«А» и «Б» сидели на трубе. Как известно с детских лет, труба — не лучшее место для сидения. Может, именно поэтому «А» все время шаталась, и казалось, вот-вот свалится.
Все взоры были прикованы к «А». Держись, — твердили ей из Киева и Брюсселя. Держись, — повторяли в Берлине и Вашингтоне. Москвичи же все норовили попасть по ней из гранатомета, но в тайне надеялись, что «А» таки устоит. Очень уж хороша эта «А». Ни дать, ни взять — идеальная мишень.
И когда казалось, закон всемирно тяготения окончательно превозмог, и пора уж «А» врыться острой башкой в донбасскую грязь, из Брюсселя вернулся Петр Порошенко. Проконсультировавшись со знающими, но не способными ему возражать людьми, он сказал: «Плану А» нужно дать второй шанс.
Все это время в политических кругах, делая умные лица, шушукались о «Плане Б». Юрий Луценко — хороший, но весьма болтливый человек, — поведал, что «План Б» действительно существует. Это очень грозный план. И если этот план вступит в действие, всем пособникам Москвы, палящим из гранатометов, — несдобровать.
Возникает резонный вопрос: если президентская рать способна на решительные силовые действия, то на кой черт вообще нужен был этот «План А»? И этот вопрос, как мне кажется, весьма существенен.
Еще в свою бытность кандидатом в Президенты, господин Порошенко сказал, что антитеррористическая операция должна продолжаться не месяцы, а считаные часы. Но посетив Нормандию и переговорив там с влиятельными людьми мира сего, господин Порошенко — уже Президент Украины, хотя и не прошедший инаугурацию, — высказался за мирное урегулирование конфликта. Этот же тезис, весьма пафосно, прозвучал и в инаугурационной речи.
Вот и возникает вопрос, из какого алфавита залетела к нам эта буква «А», латинского или, возможно, даже из русского? Если же говорить без иронии, то вполне очевидно, что «План А», включающий всем известные 15 шагов, имеет брюссельское происхождение: Украина принуждена к миру.
Пятнадцать шагов к миру оказались шагами на месте. Топают, однако, только украинские солдаты. Зачастую, говоря метафорически, топают в никуда, то есть — в могилу.
Всматриваясь в сумерки собственной души, я вижу предрассветные донецкие степи, вижу в некошеных травах трупы сепаратистов, много трупов, и даже ощущаю какой-то горький и сладко-рвотный запах — запах измятой полыни и гниющих трупов. Но я гоню прочь это назойливое видение. Я убеждаю себя, что новый Президент непременно должен был предложить вариант мирного урегулирования. Стараюсь даже аргументировать: нельзя, мол, вопросы мировоззрения решать при помощи оружия; нельзя кровью писать новую украинскую историю; нельзя, живя в информационную эпоху, прибегать к брутальным методам убеждения, приличествующих веку железному, надо действовать тоньше, влияя на подкорку сознания, лукавить и соблазнять, к чему убивать человека, если можно его обмануть. Я говорю себе еще много правильных вещей. Несколько банальных, но все же правильных. Я улыбаюсь, потому что мне кажется, что слова эти со светлой стороны моей души.
Но затем я вспоминаю слова своей любимой Ханны Арендт: всякое политическое начинание замешано на крови. И мне становиться грустно: то ли за Ханну Арендт (умная женщина, а пишет неприличные вещи), то ли за свои литературные пристрастия, то ли печалюсь о своей душе.
Ведь права же ты, проклятая жидовка! Всякое политическое начинание возможно только на крови! Без крови Рэма был бы невозможен Рим. Без крови Аскольда и Дира — был бы невозможен Киев. Таки права, умница ты моя кучерявая с сигареткой в зубах!
Говорят, что нынче в политологических кругах США Ханна Арендт не очень популярна. Наверное, призабыта она и политологами старой Европы. Не думаю, что упомянутая цитата из Арендт могла бы прозвучать с брюссельской трибуны. Травоядный стиль европейской политики требует жвачных цитат. Травоядный стиль европейской политики требует перемирия на Донбассе — до 27 июня, до 30 июня... И будет день, и будет ночь. Земля вращается вокруг своей оси, Земля вращается вокруг Солнца — бесконечно.
К продлению перемирия на Донбассе призвал и Владимир Путин. Очень любезно с его стороны. Президент Порошенко должен, наверное, послать ему благодарственное письмо. Россия поставляет террористам оружие и деньги, Россия снаряжает добровольческие отряды, российские пограничники расстреливают собственных же граждан, старающихся удрать с осточертевшей войны. Но Путин призывает к перемирию.
Если в мирном урегулировании конфликта не будет прогресса, ЕС вынужден будет прибегнуть к новым санкциям в отношении Росси, — это заявление Ангелы Меркель. Учитывая особенности звучания немецкой речи, эти слова, наверное, прозвучали весьма грозно.
То ли благодаря этим словам, то ли благодаря увещеваниям Нестора Шуфрича, из плена вызволены четыре наблюдателя ОБСЕ и два солдата, призванные из Закарпатья. Можно ли освобождение из плена шести человек назвать прогрессом в мирном урегулировании конфликта? Все, наверное, зависит от того, что считать прогрессом и мирным урегулированием.
«А» и «Б» сидели на трубе. «А» устраивает почти всех. Устраивает Россию, старающуюся, прибегнув к эскалации гражданской войны, уничтожить Украину. Устраивает ЕС — ведь можно, заткнув уши и зарыв глаза, говорить о достигнутом мире и не утруждать себя санкциями в отношении своего торгового партнера — России. Устраивает Губарева, Гиркина, Шуфрича, Царева и Медведчука — ДНР и ЛНР де-факто превращаются в независимые государства. Видимость мира устроила бы и многих украинцев, уставших от тревоги смутного времени.
«А» не устраивает только тех, кто видит нечто привлекательное в «Плане Б» — введении военного положения в Донецкой и Луганской областях. Очень интересен в этом отношении Закон Украины «О правовом режиме военного положения» от 6 апреля 2000 года. В частности, ст. 10 предусматривает: военное положение исключает приостановку полномочий Верховной Рады, министерств, судов и органов прокуратуры.
Если внимательно прочесть упомянутый Закон, то можно прийти к интересному умозаключению: «План Б» привлекателен не только для тех, кто жаждет уничтожения сепаратистов, а также и для тех, кому не по душе досрочные парламентские выборы. Как ни странно, но украинские ястребы, желающие познать темную сторону своей души, народные депутаты от Партии регионов и КПУ, строители новой партии власти, а также судьи и прокуроры, которых ни счесть, — оказываются в одной лодке. При желании это можно назвать примирением по-украински. Ведь мы все в одной лодке.
Еще с детских лет мы помним, что стало с «А» и «Б». На трубе осталась только «И». Рано или поздно, придется расставить точки над «і».
