В четверг ночью — собственно, американским днем — президент Владимир Путин позвонил своему американскому коллеге. Именно этот факт привычно ускользнул от внимания российских официальных структур, которые обычно с особым удовлетворением констатируют телефонные сигналы от западных коллег Путина.
Тем не менее на этот раз звонил он сам — человеку, который не проявляет заинтересованности в общении примерно со времени крымского кризиса. Звонил на фоне дальнейшего ужесточения западной позиции по отношению к Москве — санкции продляются, собственность арестовывается, ПАСЕ признает Россию агрессором, НАТО заявляет о поддержке Украины и укреплении обороноспособности на востоке, сами Соединенные Штаты усиливают свои контингенты в соседних с Россией странах. И вот в этой ситуации Путин решается на звонок.
Нужно понимать, что для него это — самое настоящее унижение. Он, император и победитель, Владимир Таврический, звонит какому-то Обаме, который завтра и президентом-то не будет. Вопрос — зачем ему унижаться? Чтобы действительно изменить политику или чтобы в очередной раз попытаться обмануть врага?
Судя по отчетам о разговоре, Путин пытается продемонстрировать Обаме комплекс проблем, по которым они могли бы договориться. «Исламское государство» — действительно общая угроза. Оно может взорвать не только Ближний Восток, но и Северный Кавказ. В договоренностях с Ираном США заинтересованы даже больше России — и Путин может содействовать поиску компромисса. А Украина? Можно ли «обменять» ее на «Исламское государство» и Иран?
Даже если у Путина есть такое желание, у Обамы нет такой возможности. В любом случае для того, чтобы американский и российский президенты могли разговаривать всерьез, Путину придется пойти на уступки в украинском вопросе. Обама четко очертил суть этих уступок — уход с Донбасса. Что ответил Путин, мы не знаем. Но это и не важно — слова Путина нередко перечеркиваются его делами. И судить о подлинных мотивах, побудивших российского президента позвонить американскому, мы сможем только по этим делам.
