Историк, известный продюсер и публицист Сава Островский в свое время (а точнее, когда его времена закончились) уехавший из России в Израиль, совершенно лишен того лицемерно-пафосного пиетета, которым часто грешат репатрианты. Он профессионально цепко, как историк, и чутко, как литератор, чувствует перемены и процессы в большом мировом сообществе и малом обществе Израиля, говоря об этом откровенно и открыто.
В ближайшее время Сава Островский планирует выпустить книгу о сегодняшнем Израиле, которая дополнит уже изданные исторические портреты Израиля прошлых веков. А пока для «Фразы» он эффектно проиллюстрировал современную жизнь своей новой страны и пароксические дежавю своей старой страны, России.
Первую часть интервью читайте здесь
— Россия, Украина, Казахстан, Беларусь — довольно большие рынки для русскоязычной гуманитарной продукции (телевидение, кино, литература, шоу-бизнес). Может ли Израиль в этом роде что-то экспортировать, учитывая большое количество гуманитариев разных культур? Или они не работают в этом смысле «на Израиль»? И какая политика Израиля в этой сфере?
— Как мы уже выяснили, израильские гуманитарии из СНГ заняты, в основном, «на общественных работах». Поэтому статьей израильского экспорта становятся как раз человеческие ресурсы (в большей степени экспорт не прижившихся в Израиле гуманитариев направлен в США и Канаду). Хотя на самом деле здесь (на государственном уровне) этого вовсе не желают. Во всяком случае, для дальнейшей иммиграции репатриантов существует масса финансовых препятствий. Иными словами приехать в Израиль оказывается проще, чем его покинуть. По моим наблюдениям, в сфере кино и телевидения (как и во многих других, не приоритетных для Израиля сферах) здесь не существует никакой политики. Эта тенденция укоренилась не только из-за преимущественно мелкого масштаба местных политических лидеров и их нежелания мыслить категориями завтрашнего дня (это моя точка зрения, базирующаяся на личных многолетних наблюдениях внутриполитических схваток). А во многом благодаря излишней политической ориентированности на «Большого брата» в лице США, присущей подавляющему большинству израильских политиков, выказывающих некоторую самостоятельность только в случае возникновения острых политических или военных кризисов. Поэтому, за исключением традиционной роли телевидения в качестве поставщика тех или иных новостей, в Израиле оно используется лишь как площадка для размещения рекламы израильских и мировых брендов. Ни о какой популяризации Израиля — например, через создание всемирного Израильского новостного телеканала (подобного хотя бы всеарабскому новостному телевизионному рупору «Аль-Джазира»), речи не идет. Выбор израильских телеканалов, производящих собственный контент, невелик. Не так давно свою нишу в рекламном пироге отвоевал израильский русскоязычный (девятый) телеканал, вытеснивший с рекламной «поляны» Израиля детище Владимира Гусинского — телеканал RTVi (созданный на базе разгромленного российскими властями телеканала НТВ). Большинство телепрограмм девятого телеканала (ровно в тенденциях израильского телевидения в целом) грешат излишней местечковостью. В моем понимании это синоним провинциальности. В интерьерах русскоязычного телеканала эта местечковость, выраженная визуально — графически и идеологически, смотрится по сравнению с телевизионной картинкой, например, в странах Европы, весьма топорно. Что же до производства собственного контента — на моей памяти на «девятой» кнопке предпринимались робкие попытки создания русскоязычных телесериалов с «еврейским акцентом». Во всех случаях (не умаляю работы отдельных русскоязычных актеров и актрис) зрелище неизбежно оказывалось слабым, как с технической, так и с художественной точки зрения. Не думаю, что в России или в Украине хоть какой-то телеканал обнаружит желание приобрести права на эту экспериментальную и откровенно «сырую» продукцию. То есть данные «самодеятельные» русскоязычные израильские сериалы в теории могут быть интересны только местной публике или русскоязычным иммигрантам, живущим в Австралии, Германии и США. Так что единственный в Израиле русскоязычный телеканал, на котором размещается и общеизраильская реклама, напротив, привлекает свою аудиторию лицензионным контентом, приобретенным в России или Украине. И так, за счет этого приобретенного извне контента, местных новостей и нескольких общественно-политических телепередач на русском языке, живет и здравствует до сей поры. Из несомненных удач продюсеров девятого канала отмечу познавательную программу «Под небом голубым» с путешествующей и рассказывающей об Израиле Еленой Ханга (иногда задумчиво выслушивающей комментарии сопровождающего её не телегеничного и суетящегося в кадре гида). Но это капля в море, поскольку тот же National Geographic Channel расскажет вам об Израиле многим интереснее и нагляднее, чем все израильские телеканалы вместе взятые. Традиционными для израильского ТВ являются собственные передачи для детей. Но все же лицензионный контент и в этом сегменте явно превалирует.
— С шоу-бизнесом похожая история?
— Представители израильского шоу-бизнеса не раз признавались мне, что годами лелеют мечту прорваться на русскоязычный музыкальный рынок, просили экспертных оценок с моей стороны, советовались. На что я уклончиво отвечал, что максимум успеха на российском рынке завоевала песня «Вива-Виктория, Афродита» (эту песню, приобретенную у израильского композитора Цвики Пика, продвинул в массы Филипп Бедросович Киркоров). Мол, предложите в Россию хит, и, может быть, вам тоже улыбнется удача. Однако сколь-нибудь значимых прорывов на этой ниве до сих пор не наблюдалось. И не только в силу художественной банальности и безнадежной провинциальности половины израильского шоу-продукта, зацикленного на местном потребителе, но и благодаря отставшему от жизни мелодическому ряду, основанному на народном, акцентировано «сефардском» фольклорном, как бы силлабо-тоническом звучании музыкальных произведений. Это не говорит о том, что у меня нет любимых песен, звучащих на иврите. 50% израильских FM-радиостанций публикуют весьма качественный музыкальный контент, вполне, кстати, европейский и по мелодике и саунду. Но зачем Европе песни на иврите? Иными словами, попытки местных композиторов продвинуться еще где-то вне ивритского песенного контекста неизбежно терпят крах. Одна из причин — искреннее непонимание того, как работает шоу-рынок, скажем, в России. Иными словами, чтобы уникальному израильскому певцу (если это не официальная звезда, какой была израильтянка Офра Хаза) стать общемировым, а не греческим «Демисом Руссосом», нужно повторить опыт последнего. Для начала «уехать из Греции», начать петь на английском языке и уж затем, может быть, снискать признание где-то в другом месте.
— Израилю наверняка, как и любой стране, нуждающейся в интеллектуалах, нужна собственная литература. Она появляется?
— Что касается русскоязычных (и даже ивритоязычных литераторов) — да, они более-менее успешны. Книги «раскрученных» русскоязычных писателей, например, Дины Рубиной, публикуются за пределами Израиля. Но это, скорее, исключение из правил — некий «частный экспорт». Государственным институциям эти «мелочи» неинтересны, как и собственно любой PR или акцентированные действия, направленные на популяризацию страны в мире. Скажем, увеличение туристических потоков, культурного обмена с другими странами. Все это перманентно декларируется чиновниками на разных уровнях, в особенности перед очередными выборами, но на этом дело, как правило, и заканчивается.
— Что собой представляет израильская телеаудитория? Есть у израильского ТВ новый зритель — молодой, современный, родившийся в Израиле? Его предпочтения и ожидания?
— Израильское телевидение, ориентированное на коренных израильтян, в целом, новостное. А в частности, такое же, как шабатный день в израильских семьях: когда все ближние и дальние родственники собираются за столом, на котором выставляется средних размеров блюдо с разновеликими корзинками орешков, сухофруктов и всевозможных сладостей. Таков и стандартный израильский видеоряд — гости студии и телеведущие — сидят за подобными столиками и обсуждают какую-нибудь сугубо обывательскую тему. Чаще это долгие разговоры о здоровье, профилактике заболеваний, внутрисемейных взаимоотношениях. Молодежный контент ограничен юмористическими передачами, визуализирующими жанр скетча. Это смешной парафраз актуальных событий израильской жизни и тонкий телеоксюморон на этнические темы. Есть в Израиле и некий прототип онлайнового проекта а-ля «Дом», куда же без него.
Целевая аудитория израильского телевидения, на мой взгляд — дети и люди, достигшие
Что происходит со «средним» или «бальзаковским» возрастом, в котором сегодня находится и ваш покорный слуга? Для него предназначен сегмент закупленных извне или лицензионных программ.
— Неоднородного (ментально, культурно) израильского зрителя сложно подогнать под одну характеристику, к нему вряд ли применимы обычные маркетинговые технологии?
— Давайте определимся в том, что такое израильский зритель. Прежде всего, это урожденные израильтяне. В основном, это пенсионеры, дети, тинэйджеры и люди, вступающие или вступившие в брачный возраст. В Израиле существует несколько «архивных» телеканалов, изо дня в день «гоняющих» музыкальный контент израильских
Свою законную нишу занимают религиозные телеканалы (связанные с именами известных толкователей Торы — видных раввинов или каббалистов.) Весь маркетинг в Израиле, рассчитанный на каждого отдельно взятого потребителя, принадлежащего к любой из социальных и возрастных групп, технологически можно подогнать под одну гребенку — его итоговый продукт оформляется простейшим слоганом: «У нас дешевле!» с обязательной приставкой «только сейчас!» Или еще один — преимущественно от мировых брендов: «Это сделано для тебя, потому что это покупают все!». Понятно, что такое «упрощение» в маркетинговых подходах возможно только в силу отсутствия у массового израильского потребителя лишних денег.
— Вы тоже попытались создать уникальный в Израиле интернет-телеканал: как он создавался, для кого, учитывая общую тенденцию, и что с ним произошло в итоге?
— Смело могу заявить: мой интернет-проект оказался для Израиля «белой вороной». Такой же примерно, как бизнес-интервенция и гуманитарные инициативы в Израиле еще одного нового репатрианта, российского миллиардера Аркадия Гайдамака (кстати, закончившиеся для него повсеместной властной обструкцией и жестким выдавливанием с израильского рынка).
Создавая первый в Израиле интернет-видеоканал, мы с владельцами русскоязычного портала israelinfo ставили своей задачей занять формирующуюся площадку в еще формирующихся виртуальных масс-медиа, объединив традиционное телевидение с интернет-технологиями и создав всееврейский мультиязычный онлайновый телеканал с обратной связью. То есть интерактивный сетевой телеканал. А уж затем (и в последнюю очередь) мы собирались заняться формированием архивного контента этой виртуальной телесети. Как продюсеру мне удалось многое: я снял цикл авторских передач о тех, кто приехал в Израиль, кто сумел состояться — реализовать прибыльный проект и приобрести свой незыблемый status quo. Например, как бывший повар, а ныне визажист с мировым именем Феликс Штейн. Почему мы остановились? Свою миссию портал israelinfo выполнил, заработав на рекламе и умножив контент архивным видео нашего интернет-телеканала. Сам же телеканал разделил участь большинства подобных предприятий: он не был развит инвестиционно или выкуплен большой телевизионной компанией. Иными словами, я на свой страх и риск провел эволюционный эксперимент, к счастью, завершившийся 100%-м возвратом инвестиций в него вложенных. Первый израильский русскоязычный интернет-телеканал умер не столько вместе с началом общемирового экономического кризиса, сколько из-за местных особенностей рынка. Хотя по нашим следам впоследствии многие пытались проложить дорогу в неведомое медиапространство будущего. Чем закончились их попытки? В итоге «конкуренции» девятый русскоязычный телеканал создал свой сайт и видеоархив, какой имеется у любого телеканала.
Вообще, как правило, не следует ждать признания заслуг или помощи бизнес-инициативам, исходящих от репатриантов, прибывших в Израиль в конце ХХ начале ХХI века. Поскольку традиционно вновь прибывшие россияне и украинцы воспринимаются здесь как гастарбайтеры — не более чем дешевая рабочая сила. Местные жители их просто не воспринимают по-другому. А если и воспринимают, то уже в качестве опаснейших конкурентов. Причем занятно, что «ранние» репатрианты из СССР также склонны видеть во вновь прибывших именно конкурентов. Поскольку мышление «алии
— Гастрономы расхваливают свободу и талант израильских рестораторов. Так ли это?
— На мой взгляд, это совсем не так. И если это утверждение справедливо, то по отношению к тем рестораторам, которые имеют израильское гражданство, но живут и работают за границей. Израиль прост. Так же, как проста его кухня. От фастфуда до меню большинства ресторанов — все довольно предсказуемо и типично. Удивить гурмана в Израиле непросто, хотя есть, конечно, израильские рестораны, где это возможно. Но они, скорее, исключение из правил.
— Родина с большой буквы — это что?
— Эта тема экзистенциальна. Разброс ответов может варьироваться от демонстрации собственного доморощенного космополитизма до признания своей же местечковости. Мне ближе та точка зрения, что Родина с большой буквы — это место, где человек реализуется по максимуму. Когда в этой своей реализованности он, как отдельно взятый индивидуум, полезен социуму и человечеству в целом. Даже если этот человек просто хорошо тачает сапоги, и люди носят потом эти сапоги с удовольствием. Но если гениальный сапожник на родине вынужден оставить свое ремесло и заниматься чем-то другим — класть тротуарную плитку, собирать и укладывать в ящики кокосы, или еще как-то зарабатывать себе на жизнь, просто ради прокорма, то это место, на мой взгляд, трудно назвать родиной с большой буквы. Иными словами, это вовсе не означает, что сапоги больше никому не нужны. Если все вдруг стали ходить босиком из-за отсутствия денег и в этой связи на услугу этого мастера пропал спрос? Мастер своего дела будет вынужден покинуть родину хотя бы для того, чтобы не испытывать боли от утраты того образа жизни, к которому он призван, в чем он состоялся или еще должен состояться. И тогда, осознав тщетность своих усилий, он обязан постараться найти новое место приложения своих сил. Уехать даже в том случае, если он уже никогда не станет или не сможет тачать сапоги. В конце концов, Михайло Ломоносов покинул деревню, и в итоге основал университет. И кто бы знал о певице Шер, или актрисе Николь Кидман, если бы эти люди в свое время остались на своей малой родине?
