Константин Затулин: «Присоединение Украины к НАТО в отношении украинско-российского договора наверняка будет носить характер похоронног

Автор: Богдана Стельмашова, "Известия в Украине"

06.12.06 14:21

2057

На завершающейся в Киеве Межпарламентской комиссии Украины и России обсуждался «Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Украиной и Россией», подписанный 31 мая 1997 года. Среди участников дискуссии был депутат Госдумы РФ Константин Затулин, входящий в парламентский комитет по делам СНГ. Пикантность ситуации в том, что господин Затулин — персона нон грата в Украине и его участие в комиссии стало возможным, поскольку СБУ разрешила ему одноразовый въезд в нашу страну. Корреспонденту «Известий в Украине» удалось взять у Константина Затулина эксклюзивное интервью — и мы решили предоставить читателям газеты право самим решать, что в его суждениях отвечает духу добрососедства и стратегического партнерства наших стран, а что, мягко говоря, выходит за эти рамки. Повод вашего приезда в Украину — обсуждение «Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Украиной и Россией» от 31 мая 1997 года на Межпарламентской комиссии двух государств. Как вы оцениваете состояние договора? Нужно ли заключать новый, более совершенный? Большинство выступавших на Межпарламентской комиссии Украины и России считали, что с договором лучше, чем без него. Подчеркивали его важность в создавшихся условиях. Хочу заметить, лично я считаю, что договор несовершенен. Сегодня, например, не стоял бы вопрос о подготовке декларации о сути нашего стратегического сотрудничества, которая готовится к подписанию 22 декабря президентами наших стран, если бы в этом договоре с самого начала были прописаны гарантии дружбы, масштабы сотрудничества, условия партнерства. К сожалению, многое в данном документе записано достаточно формально. Тем не менее хочу подчеркнуть, что я солидарен с теми, кто говорит, что сам договор создает контекст наших отношений. С этой точки зрения он важен, нужен, но небеспроблемный. И развитие событий не только в российско-украинских отношениях, вообще развитие политики наших государств таит в себе угрозу фактического отказа от договора, если мы не будем прилагать усилия к его соблюдению. О каких угрозах вы говорите? В качестве примера — возможное вступление Украины в НАТО, которое, безусловно, разрушит договор в его основе. Потому что одна из статей документа гласит о невступлении сторон в какие-то блоки, которые могут быть направлены против другой стороны. А здесь у нас не может быть определенности, когда речь заходит о НАТО. Планы Альянса нам неизвестны, мы на них не влияем. И вопрос присоединения Украины к военному Североатлантическому альянсу в отношении украинско-российского договора наверняка будет носить характер похоронного звона. К тому же, что было подмечено, в Украине больший разброс мнений в вопросах внешней политики, чем в России. Скажем, для одних вступление в НАТО — это цель, а для других — неприемлемое решение. Как вы знаете, у нас в России подобного рода проблемы нет. Поэтому есть объективная сложность в выяснении мнения украинской стороны. Какие споры были наиболее принципиальными во время Межпарламентской комиссии двух государств? У нас были споры по целому ряду вопросов. Это, например, традиционный спор о том, существует или нет проблема русского языка в Украине? Или как оценивать Голодомор 1932—19333 годов? Участники с российской стороны, и я в том числе, никогда не были замечены в том, что не признаем Голодомор как явление. Мы считаем, что многое должно быть сделано для увековечения памяти жертв Голодомора. Но, с другой стороны, не можем согласиться с признанием Голодомора геноцидом, потому что не усматриваем в этом вопросе никакой исторической правды. Мы не видим подтверждения тому, что Голодомор был преследованием по национальному признаку. Это было преступление, но преступление другого характера. Если вы подменяете один вид преступлением другим, то очень серьезно рискуете запутать людей и дать поводы для очень серьезного ущерба в отношениях между странами. Потому что в таком варианте квалификация Голодомора как геноцида создает почву для появления разного рода претензий. И, несмотря на все заверения на сегодняшнем заседании, в том числе, со стороны спикера Верховной Рады Александра Мороза, мы знаем, что такого рода дискуссии проводятся с намеками на всякие там компенсации… Впервые в практику наших отношений признание Голодомора геноцидом вносит тему жертв и виновников на уровне народов. Это очень опасно! Говорили об экономическом сотрудничестве, о претензиях, которые есть в этой части. Считаю, что целый ряд вещей в России надо признать в качестве самокритики. Я имею в виду судьбу авиастроения, где, как мне кажется, украинские соображения более рациональными и интересными. Я считаю, что у нас достаточно оснований для претензий к правительству РФ и в том, что касается развития реального сектора, в том числе и наукоемких областей. И здесь у украинской стороны есть логика. Есть логика, например, в некоторых деталях, когда говорят о повышении цены на газ. Я считаю, что это должно быть более предсказуемо, должно быть обсуждено всерьез. Это не значит, что я ставлю под сомнение необходимость перехода на рыночные цены, но речь идет о предсказуемости этих повышений, о каком-то шаге этих повышений, который позволял бы адаптироваться экономике. Эта тема не очень четко, но звучала… И все же — во время встречи президентов Украины и РФ в Киеве 22 декабря будет пролонгирован договор? Вопрос о продлении договора будет решаться не нашим составом Государственной думы, он будет решаться в 2008 году, осенью, поскольку договор должен продлеваться на следующий срок в 2009 году. Соответственно, за полгода до этого необходимо подвести итоги. Сегодняшние обсуждения — важный этап на этом пути, но ясно, что придется провести как минимум еще одно обсуждение накануне даты продления. И есть, конечно, вещи, в которых у нас пока позиции недостаточно общие — Черноморский флот, планы экономического сотрудничества. Хотя здесь, в экономике, позиции сближаются — новое правительство Украины вроде бы заявляет о необходимости Единого экономического пространства… Вы остаетесь персоной нон грата в Украине? Тем не менее как официальному лицу вам разрешили одноразовый въезд… Как прокомментируете эту ситуацию? Завязалась небольшая дискуссия вокруг этого, на мой взгляд, досадного вопроса о практике составления всяких списков персон нон грата. Мы прямо считаем эту позицию противоречащей духу договора… Ее пробовал защитить первый заместитель министра иностранных дел господин Огрызко, что вызвало ответную реакцию с моей стороны. Прежде всего, я вынужден подчеркнуть, что любые дальнейшие публичные заявления официальных лиц Украины, что кто-то из нас нарушал законы Украины, требуют подтверждения в суде. Потому что никто из нас этих законов не нарушал. Я считаю, что, к сожалению, в российско-украинских делах есть сторонники этих отношений, но есть и провокаторы. Я удовлетворен тем, что участвовал в этом заседании комиссии… Но меня просят признаться в том, что я благодарен за то, что меня пустили в Украину. Хочу внести ясность в этот вопрос. Есть такой метод — сначала принять неправильное решение, а потом заставить благодарить за то, что его частично или полностью отменили. Я не намерен благодарить, за то, что сама Украина придумала в лице своих политиков. И сегодня вынуждает меня и других российских политиков и общественных деятелей России приспосабливаться к этому. Мы к этому приспосабливаться не намерены! Это односторонняя порочная практика и она должна быть отменена. Некоторые тут говорили: мы проявили благородство и вас пустили. Какое, к черту, благородство?! Я в деталях все произошедшее знаю, кому я должен быть благодарен, а кому — не должен. Огромное количество людей говорят о том, какую титаническую работу они проделали, чтобы я проехал в Украину. Но я-то знаю, кто именно работал и кто что решал… и кто этому препятствовал, в том числе из тех, кто рассказывает, как он помогал…