Сербский режиссер Эмир Кустурица готовится приехать в Россию: собирать материал для новой версии «Преступления и наказания» и давать концерт со своей группой The No Smoking Orchestra в московском клубе Milk. Он согласился побеседовать с корреспондентом Радио Свобода. Говорили – о творческих планах, о западных ценностях и о заговоре против Никиты Михалкова.
Среди многочисленных наград Эмира Кустурицы – два главных приза Каннского кинофестиваля: за кинофильмы «Отец в командировке» и «Время цыган». Среди наиболее известных его фильмов – «Черная кошка, белый кот», «Жизнь как чудо», «Аризонская мечта». К группе The No Smoking Orchestra он присоединился в середине 1980-х годов в качестве гитариста. Патриарх Кирилл наградил Кустурицу премией «За выдающуюся деятельность по укреплению единства православных народов».
– В начале осени из Франции выслали более тысячи цыган. Во Франции не смотрели ваши фильмы, где так часто герои – цыгане?
– Большинство жителей Франции сострадают людям, которые оказались в сложном положении. Но есть и другие, которые бьют тревогу, потому что иностранцев во Франции уже больше десяти-пятнадцати процентов. Корни этого противоречия – в двойных стандартах западных людей: всегда на Западе будут просто граждане и «второсортные» граждане. Общество там фактически поделено на классы, и людям приходится подниматься по своего рода классовым ступеням.
– Россия вам кажется более гуманной? Вы поэтому решили снимать кино о России?
– Я хочу снимать в России новую версию «Преступления и наказания». Действие происходит в наше время. Это история о молодом студенте-режиссере. Очень богатый человек соглашается финансировать его фильм, если студент убьет его жену. Мой герой хочет, избавившись от жены, жениться на другой - она такая современная версия Сони Мармеладовой. Вот он и обещает студенту десять миллионов долларов. Думаю, через пять лет фильм будет готов.
– Вам приписывали намерение снимать кино о военном конфликте в Южной Осетии. Грузинские режиссеры даже пытались публично вас отговорить. Правда, собирались снимать?
– Я даже не думал снимать фильм про эту войну, но я страдаю вместе теми, кого она коснулась.
– За вами закрепился статус режиссера-терапевта, который фильмами лечит от голливудских клише. Россию от чего лечить?
– Россия проходит этап обожания товаров и услуг: всяких Версаче, Гуччи, всего западного. Но думаю, эта первая волна капитализма спадет и лет через десять Россия снова придет в форму...
– Под формой вы имеете в виду коммунизм?
– Нет. Это когда большинство людей не будут так падки на удовольствия капитализма, против которого я выступаю.
– А как быть со свободой? Это ведь ценность западной цивилизации...
– Бердяев сказал: рабство просто, свобода сложна. Но и в России она возможна...
– Вы как-то сказали, что вы с Никитой Михалковым – единственные восточноевропейские режиссеры, на фильмы которых западный зритель покупает билеты. По-прежнему так думаете?
– Я воспринимаю Михалкова как одного из лучших режиссеров двадцатого века. И только так. Вы, может быть, воспринимаете его по-другому, оцениваете его как политика. В России бурную деятельность ведут негосударственные организации, вроде Фонда Сороса, создавая негативное мнение о Никите Михалкове. Всего про это я, конечно, не знаю, но есть у Запада тенденция – разрушать внутренние ценности. Это делается и в Сербии, и везде, где только можно. Цель – всех нас сделать потребителями их товаров. Поэтому Никита Михалков должен быть неприкосновенной ценностью русской культуры. Так и есть, я только так о нем и думаю, – сказал Эмир Кустурица.
