Осенью в украинский прокат обещает выйти документальная лента «Океан Эльзы. Backstage». Фильм снимает Сергей Буковский — наиболее плодотворный и титулованный отечественный документалист. На его счету более 40 фильмов, которые собрали около 30 наград. Среди последних как призы международных кинофорумов, так и премия им. Тараса Шевченко.
В эксклюзивном интервью «Фразе» режиссёр рассказывает о том, что происходит в закулисье «Океана Эльзы», почему снимать Святослава Вакарчука сложно, а Евромайдан — невозможно, и почему в будущем украинского кино, впрочем, как и в его настоящем, нет ничего оптимистичного.
С чего началась работа над фильмом?
В начале лета мне позвонил продюсер Андрей Ризванюк, c которым три года назад мы сделали фильм «Украина. Точка отсчёта». Он предложил взяться за ленту об «Океане Эльзы». Я согласился. Раздумывать было некогда. Тур набирал обороты. Начали снимать концерты, репетиции, саундчеки (техническая проверка звука), разговоры с музыкантами. Одним словом, backstage — закулисье «Океана Эльзы» — то, что зрители, пришедшие на концерт не видят.
Кроме этой ленты компания FILM.UA снимала фильм-концерт в Киеве. Это масштабная, яркая работа — работало 25 камер, вертолет, краны... У нас же с оператором Серёжей Михальчуком была только одна достаточно громоздкая камера Alexa. Вторая камера, оператор Сергей Токмазов, работала внизу, на backstage.
Мы отказались от того, чтобы снимать маленькими незаметными камерами. С ними просто и удобно, но к музыкантам можно было «подобраться», только используя длиннофокусную оптику.
Это будет лента об истории группы?
Отчасти. Это не биографическое кино об истории группы. Такой фильм уже был сделан 10 лет назад. Мы решили делать чувственный, эмоциональный, фильм, исследуя характер фронтмена группы. Мне кажется, это было правильное решение. Ведь историю группы поклонники, не говоря уже о фанатах «Океана Эльзы», знают во всех подробностях, зачем это пересказывать...
Сюжетная канва в нашей ленте, конечно, будет — встретились, переехали в Киев, расстались, набрали новых музыкантов. Мы пытались уловить то, что витает в воздухе во время репетиций «Океана Эльзы», как они общаются друг с другом, как работают. За этим очень и очень интересно наблюдать. Никогда не думал, что рок-музыканты такие перфекционисты. Тональность, конечно, задает всему Святослав Вакарчук.
Как музыканты реагировали на присутствие камеры?
Они очень быстро к нам привыкли. Нам удалось слиться с коллективом.
В фильме вы задаёте музыкантам достаточно личные вопросы. Легко ли они отвечали на вопросы, например, о распаде предыдущего состава «Океана Эльзы»?
Мы не будем драматизировать распад старого состава, и делать из этого эпизода шекспировскую трагедию. Подобные переформирования естественны для любого творческого коллектива. Коллективное устройство сложнее индивидуального. Многие творческие личности в какой-то момент приходят к решению — я сам по себе, мне никто не нужен. Разумеется, все это очень индивидуально.
Главное, что старый состав и Слава нашли слова, извлекли уроки, и играют вместе, если возникает такая необходимость. Они играли на Майдане, теперь вот в Киеве, на юбилейном концерте.
Сколько городов вы объехали во время съёмок?
Мы побывали на концертах «Океана Эльзы» в Днепропетровске, Харькове, Киеве и Одессе. Отдельно, без группы, ездили в Славянск и Краматорск, а также провели два дня вместе со Славой Вакарчуком во Львове. Я очень доволен этой съемкой. Слава человек сложный, закрытый, скрывающий от публики свою приватную жизнь. Львов нам помог. Слава был очень естественным.
Всего мы отсняли около 50 часов рабочего материала. Хроники, архивных кадров, в фильме, скорее всего, не будет.
Остался ли доволен съёмками сам Святослав Вакарчук?
Слава не вмешивался в процесс, но во время съёмок, особенно в начале, спрашивал: «А если в фильме буду показан не я?». И я ему сразу ответил: «На экране будешь точно не ты. Ведь мы показываем твой образ». Камеру нельзя поставить объективно. Как это? И включить, и выключить объективно тоже нельзя. Мы же не видеорегистраторы.
Существуют ли для вас табу в документалистике?
Граница скорее. Грань, которую надо очень точно и тонко чувствовать. Рано или поздно документалист упирается лбом в эту границу. Что дальше? Пересекать ее или нет? Я, по большому счету, никогда из-за этого не страдаю. Главное, не унижать достоинство человека. Так ведь? Но все равно это непросто — всегда нужно избирать верную дистанцию с тем, кого снимаешь. Если ты слишком далеко — не будет контакта. А подберешься слишком близко — вдруг, понимаешь, что используешь человека. Никакое кино этого не стоит.
Говоря о границах и табу в нашем фильме об «Океане Эльзы», — не все, разумеется, войдет в фильм. В них нет ничего такого, о чём бы не знали люди в мире, но всё же это не работает на пользу фильма «Океан Эльзы. Backstage». Backstage тоже имеет свои границы. Мы не ставили перед собой задачу что-либо, или кого-либо разоблачить. Во-первых, это не задача искусства. А во-вторых, у нас иные цели, повторюсь — исследование сложной, незаурядной личности.
Во время Майдана многие документалисты снимали события в центре столицы. А вы что-нибудь документировали?
Ничего. Я много снимал во время Оранжевой революции, а на этот раз подумал, что пусть снимают другие. И, к счастью, о Евромайдане сделано много фильмов. Когда я пришёл на Майдан, у меня было ощущение, что здесь нужно или бросать «коктейли Молотова», или вообще ничего не делать и уходить. У меня была с собой камера, я начал снимать, но почувствовал себя туристом, который пришёл за экзотикой. Граница? Табу? Не знаю. Я не мог смотреть, как люди мёрзнут, страдают, погибают, а ты пришёл все это зафиксировать для каких-то личных и корыстных целей.
Вы встречали честное кино о Майдане?
Мне легли на душу несколько кусков из проекта «Евромайдан. Черновой монтаж».
А как вам фильм Никона Романченко «Лица» (фильм-победитель национального конкурса кинофестиваля «Молодость» — ред.)?
Главное достоинство этого фильма в том, что он ни на что не претендует. Чего не скажешь о фильме Сергея Лозницы «Майдан».
Отдельные кинематографисты отмечают, что после Майдана зритель в Украине изменился. Люди уже не будут смотреть кино, в котором реальность показывается припудренно. Сейчас зритель ждёт фильмы, в которых он сразу узнает мир, в котором живёт.
Я бы очень хотел в это верить... Однако это не совсем так. Недавно по долгу службы в экспертной комиссии Госкино я прочёл 54 сценария в документальном конкурсе. Прочитанное, скажу честно, удручает. Ведь это всё не про жизнь — это какие-то очередные «шаровары». Нечто подобное уже было в начале 90-х. Я не могу понять, зачем людям фильмы под названиями «Україна — центр всесвіту» или «Куди відлітають лелеки»... Ведь вокруг столько всего происходит! Почему жизнь простых людей, их заботы, драмы, радости и печали не становятся темами для фильмов? Как у грузин, поляков, румын. Что же мы оставим о сегодняшнем дне? «Параджанов», «Поводырь»? Опять-таки, все это истории из прошлого. К тому же изрядно припудренные. Правда жизни и правда искусства — не одно и тоже.
За последний год активизировалось украинское документальное кино. На «Молодости» и на Одесском кинофесте лучшими отечественными лентами признаны именно документальные работы. Более 170 короткометражных документалок за год снято в рамках проекта «Вавилон 13». Кроме того, появился упомянутый фильм Лозницы, альманах «Чёрная тетрадь Майдана» и т. д. Многие из этих лент связаны с событиями в стране. А когда всё уляжется, то волна украинского документального кино тоже схлынет?
То, что после Майдана появилось столько документальных картин о самом Майдане, — вполне естественно и закономерно. Это мощное, эпическое событие. И рефлексии на эту тему какое-то время еще будут продолжаться. А вот картин, не связанных с событиями в стране, — единицы. Майдан все остальное сделал несущественным. В продолжении, очевидно, будут фильмы о войне на Востоке. Что будет потом — мне неведомо.
Особого оптимизма у меня нет. Не думаю, что стоит надеяться и на общественное телевидение — будто оно в ближайшие годы начнёт производство документальных фильмов или программ. Не поддержит, по большому счету, документальные ленты и Госкино, которое и в лучшие финансовые времена постоянно пролонгировало производство фильмов. Денег нет! Ждите!
Думаю, что наиболее оптимальный путь — это самостоятельная работа над фильмами. Молодые кинематографисты уже научились и с фондами работать, и партнеров находить, и по-английски говорить. Это хорошо и правильно.
Вы — автор более 40 фильмов. Есть ли среди них такие, которые вы сняли полностью своими силами?
«На Берлин!» Наполовину. Я получил в Германии приз и полностью его потратил на производство. Недостающую половину дал Леша Роднянский. Спасибо ему. В прошлом году я начал снимать своими силами и силами моих друзей фильм о своей маме, актрисе Нине Антоновой. Игорь Барба — звукорежиссер, Толя Химич — оператор, Светлана Залога — режиссер монтажа откликнулись на мой призыв. Очень признателен всем им за это.
Но далеко на энтузиазме не уедешь. У всех еще своя работа, свои заботы, жизнь... Поэтому мы приостановили работу и сейчас в стадии ожидания нового конкурса в Госкино, на котором, возможно, получим поддержку. Впереди еще много работы. Необходимо купить несколько фрагментов из фильмов, в которых она снималась, снять много эпизодов, потом постпродакшн — это всё дорогое удовольствие.
Из всех ваших фильмов лишь около пяти можно найти в Интернете. Где хранятся остальные ленты? Вам не обидно, что они не находятся в постоянном контакте со зрителем?
Не обидно. Я воспитан в советскую эпоху. Поднимался по улице Щорса. Шел на работу. Правда, не на 9 утра. Проходил мимо завода «Коммунист». Там уже ковали светлое будущее. Вот и студия. Коридор. Монтажный цех. В фонограмме из-за дверей советский бодряк. Мы привыкли к очень простой производственной схеме: сняли — смонтировали — сдали — в архив. Изо дня в день. Из года в год. Документалисты тогда не были обласканы особым зрительским вниманием.
Впрочем, как и сейчас. Иногда наши работы попадали на фестивали. Вместо нас ездили начальники. Потом и нам разрешили. Некоторые фильмы и киножурналы показывали в кинотеатрах перед началом художественных, т. е. игровых, лент. Продленный сеанс. Некоторые свои фильмы я храню дома на плёнке. Стоят в гараже коробки. Зачем только, не знаю. Есть еще ВЕТА кассеты, диски. А чтобы твои ленты стали доступны, нужно приложить много усилий. Не доходят руки. Лень.
В 2007 году вы сняли игровой телефильм «Все должны умереть». В дальнейшем не планируете снова взяться за игровое кино?
Работать с актёрами — это удовольствие. Если будет интересный сценарий — я с радостью сниму. Мне кажется, работать в игровом телекино намного проще, чем в документальном. Есть сценарий, большая группа, график. Мотор! Начали! Хватило бы физических сил выдерживать работу на площадке в бешенном темпе по 15-16 часов в смену. При этом всего с одним «отсыпным» (выходным) в неделю.
Игровики, очевидно, думают совершенно иначе о нас, докуметалистах. Синхрон снял, хронику приклеил, титры — документалка готова. Документальное кино — изнурительный и кропотливый труд, требующий огромной внутренней самоотдачи.
Какие тенденции в документальном кино последних лет?
Ничего не могу сказать существенного о тенденциях. Хотя я стараюсь много смотреть. Показываю фильмы студентам. Я люблю созерцательное кино. Таких фильмов много. Один из лучших примеров — «Священная римская окружная» Джанфранко Рози, отмеченная «Золотым львом» Венецианского кинофестиваля в 2013 г. — ред.) Никакой тебе фабулы. В фокусе режиссера течение жизни. Без конца и начала. Простые люди, которые живут вдоль кольцевой дороги.
А вот, например, «Танец: Балет парижской оперы» Фредерика Уайзмана — в течение двух с половиной часов мы погружаемся в атмосферу Гран Опера. Репетиции, репетиции... Чего тут особенного? Но это завораживает, и от экрана невозможно оторваться.
С такими фильмами успешно соседствует и американское кино, с очень динамичной фабулой, неожиданными поворотами и главным событием в конце истории, которого напряженно ждешь. Например, оскаровский лауреат «Канатоходец» Джеймса Марша яркое тому подтверждение. Немало фильмов, в основе которых личные семейные истории.
Я надеюсь, возвращаясь к нашим «Океанам», зрителям будет интересно наблюдать и за репетициями музыкантов, и за тем, что происходит за кулисами сцены во время концертов. Как они живут, о чем думают. Ну и сам Святослав Вакарчук. Не уверен, узнает ли он свой образ на экране, но зрителям он точно понравится.
Фото предоставлены кинокомпанией FILM.UA
