Поэт Квинт Гораций Флакк каждый год как личный праздник отмечал день, когда рядом с ним упало здоровенное дерево, но по нему не попало. В этот день он совершал жертвоприношение, напивался и иногда писал оду на очередную годовщину спасения от «проклятого ствола». Это неплохая идея — праздновать какую-нибудь беду, которая могла случиться, но пронесло.
Антиоранжевый комитет, судя по своему названию, на месте Горация праздновал бы день спасения от цветной революции. И совершил бы ошибку. Потому что никакой цветной революции России никогда не грозило.
За что мы на самом деле не любим цветные революции? За то, что они развалили Грузию и Украину, за то что у них там возникли экономические проблемы? Да нам плевать на их экономические проблемы. Мы бы тут только радовались, если бы в результате революций они действительно развалились. Будут знать, как тут против нас революции устраивать.
Русскому человеку в цветных революциях неприятен их национально-освободительный оттенок. Потому что против кого он национально-освободительный, против Пушкина что ли? А ведь против него, родимого. Отказываются признавать наше все нашим общим всем. И Пушкина хочется защитить, и себя с ним заодно.
Без нас захотели прожить, без наших веками сложившихся хозяйственных и культурных связей. На Запад от нас захотели сбежать — в ЕС, в НАТО. Хрен вам. Неблагодарные, возомнили себя более продвинутыми, а сами чем лучше?
В центре мифа цветной революции — продемократическое, прозападное движение молодых независимых наций, недавно освободившихся из-под власти Москвы, против постсоветских авторитарных лидеров, из этой самой Москвы поддерживаемых.
В этом мифе с самого начала было много натяжек (ну какие Шеварднадзе или Кучма пророссийские?), но это все гномики, которых никто не помнит по имени, а Белоснежку запомнили все. Белоснежка не хотела обратно к злой мачехе. Белоснежка хотела к принцу.
И разве не обидно, когда весь мир переживает за Белоснежку, а тебя объявляет злой старой мачехой? Да что вы понимаете. Да я же ее растила.
Именно от этого национально-освободительного, антиимпериалистического оттенка цветных революций и остался неприятный осадок в России. А не от того, что они нанесли вред собственным странам.
Но ровно этого, национального освобождения нас от самих себя в России быть не может. Мы не Белоснежка, сбежавшая от мачехи. Мы — обе в одном пеньюаре. Мы не молодая нация, отколовшаяся от империи, которая хочет подмять нас под себя. Мы сама эта империя и есть. И Москва, куда ни повернись, все равно за нами.
Оранжевый насморк
Еще говорят, что оранжевая угроза — это распад страны, гражданская война, голод и лишения. То есть ровно то, чего не было после смены власти ни в Грузии, ни на Украине. Что там после Майдана случилось-то? Второй Чернобыль? Страна распалась на левый и правый берег? Объединились с Польшей в Речь Посполитую? Закрыли с нами границу? Что там произошло, на самом-то деле: русские погромы, еврейские погромы, сало пропало, картофель не уродился? Батька Махно гуляет по степи, Крым забрали басурманы?
Да ничего такого: даже милицию в полицию не переименовали. Все, что произошло в результате страшных оранжевых потрясений, — это то, что одна группа политиков на время сменила другую группу политиков, которая потом вернулась на выборах. А нам сообщают, что все это — национальная трагедия, ужасная оранжевая чума. Ну если это чума, то что же тогда насморк?
На самой Украине термин «оранжевая революция» не в ходу, намного чаще говорят просто «Майдан». И демонический Макфол, этот Воланд (или Волан де Морт) цветных революций, признавался, что не считает украинские события революцией, в отличие от того, что происходило в России на рубеже 80-х—90-х.
Ющенко так и не реформировал Украину. Не очень понятно, чем именно в экономике, в государственном управлении, в судебной системе, так сказать, институционально, Украина Ющенко отличается от Украины до или после него? Особо ничем.
На выходных я поспрашивал своих украинских друзей, что было самым ужасным в оранжевой революции (см. мой фейсбук). И общий ответ был примерно таким же, как у Макфола: «Самое ужасное в оранжевой революции то, что она не произошла». «Ждали перемен — а получили массовый импорт кадров из западных областей в Киев на госслужбу и в бизнес, кумовство и непотизм, разгул воровства, рейдерства и стагнацию. Потом избрали Януковича, и началось то же самое, только массовый импорт кадров в Киев пошел из Донбасса». Строго говоря, то, что произошло на Украине — это срыв оранжевого сценария и последующая стабильность.
Оранжевая чума синоним перестройки
Оранжевый сюжет не наш, потому что мы сами мачеха. А какой наш? Если уж пугать тем, как протесты поставили страну с ног на голову, надо рассказывать про арабские весенние угрозы, не столь отдаленные. Но с ними две неприятности. Во-первых, пугая, что у нас будет, как в Ливии, Египте, Тунисе, мы побуждаем построить синонимический ряд, что у нас и руководство, как в Ливии, Египте, Тунисе. А при всем сочувствии к жертвам Госдепа попадать в один ряд с Каддафи, Бен Али и Мубараком никому у нас наверху не хочется — как из суеверных соображений, так из заботы о престиже.
Во-вторых, это означало бы, что идеологи власти ставят простой русский народ в один ряд с арабами, а русский человек себя равным арабам не считает, и от такого сравнения вовсе не возбудится, а даже обидится и под лозунг «остановим египетскую чуму» может никуда не пойти. Наполеон ходил в чумной госпиталь в Египте, туда ему и дорога, а мы дома посидим.
Если движение «За Путина» окончательно переделывать в движение против врагов и угроз (лучший способ сделать его успешным), то исторически самым правильным будет что-то вроде «Антиперестроечный комитет». Потому что то, что происходит сейчас в России — это, конечно, никакая не цветная революция, а весьма близкая копия перестройки на новом историческом этапе. Начиная с требований долой жуликов, узурпировавших власть советов, и воров, погрязших в привилегиях, до «хотим многопартийности и честных выборов» и идеи перестать кормить национальные окраины.
Но назваться Антиперестроечным комитетом — это как-то неприлично и слишком разоблачительно. Получится, что в центре движения за Путина люди, которым просто хочется обратно в совок. Которые не против того, чтобы у власти оставалась КПСС, чтобы были пустые, но зато государственные магазины и закрытые границы. А основное чувство, которое ими двигает, — это досада, что развалили великую державу. Судя по тому, что говорилось на Антиоранжевом оргкомитете, это и есть главное настроение организаторов, а также тех, кто приходит на их митинги добровольно.
Но сказать об этом напрямую — нелепо. Ведь это отрицание путинской системы. Все достижения путинского времени — сплошь буржуазные и антисоветские. Это деидеологизированное государство, с торговыми центрами, большим количеством секса, с культом денег и богатства, с открытыми границами для выезда граждан и въезда соблазнов, частной собственностью на огромные заводы, свободным обращением валюты, заграничными учебой, отдыхом и чемпионатом мира по футболу (все, что хвалила тренер Тарасова с трибуны Антиоранжевого митинга) — это же все прямое следствие развала великой державы.
Поэтому «оранжевая чума» в риторике защитников отечества выступает как эвфемизм перестройки. Говорим: «Нет цветной революции» — посылаем сигнал в прошлое: «Ах, если бы Советский Союз до сих пор был жив». Хотя ясно, что если бы СССР сохранился, то никакой современной путинской буржуазной России быть никак не могло. И если эти абсолютно буржуазные достижения отнять, то непонятно, что в ней защищать.
Получается, что на защиту абсолютно буржуазной (и слава богу) путинской эпохи мобилизуют людей, которые на самом деле хотят защищать совсем не путинскую, а другую, давно не существующую Россию. Собственно говоря, Антиоранжевый комитет должен был бы учредить праздник спасения от перестройки, но это дерево на нас уже упало.
