Петру Порошенко свойственны качества, без которых человек не способен состояться как политик — ум и напористость, властность и цинизм. В его действиях и высказываниях, безусловно, прослеживается логика. Но странное дело, логичность и последовательность Порошенко не воодушевляют, а скорее — удручают, порождая в обществе какую-то удушливую атмосферу. И это более чем удивительно, ведь осмысленность событий является предпосылкой целеполагания и активности, как индивида, так и общества в целом.
Но всё происходит с точностью наоборот: картина мира, продуцируемая Порошенко, его философия ничегонеделания, грохотание голоса, в котором угадывается раздражение и усталость, скрываемые за грозными модуляциями, — вгоняют в анабиоз. Складывается впечатление, что Порошенко появляется на экранах только с одной целью — предостеречь. И если правы в своих предположениях теоретики переселения душ, то в следующей жизни Порошенко воплотится в вечно скрипящей тормозной колодке.
Действия Порошенко (например, его маниакальная приверженность Минским соглашениям) поддаются пониманию исключительно с радикально отстраненной позиции, с которой только и возможно меланхолично взирать на происходящее, как бы с Луны: «где-то в мире-буре взяли и выдумали войну». Его речи о «децентрализации» — разговоры вообще ни о чём. А энтузиазм по поводу новой конституции — надругательство над здравым смыслом. Порошенко продуцирует фикции, в окружении которых ощущает себя более-менее комфортно. Человек из прошлого — он улавливает диссонанс и, создавая всевозможные симулякры, пытается состыковать свой образ реальности и реальность, в которой живет страна. Отсюда и его пафос — банальное желание перекричать реальность.
Порошенко надеялся на собственный шарм — способность, манипулируя прагматическими интересами, утрясти все конфликты и вернуть страну в предреволюционную ситуацию. Стремясь в президентское кресло, он видел осиротевшую власть и разбушевавшуюся страну. Власть ему была понятна, страна — нет. И понять ее он в принципе неспособен. И поэтому в этой стране, в этом пространстве и времени, Порошенко оказался в статусе атавизма.
Но, как мне кажется, вопрос о Порошенко и власти более интересен, чем может показаться на первый взгляд. Ведь вопрос этот — прежде всего психологический, и ответ на него, по-видимому, дает возможность понять многие политические явления, обусловленные «человеческим фактором».
Зададимся простым вопросом: почему Порошенко столь склонен к пафосу и всегда, на всех пресс-конференциях, делая заявления или отвечая на вопросы журналистов, очень громок и категоричен, я бы даже сказал, воинственен? Как мне помнится, такая особенность речи возникла в Порошенко не вчера, а является органически свойственной ему. Следовательно, эти речевые особенности — не реакция на войну и социальный кризис, не признаки отношения к ситуации — возмущение и вполне понятный агрессивный настрой по отношению к проблеме, а его — речевая норма, раскрывающая не Порошенко-в-ситуации, а Порошенко вообще, Порошенко как личность, то есть его отношение к ситуации жизни как таковой.
Разделим проблему: рассмотрим сначала порошенковские форте, а затем — его пристрастие к эффектному жесту. И потому упростим вопрос, прибегнув к редукции: почему человек в определённых ситуациях говорит громко или даже кричит? Ответ понятен — чтобы его услышали и заметили. Порошенко «кричит» всегда, он подобен маленькому ребенку, забытому родителями в песочнице. Таким образом, напрашивается очевидный вывод: «крик» Порошенко — это его реакция на первичную экзистенциальную тревогу, и истоки этой реакции, безусловно, коренятся в его детстве.
Что мы знаем о детстве этого человека, который, в силу стечения обстоятельств и приложенных им усилий, оказался на вершине социальной пирамиды? Отец Петра Порошенко всегда был социально успешным и в советское время занимал руководящие должности; при этом он был свободен от многих условностей, свойственных «советскому человеку», что позволило ему вполне благополучно влиться в новые экономические реалии. Проанализировав открытие источники (журналистские материалы о детстве Петра Порошенко) стоит акцентировать внимание на существенной детали: отец Петра Порошенко — авторитарная личность, что и не удивительно, учитывая его вовлеченность в управленческую деятельность. Мать же Петра Порошенко, по всей видимости, принимала патриархальное распределение социальных ролей, что весьма важно.
А теперь время вспомнить об еще одной ключевой фигуре — старшем брате Петра Порошенко — Михаиле Порошенко, трагически погибшем в автомобильной катастрофе в 1997 году. Михаил был старше Петра Порошенко на восемь лет. Старший брат — важнейшая фигура в социализации мальчика. Обратившись к теории Альфреда Адлера, мы получаем основания рассматривать фигуру старшего брата как архетипическое проявление образа Авеля — ширмы, отгораживающей младшего брата (Каина) от «очей отца его». Социализация младшего сына, согласно Адлеру, это непрестанная борьба против старшего брата, потому что именно «первородный сын» — это воплощение любви и внимания, надежда и продолжатель дела отца.
Социализация ребенка (формирование всего жизненно сценария) обусловлена детским опытом. Во взрослой жизни мы ищем денег, власти, славы... Однако в детстве мы жаждем одного — внимания и любви. Именно родительская любовь — синтез всех благ, которые в расщеплённом виде добываются нами в период зрелости. Детство — это время потребности в родительской любви, которая является и единственной потребностью. Но для младшего сына эта потребность, как правило, фрустрирована вследствие присутствия фигуры старшего брата.
Любит ли младший сын своего старшего брата? — конечно. Ненавидит ли, желает ли его чудесного исчезновения? — безусловно. Борется ли он со старшим братом, конкурируя с ним? — непременно. Вспомним важную деталь: Петр Порошенко — кандидат в мастера спорта по дзюдо. Он не увлекся, к примеру, шахматами или, скажем, тяжелой атлетикой, а именно — дзюдо. Человек неспособен достичь каких-либо успехов в деятельности, к которой не имеет личностной предрасположенности. Непрестанная борьба — подавление равного, а желательно и более сильного, стяжание уважения тренера (символической фигуры отца) — это его личностная черта.
Фигура старшего брата порождает любовь и ненависть одновременно. Любовь проявляется в отзеркаливании поведенческих форм, ненависть — табуируется и вытесняется, но ее рефлексия неминуемо порождает комплекс вины. Петр Порошенко сделал всё от него зависящее, чтобы походить на старшего брата. Обратим внимание, именно Михаил Порошенко, переехав из Бендер в Киев, заложил основы семейного бизнеса, в частности, начал торговлю какао-бобами. И Петр Порошенко — продолжил семейный бизнес (после смерти брата). Но при этом, поговаривают, Петр Порошенко не ест шоколад, хотя в детстве, вроде бы, его очень любил. Почему? — сложно дать однозначный ответ. Но с точки зрения психологии, отказ есть шоколад вполне может быть проинтерпретирован как проявление чувства вины — Петр Порошенко казнит себя за то, что взял контроль над делом брата, подсознательно ассоциируя поедание шоколада с «поеданием» погибшего брата, символической реализацией его желаемой смерти.
Таким образом, мы можем видеть две важнейшие личностные черты, вынесенные Петром Порошенко из раннего детства. Во-первых, это его «крик» — естественный способ заявить о своем существовании в условиях отсутствия внимания, а, следовательно, и развития экзистенциальной тревоги. Во-вторых — его склонность к бравурной позе и красивому жесту, потому что именно «жест», демонстрация успеха является способом привлечения внимания отца, ведь любовь отца, в отличие от любви материнской, «вещественна», отец любит сына (или точнее — уважает, ценит) не просто так, а исключительно за его заслуги.
А теперь рассмотрим, как указанные личностные черты влияют на деятельность Петра Порошенко на посту Президента. Со склонностью Петра Порошенко к браваде — всё понятно: он не может не бегать к «отцу», чтобы отрапортовать о мнимых и реальных успехах (хотя успехов мнимых, как по мне, значительно больше). Всё понятно и с его риторическими форте: он просто не умеет иначе заявить о своем существовании. Однако обратимся к более важным вещам: что мы знаем о людях, с которыми Петр Порошенко работает лично, например, в Администрации Президента? Да, собственно, ничего. Эти люди держатся в тени, не «светятся» на пресс-конференциях, не раздают интервью. Их, как бы, нет. Хорошо это или плохо? — не хорошо и не плохо. Это просто такая особенность, которая сама по себе незначима, но при этом важна в общем контексте.
Порассуждаем абстрактно: руководитель ставит подчиненному задачу, и тот с треском проваливает ее реализацию. Что сделает руководитель, учитывая очевидную профнепригодность подчиненного? Что сделает «руководитель» в условиях демократии, когда общество вздымается на дыбы, требуя увольнения функционеров, проваливших важнейшие задачи? В условиях демократии политик априори отделается от людей, подрывающих его авторитет. Так сделает абстрактный политик, но не Порошенко.
Вся Украина считает (и вполне обосновано) Начальника Генштаба Виктора Муженко и его заместителя генерала Виктора Назарова — кретинами и преступниками, обрекшими на гибель тысячи украинских солдат. Отчего же упомянутые генералы до сих пор при своих должностях? Ответь на этот вопрос, не учитывая психологические особенности Порошенко, невозможно. А ответ этот — весьма парадоксален: Порошенко ценит этих людей (и людей вообще) именно за их кретинизм. Порошенко любит слабых, глупых и невзрачных. Слабого, похлопывающего ладошкой по борцовскому мату, нужно пощадить; сильного, умного и независимого — побороть, потому что сильный (ассоциативная фигура старшего брата) — это всегда угроза.
Господа чиновники, ели вы желаете заслужить благорасположение господина Президента — прикиньтесь падалью: Порошенко вас обнюхает и не сожрет. В одном из интервью Анатолий Гриценко упомянул, что рекомендовал Порошенко опытных и компетентных людей на командные должности, но тот проигнорировал его предложения. С точки зрения абстрактной логики, это, конечно же, странно, но с точки зрения «логики» Порошенко — закономерно. Михаил Саакашвили должен был уехать в Одессу; неминуем был и конфликт между Порошенко и Коломойским. В ближайшее время мы обречены на исключительную серость в украинском политикуме.
Это фабула с трагикомической подоплекой. Чтобы ни делал Порошенко — сколько бы ни награждал своего отца орденами, и сколько бы еще собственных уже сыновей не называл отцовским именем — ему никогда не заслужить искренней любви седого и грозного Алексея Порошенко. Грустно. Знает ли об этом Петр Порошенко? Да, наверное. Сам-то он — не кретин. Знает, а если и не знает, то чувствует. И это печалит его, заставляет быть громким, многословным и неискренним.
С точки зрения психологии, Петр Порошенко должен убить своего отца (символически, конечно же), и стать отцом самому себе.
