленно передвигался горизонтально по всей стране. И он знал с детства, условно говоря, что такое Луганск, что такое Киев, что такое Винница, что такое Одесса, куда он попадал. Можно констатировать, что у нас практически исчезла вертикальная социальная мобильность. Если ты представитель среднего класса, то ты упорно держишься этой страты, никого не пускаешь в нее. Бедные уже не рассчитывают подняться, как это было 10 лет назад. Через пять лет мы получим поколение, которое не сможет вырваться из оков своих социальных ячеек. Даже олигархи будут вынуждены до конца своих дней нести тяжесть своей социальной роли. Обратная сторона огромного состояния олигарха есть социальная ненависть других классов. И никакая филантропия и человеческое обаяние здесь не поможет. Мы не видим целых кусков общественной жизни, которая развивается ненормально и болезненно. У нас много государственных и социальных патологий. И вы правильно заметили, что больше всего они коснулись того, что в любом государственном механизме принципиально важно, — судебной системы. Более того, я встречаюсь с молодыми юристами, они уже… Циничные… Нет, нет, они не циничны, они уже приняли правила игры, и считают, что это уже и способ выживания. Но это цинизм. Не может молодой адвокат понимать, что успех его карьеры зависит от того, сколько денег заплатит его клиент. Понимаете, цинизм — это не просто моральная позиция, а скорее некая дистанция между правильным и неправильным. Поэтому человек циничный разрушает правильную точку зрения, заставляя нас выслушивать или действовать тем или иным образом. А если он еще имеет власть, то негативный эффект становится огромным. Вся эта феодализация, коммерциализация, политизация судов, в конечном итоге приводит к тому, что всем начинает казаться, что такими суды и должны быть. Такая судебная система принципиально не поддается реформам, что является еще одним фактором радикализации общественного сознания. Вы сказали, что будут появляться радикальные лидеры. Мы увидим новых, реально хороших, политиков? Да, да. И знаете, в чем будут их плюсы? Будет очень простой политический критерий - выполнение обязательств друг перед другом. Новые люди придут только тогда, когда они, несмотря на соблазн кинуть друг друга, либо на угрозу, шантаж с какой-то третьей стороны, все равно будут соблюдать договоренности. Мир не придумал другого способа элитизма, как только договороспособность в трудных для страны ситуациях. Ничего другого не придумано. Те, кто сохранят этот принцип, будут иметь и перспективы. Сейчас ведь живут за счет чего? Кто быстрее кинет друг друга, и скорость предательства напрямую связана с возможным призом. Это ужасно. Но так не может работать государственная система, потому что доверие является основополагающим моментом легитимности политической системы. Вот Балога всем обещает и…. Демонизация Балоги – это объективный политический процесс. Мы ведь помним, как в свое время демонизировали некого Диму. Проблема заключается в другом – в парадоксе фаворита и его времени. Любой фаворит имеет два прямо противоположных момента: превратиться в зверя, и превратиться в человека. Фаворит хочет быть по силе влияния большим и сильным, чтобы защитить своего хозяина. И одновременно любой фаворит, приходя вечером домой, говорит себе: «А чем я хуже его?» Это вечный источник когнитивного диссонанса, который терзает его психику. С одной стороны он готов, так сказать, защищать хозяина до последней капли крови от всех «врагов». А с другой стороны, он себя постоянно спрашивает — «Черт возьми, а кого я защищаю?». Это древняя проблема и ее когда-то не выдержал молодой и талантливый Табачник? Не выдержал молодой и мрачный, большой умница Виктор Медведчук. Выдержит ли Балога?.. Это его экзистенциональный выбор и выбор любого, кто хочет заниматься Большой Политикой.