Александр Гриневич

Я пока не понимаю финансовой схемы. Я должен ее дополнительно изучить. Я постараюсь найти текст договора, или какую-то более понятную информацию. Пока для меня, как для гражданина, аналитика и экономиста, это непонятно. Единственное, что я понял, что цена на транзит не привязана к цене на газ, который мы будем покупать. Но ранее мы именно как раз и не покупали газ у России, а получали газ в оплату за транзит. То есть у нас не было опыта покупки газа на свободном рынке в России. Газ мы получали в пересчете, исходя из цены транзита. То есть цена на газ и цена на транзит были связаны. Фактически были бартерные отношения, которые базировались на цене в 50 долларов и на цене транзита в 1, 09 доллара. Сейчас цена за транзит и цена на покупку газа не привязаны. Я считаю, что это плохо, потому что эти цены должны быть привязаны, если схема сохраняется та, которая была раньше. Если схема какая-то другая, которую, как я сказал, не понимаю, то тогда нужно дополнительно оценивать. То, что цена за транзит выросла – это хорошо, потому что это формирует дополнительные ресурсы для «Нафтогаза». Вообще, на первую прикидку, цена в 95 долларов за 1 тыс. куб.м. является приемлемой. Она, наверное, и есть компромиссной. Но что означает 230 долларов за 1 тыс. куб.м. для «РосУкрЭнерго»? Я, честно говоря, до конца не понимаю, хотя по образованию финансист. Что там за финансовая схема – мне непонятно. То ли это запутанная формулировка, чтобы выглядеть красиво в глазах своего электората. Мол, мы своего добились – мы поставили 230 долларов, мы Украину наклонили и добились своего. Это как бы мина при плохой игре. То ли это оседание разницы, какие-то фиктивные цены…