На днях в Киеве побывал «гроза преступного мира» Грузии Давид Сакварелидзе, который сегодня занимает пост первого заместителя Главного Прокурора Грузии. Дружественное нам государство все еще надеется заинтересовать Украину опытом своих реформ, в частности и в системе правосудия.
Однако откровения прокурорского работника вынуждают усомниться в том, что у нас, вернее у руководства страны, достаточно мужества, чтобы бороться с преступностью и коррупцией по грузинскому сценарию...
Справка. Давид Сакварелидзе яркий представитель реформаторской команды президента Саакашвили. Молодой, энергичный, образованный и... бесстрашный. За пять лет он, сказали бы у нас, сделал головокружительную карьеру, пройдя путь от рядового специалиста в судебном департаменте Минюста до первого зама Главного прокурора Грузии, совместив эту должность с прокурорским креслом в Тбилиси (столице Грузии).
Вот некоторые биографические моменты из жизни Давида Сакварелидзе, о которых сообщили «Фразе» в Грузинском посольстве в Киеве: Учеба 1999-2004 гг. юридический факультет Тбилисского государственного университета им. И. Джавахишвили; 2001-2002 факультет политологии Университета Святого Бонавентура (Нью-Йорк, США); 2006-2007 гг. факультет регионального управления Университета Toyo University Itakura (Япония). Карьера с 2009 г. первый заместитель Главного прокурора Грузии по настоящее время; 2008 −2009 гг. первый заместитель Главного прокурора Грузии прокурор г. Тбилиси; 2007-2008 гг. прокурор региона Шида-Картли и Мцхета-Тианети; 2007 г. прокурор региона Мцхета-Тианети; 2007 г. заместитель главы администрации Офиса Генерального прокурора; 2005-2006 гг. руководитель городской службы генеральной инспекции охраны правопорядка Тбилисской мэрии; 2005 г. главный консультант Управления подготовки проектов юридических актов и экспертизы Службы взаимодействия Президента с Правительством и другими государственными органами и по юридическим вопросам Администрации Президента Грузии; 2004-2005 гг. главный советник Управления подготовки проектов юридических актов и экспертизы Службы взаимодействия Президента с Правительством и другими государственными органами и по юридическим вопросам Администрации Президента Грузии; 2003-2004 гг. член Комиссии юридических реформ и установления юридический терминологии Министерства юстиции Грузии; 2003 г. специалист судебного департамента Министерства юстиции Грузии. Награжден Орденом Чести в 2008 году.
Господин прокурор, Грузия после распада СССР считалась самым криминализированным регионом на всем постсоветском пространстве. Правда, что у вас воров в законе «окопалось» больше, чем на всем остальном пространстве СНГ?
Правда. В СССР два из трех воров в законе находились в Грузии. У нас даже по этому поводу статистика есть. В Грузии, по нашим данным, на тот момент жил 651 вор в законе, а во всех остальных республиках Советского Союза 315. Вы можете представить, что тогда происходило в нашей стране?
Если честно, с трудом. В то время у нас и своих проблем хватало, поэтому ваши проблемы у нас не обсуждались. О грузинских ворах в законе у нас заговорили тогда, когда они побежали к нам из Грузии после вашей «розовой революции»...
До 2003 года в Грузии было очень тяжелое время. Процветала организованная преступность, страной, по сути, правили воры в законе. Коррупция была главным заболеванием государства: в правоохранительных структурах, во всем государственном аппарате. Коррупция была во всех отраслях и доходила до самого нижнего уровня.
Пренебрежительное отношение к Закону и синдром безнаказанности фактически стимулировали организованную преступность и коррупцию. Ведь вор в законе, преступник, покупая себе свободу за совершенные злодеяния, взятками стимулировал чиновников МВД и чиновников прокуратуры. И правоохранительные структуры уже не были заинтересованы в реальной борьбе с преступностью.
Молодежь смотрела на воров в законе и завидовала: они разъезжают на новых внедорожниках, имеют роскошные особняки, красивых женщин. Их детям также все позволено, они ни в чем не знают отказа. И молодежь стремилась к такому же благополучию и тем же путем.
У воров в законе был свой бюджет, так называемый воровской общак, который достигал иногда нескольких миллионов долларов и до сих пор достигает, хотя уже не в Грузии, а за ее пределами. Этими деньгами подпитывались не только воры, но и тогдашний государственный аппарат милиция, прокуратура, тюремная система. Ведь тюрьмы также были полностью в руках воров в законе.
На тот момент в Грузии насчитывалось около 8 тысяч заключенных, это в 10 раз больше заключенных, чем могли тогда вместить тюрьмы. Заключенные по очереди спали, а руководил этим процессом смотрящий по камере, а не администрация пенитенциарного заведения. У государства не было ресурсов содержать заключенных, и близким приходилось приносить заключенным еду, одежду. Вместе с этим в тюрьму попадало много запрещенных вещей.
Каждую пятую машину в Грузии угоняли. На этом организовали настоящий бизнес. В тюрьме была камера № 49, и все знали, в том числе и руководство МВД, что эта воровская камера используется, как офис, где принимали звонки от тех, чьи машины были угнаны. Там же принимали заявку на возврат машины, за деньги, естественно.
Все в Грузии было подчинено преступному миру. Вверху пирамиды стояли воры в законе, которые руководили блатными, смотрящими. И ничто в стране не развивалось без согласования с этой «пирамидой». Ведь если вы хотели начать элементарный, даже маленький, бизнес, вам нужна была крыша или криминальная, или государственная. И эти крыши мало чем отличались друг от друга. Это все, естественно, давило на бизнес, влияло на политические процессы и разрушало нашу страну.
Говорят, когда вы начали зачищать страну от криминалитета, у вас в тюрьму можно было попасть за одно только сочувствие ворам в законе...
Да, мы криминализировали не только воров в законе, но и членство в мафии и в воровском мире. Например, тот, кто участвует в разборках, соболезнует ворам в законе и как-то им помогает, также попадает под криминальную статью, и мы их осуждаем. Все знают, что у воров в законе свои неписанные законы, некий воровской кодекс этики. И мы очень удачно использовали их же законы против них самих. Когда задерживали вора в законе, он не имел права отрицать, что он вор в законе. И на основании этого признания мы уже могли отправить его в тюрьму. Нас тогда жестко критиковали за это, мол, как можно криминализировать статью по принадлежности к ворам в законе. А мы это обстоятельство использовали как дополнительное орудие против криминалитета. Мы уверены, что исходить нужно из реальной обстановки, а не теоретических, каких-то поверхностных догм. Кстати, позже воры в законе внесли поправки в свой «кодекс чести». Им при задержании уже разрешили на вопрос «Ты вор в законе?», отвечать: «Я человек». Хотя было уже поздно, в стране не осталось ни одного вора в законе на свободе.
В Украине такую практику назвали бы репрессиями или, по меньшей мере, грубейшим нарушением прав человека. Привлекать же приходилось не только уголовный элемент, но и чиновников, погрязших в коррупции. Как удалось уговорить население сотрудничать с правоохранительными органами?
Уровень сотрудничества со следствием, вы правы, вначале у нас был очень низкий, поскольку население, свидетели, не чувствовали себя защищенными, если они, например, давали показания против криминала, против воров в законе, против полицейского, коррумпированного чиновника и так далее. Переломить ситуацию помогло внедрение процессуального соглашения, что реально подняло процент сотрудничества со следствием и помогло нам раскрыть очень тяжкие преступления.
Например, дело о похищении и убийстве брата известного футболиста Кахи Каладзе, которое было раскрыто спустя несколько лет. Один соучастник в другом преступлении пошел на сотрудничество со следствием и раскрыл весь расклад этого дела. Далее, заказное дело об убийстве Зураба Зубадалашвили, я сам работал над этим делом в
А началась беспощадная борьба с криминалитетом и коррупцией, конечно же, с политического решения. В 2005 году президент Грузии в ежегодном обращении к парламенту объявил о переходе к политике нулевой толерантности...
Нулевая толерантность? Это нулевая снисходительность? Это, иными словами, беспощадность?..
Я тогда работал в администрации президента, но я также не знал и не понимал, что это значит. Мы с коллегами зашли в интернет, в то время у нас в администрации был уже у всех интернет, и выяснили, что бывший генеральный прокурор Америки и бывший мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани, будучи мэром Нью-Йорка, использовал и очень эффективно эту политику. Что впоследствии позволило реально уменьшить криминал в Нью-Йорке и сделать его одним из самых безопасных городов в Америке. Именно благодаря жесткой политике нулевой толерантности мы имеем устойчивую динамику снижения совершаемых преступлений. По данным Евросоюза у нас в 2010 году был зафиксирован самый низкий уровень преступности в Европе.
Что включает в себя политика нулевой толерантности?
Я уже частично называл эти моменты. Ну, прежде всего, это строгая ответственность за преступления. Криминализация самых распространенных преступлений (кража мобильных телефонов, угон автомашин, грабеж, похищение человека, разбой, коррупция). Далее криминализация членства «мафии», жесткий контроль над тюрьмами и, безусловно, конфискация незаконного имущества.
Конфискация имущества? То есть в стране началась самая настоящая экспроприация награбленного?
Мы затратили немало сил, чтобы передать государству незаконное имущество. Всего было изъято у коррумпированных чиновников имущества на 1 миллиард лари и на 400 млн. лари у воров в законе (1 грузинский лари равен приблизительно 0,6 долларов, Авт.). Фешенебельные вилы, ранее принадлежавшие преступникам, теперь в государственной собственности. В том числе и особняк некогда самого влиятельного в Грузии вора в законе Захара Галашова, которого уже арестовали в Испании и мы ждем его экстрадиции на родину. Государство приняло политическое решение, что в этих домах будут расположены здания полиции, детские дома и социальные учреждения, как символ того, что если хоть один вор в законе постарается заняться прежним ремеслом в Грузии, то его собственность превратится в государственное учреждение, которое будет полезно людям.
Туристы, побывавшие в Грузии, утверждают, что у вас теперь можно даже бросить на улице открытую машину на ночь и на утро она останется на прежнем месте. Теперь за малейшую провинность вы людей за решетку бросаете? Смысл наказания через устрашение?
Да, машины на ночь в Грузии не закрываются на замок, а продажа и установка сигнализации у нас уже не бизнес. Я не отрицаю, что в Грузии еще могут угнать автомашину. За прошлый год в Грузии были зарегистрированы такие случаи, конечно же. Но все на житейской, так сказать, почве. Кто-то напился захотел прокатиться и так далее. Но у политики нулевой толерантности есть и свои минусы. Например, существенно возросло количество заключенных. И мы решили перейти к голландской модели правосудия, когда за совершенное менее тяжкое или же финансовое преступление, если человек сотрудничает со следствием, покрывает ущерб, выплачивает штраф, то мы ему делаем трансакцию: то есть, идем на некую уступку у него нет никакой уголовной судимости и нет никаких ограничений. К тому же, с 1 июля 2011 года как наказание мы очень эффективно начали внедрять общественно-полезный труд. Его можно применить по процессуальному соглашению или же по приговору суда. Человек исполняет муниципальные работы, но не идет в тюрьму. Уже 436 человек отработали свои преступления с метлой на улицах. И сейчас мы «охотимся» за известными личностями, чтобы еще раз продемонстрировать рядовым гражданам, что перед законом все равны.
У нас в Украине часто обсуждали вашу кадровую революцию в правоохранительных органах. Хотите сказать, что уволив старых и набрав новых сотрудников, подняв им зарплаты, вы сразу же избавились от коррупции? Уволили продажных, набрали честных. И ни у одного судьи не возникает желания улучшить свое материальное положение за счет взятки, от тех же известных личностей, которым не захочется махать метлой на улице?..
Естественно, все получилось не сразу. Например, в период с 2003 по
Кстати, насколько ваши судьи независимы в своих решениях?
Конечно, человек, имеющий неограниченные полномочия, должен быть как-то государством обеспечен. Но зарплата судей это не главное. Нужно обновлять мышление. Нужно назначать судьями людей, исповедующих государственные и социальные ценности. Тех, которые не будут думать только о собственном благе и благополучии. У нас, прежде чем стать судьей, нужно пройти двухлетнюю школу юстиции. И только после этого претенденты могут назначаться судьями пожизненно. Для них это гарантия, что их никто не тронет, и они смогут спокойно работать. Однако я хочу отметить, что любая реформа требует комплексного подхода.
Политическая воля, кадровая революция и законодательство...
Мы же написали совершенно новый Уголовно-процессуальный кодекс, который действует с 1 октября 2011 года. Отменили все неработающие статьи, получился документ в три раза по объему меньший прежнего.
Самая главная новация это суд присяжных. Мы уже в Тбилиси провели первых два суда присяжных по очень тяжким преступления, громким делам. Весь уголовный процесс основан на соревновании сторон. Прокуратура имеет равные с защитой права во время суда. А решение принимают присяжные.
Соревновательные процессы... Украина тоже собирается ввести их в судебную практику. Много у вас в Грузии оправдательных приговоров?
Слава Богу, оправдательных приговоров у нас мало. Много оправдательных вердиктов означало бы, что прокуратура работает плохо. Ведь у нас нет проблем прекратить дело, если оно не имеет перспектив. От 8 до 10% дел прекращаются из-за бесперспективности. 87% завершаются процессуальным соглашением, что означает, что рассмотрение не проходит все три этапа: обвиняемый сотрудничает, покрывает ущерб, завершается дело. Остальные дела идут в суд. Оправдательных из них около 1%. Это и не много и не мало...
Как население воспринимало начало реформ? Митинги, протесты, недовольная оппозиция...
Это нелегкий процесс. Если нет политической воли, ничего не получится. Были и в Грузии политические кризисы, массовые выступления, протесты несогласных с реформами. Да, у нас до сих пор немало людей, которые хотят вернуться в прошлое... Если правительство хочет что-то изменить, нужно брать на себя политические риски...
Вместо P.S. Осветить все аспекты реформирования системы правосудия в Грузии в одном интервью, естественно, невозможно. Но в целом по преступности, можно сказать, был нанесен сокрушительный удар. Так, в стране практически невозможно купить наркотики, потому что наркозависимые попадают либо за решетку, либо на реабилитацию, предварительно «сдав» по процессуальному соглашению всех поставщиков. Невозможно иметь незаконную недвижимость или какое-либо незарегистрированное дорогостоящее имущество, потому что все доходы светятся и данные «лежат» в общедоступном для всех граждан месте. А прокуратура безоговорочно проверяет все сигналы, поступающие от населения, даже анонимные. Зато теперь Грузия из самого опасного в криминогенном плане государства превратилась в самую безопасную страну. И это признал уже не только Евросоюз...