Вы приехали в Лондон, чтобы получить медаль Королевской комиссии 1851 года за выдающийся вклад в науку. Вам еще не наскучили эти медали и призы?
Думаю, мне придется убрать пару вещей и носовых платков из ящика, чтобы освободить место. У меня их довольно много.
Скажите, каково это, обрести бессмертие?
Я предпочел бы назвать это славой, а не бессмертием. Я все еще прихожу в замешательство от того, что идя за покупками, меня постоянно кто-то узнает на улицах Эдинбурга. Всегда находится кто-то, кто хочет сделать селфи или что-то в этом роде. Это мило, но этого чересчур много.
Многие думали, что открытие бозона Хиггса на Большом адронном коллайдере станет только началом, однако прошло уже пять лет, а ничего нового больше не открыто.
Да, это довольно тревожно. Мы надеялись обнаружить нечто, что связало бы физику частиц с космологией, темной материей и тому подобным. Пока этого не происходит.
Вы рассматриваете теории, выходящие за рамки стандартной модели, компонентом которой является Хиггс, например, суперсимметрию?
Да, в том числе и суперсимметрию. Не говоря уже о возможности объяснения темной материи. С точки зрения чистого теоретика трудно понять, как увязать физику частиц с гравитацией каким-либо другим способом.
По вашему мнению, отсутствие открытий после Хиггса — это очень плохо?
Было бы куда хуже, если бы они вообще ничего не нашли. Стандартная модель настолько успешна во многих отношениях, что не-открытие бозона имело бы довольно печальные последствия.
Вы все еще ощущаете смущение от того, что частицу называют не иначе как Хиггс?
Гораздо хуже, когда ее называют «частицей бога». Как по мне, это неудачное смешивание теоретической физики с плохим богословием. Меня уже не смущает, что частица названа в честь меня, потому что я работал много лет, преуменьшая собственную значимость в этой теории. Но людей, которые работали над теорией еще до меня, огорчает, что то, над чем они работали, в итоге назвали моим именем.
Каким образом можно вывести фундаментальную физику из нынешнего тупика?
Существует довольно много указателей на необходимость выйти за рамки стандартной модели, но не обязательно в том виде, как это делают в CERN. Открытия в сфере нейтринных осцилляций — это совсем не то, что нужно. А человечество тем временем все больше узнает о древних галактиках и прочем, что проливает свет на вопрос о том, существует ли темная материя или нам необходимо изменить свой взгляд на гравитацию. Думаю, нам нужно следить за появлением новых астрофизических данных.
Многие задаются вопросом, к чему нам эта морока с открытием новой физики? Что вы на это скажете?
Ответ на этот вопрос дал создатель ускорителя в Фермилабе Роберт Уилсон в ходе выступления перед Конгрессом США в 1969 году. Он просто сказал, что это одна из тех вещей, которые делают эту страну стоящей. Мне кажется, сейчас люди имеют склонность преуменьшать значение чистой науки, концентрируясь на каких-то сторонних ее проявлениях. Это ошибка. Это укореняет мысль о том, что чистая наука не имеет большого значения, если только вы не можете извлечь из нее какую-то материальную выгоду.
А что вас сподвигло на то, чтобы стать физиком-теоретиком?
Семена любви к физике, видимо, заронила во мне учеба в Бристоле во время Второй мировой войны. Одним из бывших учеников моей школы был Пол Дирак, его имя значилось на почетной доске. Он был настолько физиком-теоретиком, насколько это вообще возможно, и может даже немножко больше. Любопытство по отношению к этой персоне начало меня затягивать, помогая в моих не самых удачных студенческих экспериментах в Kings College London.
Что бы вы посоветовали человеку, который хотел бы пойти по вашим стопам?
Работать скрытно. Я совсем не был продуктивен в обычном понимании этого слова; я не штамповал горы бумажек. Я думаю, что в наши дни Эдинбургский университет давно уволил бы меня из-за слишком большой конкуренции. Поэтому сейчас я бы советовал заниматься этим в свободное время, публикуя серьезные научные работы, благодаря которым вы стали бы узнаваемы.
По вашему мнению, мы утратили способность ценить знание ради знания?
Существует вполне определенная опасность, что люди во властных кругах утратили такую способность. Этому трудно противостоять, учитывая различные экономические кризисы и проблемы, с которыми мы сегодня сталкиваемся, особенно когда они носят самоубийственный характер.
Вы имеете ввиду Brexit?
Если Великобритания действительно выйдет из Европейского Союза, а к этому, похоже, все и идет, это станет большим шагом назад для науки, потому что все больше средств для наших научных изысканий приходит из Европы. И людям, которые хотят вывести нас оттуда, придется каким-то образом компенсировать это, а сделать это будет очень нелегко. Я также не думаю, что был бы очень счастлив в США, с режимом Трампа и его отношением к науке. Однако эта тенденция к принятию антирациональных решений в конечном итоге влияет не только на науку, как таковую, и это действительно беспокоит.
Так как нам обосновать важность специальных и теоретических знаний для людей?
Может быть, достаточно просто взглянуть на беспорядок, который устроили те, кто ими не обладает?
