Правозащитник Евгений Захаров: «У меня немного шансов быть Уполномоченным ВР по правам человека с нынешней коалицией»

Автор: Наталия Шамрай, Glavred

12.01.07 12:55

3057

Судьба Уполномоченного по правам человека, избирать которого Рада будет на следующей сессии практически предрешена. Коалиция видит на этой должности только Нину Карпачеву . Кандидат от оппозиции - председатель Харьковской правозащитной группы Евгений Захаров, омбудсменом в Украине станет вряд ли. Вопреки тому, что все правозащитные организации Европы обеспокоены «политизацией процесса избрания Уполномоченного в Украине, поскольку во время предыдущей омбудсменской каденции Нина Карпачева, дававшая присягу действовать независимо и беспристрастно, прошла в парламент второй по списку ПР. Евгений Ефимович, парламент перенес выборы Уполномоченного Верховной Рады по правам человека с 11 января на начало следующей сессии парламента. Как вы оцениваете собственные шансы? Как довольно невысокие. Я достаточно трезво оцениваю ситуацию в стране с правами человека и состояние того, что называется правозащитным сообществом в Украине. Я же начинал его строить с нуля еще в 1992 году! Оно еще не такое сильное, чтобы заставить парламент выбрать своего представителя. С другой стороны, я вполне понимаю, что на должности омбудсмена я работать могу хорошо, у меня это будет получаться. Понимаете, когда мне это предложили, то я не мог не согласиться, поскольку это моя работа. Если бы я отказался, то это было бы похоже на футболиста, который бы сказал: «Да, я люблю играть, но голы забивать не буду». Так нельзя. Зачем выдвигаться, если точно знаешь, что шансы невысоки? Моя цель – привлечь внимание к институту омбудсмена, как к таковому, и поднять его значение. Для меня важно не избрание, а укрепление в общественном сознании мысли, что эта должность (омбудсмена – Ред.) за гражданским обществом, а не за политиками. Я это очень хорошо понимаю и знаю, как все это устроено в других странах. Так вот я хочу, чтобы и в Украине понимали, что омбудсмен должен выдвигаться из правозащитной среды и быть человеком, не относящимся к какой-то политической силе. Мы ведь еще десять лет тому назад, когда писали Закон об Уполномоченном ВР по правам человека, написали о том, что кандидаты должны выдвигаться Национальным союзом правозащитных организаций Украины. Тогда такой организации даже не было и даже речи об этом быть не могло. А сейчас прообраз такой организации есть – это Украинский Хельсинкский союз, да и ситуация изменилась за 10 лет… Знаете, как это мое выдвижение происходило? Расскажите, пожалуйста. 17 ноября, когда парламент проголосовал за то, чтобы Нина Карпачева сложила полномочия, начался период выдвижения кандидатов. По закону он может длиться 20 дней. Так вот, в этот день было обсуждение на форуме сайта «Майдан», где написали, что хотели бы меня видеть на этой должности. Об этом мне сказали и по телефону представители нескольких организаций. Я согласился, но сказал, что довольно скептически оцениваю свои шансы, и что меня не выберут, поскольку я человек от большой политики далекий. А потом уже кампанию организовали, и она имела такой успех, что две парламентские фракции решили поддержать мою кандидатуру. Собственно, об этом я вас и хотела спросить. Вашу кандидатуру поддерживают и НУ и БЮТ, которые по многим другим вопросам в принципе договориться не могут. В чем причина такого завидного единодушия, как вы думаете? А почему бы и нет? ( Улыбается ) Мне трудно сказать. Есть правозащитное сообщество, есть правозащитные организации, я в этом сообществе варюсь всю жизнь, они меня все знают. И в БЮТе есть мои бывшие клиенты, и в НУ. Кто это, ваши «клиенты»? Я Олега Ляшко защищал, когда его арестовать хотели, дело по разглашению гостайны завели, дело по клевете, еще Сергея Потимкова, других людей. И с Григорием Немырей мы знакомы были еще его до того, как он депутатом стал. Если о НУ говорить, то там хорошо помнят, как мы спасали их активистов во времена президентских выборов, да и в другие горячие моменты. Они этого не забыли. Люди, когда их вытаскивают из таких ситуаций, помнят об этом хорошо всю жизнь. Мы же никогда не проиграли ни одной истории! Ну, знают меня одним словом. И потому моя кандидатура стала приемлемой. Думаю, потому и поддержали. Чье слово было решающим? Выдвинули меня гражданские активисты, на сайте подписи собирали, а потом более 300 украинских общественных организаций свои подписи за меня прислали. И очень много еще из-за границы - больше 140! И люди очень известные, между прочим. Анджей Жеплинский, Сережа Ковалев личные письма написали, Международный «Мемориал» письмо написал. Люда Алексеева вообще интересно сделала. Она написала письмо от Московской Хельсинкской группы и от себя лично письмо Александру Морозу. Письмо было приблизительно такого содержания: « Я вам советую, изберите Женю. Я его знаю с детских лет, вы его выберите, и все у вас будет хорошо». Буквально вот так. А еще письмо поддержки прислала Международная Хельсинкская Федерация – это объединение Хельсинкских комитетов из 46 стран. Очень известная институция. И европейское сообщество стало давить на наших политиков… Да, это своего рода давление - письма «Международной Амнистии», Ханне Северинсен и Ренаты Вольвенд из Совета Европы, заявление Томаса Хаммерберга… Но они о принципах просто напоминают. Это очень важно – следовать принципам и процедуре, и их не нарушать. Я когда-то наукой занимался и еще тогда понял, что нужно все правильно делать, а там наука сама вывезет. Включатся способности, интеллект, мыслительный аппарат, и решение придет. Так вот, европейцы начали говорить о том, что поступать так, что «мы хотим Карпачеву и точка» – неправильно. Почему? Потому что омбудсмен должен быть независимым и беспристрастным, и не связан с политическими силами. Знаете, Геннадий Удовенко настаивал тогда, чтобы подписи собирали срочно, поскольку он вроде бы знал, что уже намерены за Карпачеву голосовать, а после аргументировать, что, мол, никакой другой кандидатуры нет. Может, это и не так, но все говорили тогда, 14 декабря, что очень важно срочно собрать не менее 113 подписей и подать в парламент. Ну вот, «нашеукранцы» меня поддержали и на заседании фракции утром 14 декабря начали собирать подписи. Меня очень поддерживала народный депутат Екатерина Левченко, мы с ней очень хорошо сотрудничаем в общественном совете при МВД. В то же утро на заседании фракции БЮТ выступили Виктор Таран-Терен и Григорий Немыря и сказали, что знают о том, что НУ мою кандидатуру поддерживает, и предложили фракции БЮТ предложили сделать то же самое. Юлии Тимошенко не было, она была в Киевраде тогда. Но ей позвонили, и она сказала «да». И тут же начали собирать подписи. Я был поражен, что за 2 часа собрали 120 подписей! … Мою кандидатуру подали в 12.00 14 декабря в парламент. У меня в тот момент было такое ощущение, что члены правящей коалиции этим выдвижением раздражены. Евгений Ефимович, причина вашего скепсиса – в том, что вы резко критикуете политреформу, или в том, что вы – человек Президента? Думаю, что мое отношение к реформе Конституции. Я столько раз говорил, что она должна быть отменена! Прежде всего потому, что была нарушена процедура изменения Конституции. И содержательно такая реформа была ошибкой, там много несуразностей. Сейчас снова нужно изменять Конституцию, развивать механизмы парламентского контроля. Но если реформу отменят, то коалиция рассыпается и нужны новые выборы. Поэтому я и говорю, что у меня немного шансов быть Уполномоченным ВР по правам человека в нынешнем парламенте, с нынешней коалицией. Но именно такая ваша позиция – на руку оппозиционным фракциям, которые готовят представление об отмене политреформы… Да кто им мешал подать представление раньше, когда это было необходимо? Понимаете, причина в том, что все они пользуются соображениями политической целесообразности, а не следуют принципам права. Абсолютно все политики! Юлия Владимировна, к примеру. Сначала она была против политрефомы, потом, когда хотела стать премьером, стала «за». Сейчас она снова против, потому что хочет быть Президентом с дореформенными полномочиями… Не знаю, может я и ошибаюсь? Она очень сильный политик, но, на мой взгляд, такое отношение к праву ей только мешает. Я не против парламентской республики, просто я считаю, что нельзя действовать так, как действуют наши политики. Нельзя нарушать принципы верховенства права. Они же когда эту реформу принимали, то Конституцию нарушили! Нельзя пакетом принимать изменения к Конституции. Они именно поэтому и напринимали столько, что было пакетное голосование. К примеру, общий надзор прокуратуре вернули, да в такой ситуации реформы судебной системы вообще никогда не будет! Это же надо понимать… Поэтому я считаю, что политреформу нужно отменить хотя бы по причине нарушения процедуры. Не говоря уже о том, что по сути она очень плохо прописана. Вот эта история с Борисом Тарасюком – прямое следствие изменений Конституции, когда ничего не понятно – можно так посмотреть, а можно и эдак. Все делается зависимо от ситуации. С другой стороны, если сейчас реформу отменить, то это может иметь последствия еще более разрушительные, чем если этого не сделать. По–моему, самым лучшим был бы нулевой вариант – вернуться к тому, что было, переизбрать парламент. Но оснований для досрочных парламентских выборов я не вижу… Кроме отмены политреформы… Кроме отмены политреформы, конечно! Но, повторяю, я уже теперь не знаю, что лучше: последствия отмены могут быть разрушительные. Это уже теперь чисто политический вопрос, в этом я некомпетентен. Вы не ответили на вопрос о ваших отношениях с Виктором Ющенко…. Да нет у нас никаких отношений. Я видел его всего два раза во время президентских слушаний и «круглого стола». Руку пожали друг другу и все. Ну еще на похоронах Надийки Светличной: он тогда прервал отпуск и приехал прямо на кладбище. Критиковал я его многократно, в суд на него подавал, потому что он не отвечал на мои запросы. А о том, что он мой Президент, то я об этом сам сказал на президентских слушаниях, и об этом не жалею. Он мне нравился как человек. Впервые в этой стране появился политик, который мне симпатичен. Это правда. Вы сказали «нравился как человек». А сейчас не нравится? Ну, у него много хороших качеств. Другое дело, что его бездеятельность имеет тяжелые последствия для страны. Но все равно он лучше, чем другие. Он больше отвечает моим представлениям о том, как должен вести себя политик, нежели другие. Хотя со многими вещами, которые он делает, я не согласен. Может, я просто чего-то не понимаю. А относительно того, что я чей-то человек? Да я ничей человек. Я потому никогда и не был ни в какой партии, что не хочу отвечать за чужие решения. Я и на самом деле думаю, что даже в рамках существующего Закона об омбудсмене можно много чего сделать: и региональные представительства, и институты специализированных Уполномоченных, и воспитать уважение к правам человека. И я знаю, что для этого нужно.