.thumb.jpg)
На открытии «Недели австрийского кино» была показана документальная лента «Большой музей» Йоханнеса Хольцхаузена. По всем своим качествам она проста настолько, что напоминает рядовой телефильм какого-нибудь познавательного канала. Но есть в этой картине «нечто», заставившее многих зрителей выйти после её просмотра с осанкой. Осанкой, которая выковывается в кузнях многовековых культур, и которую практически не встретишь в Украине просто на улице.
«Большой музей» показывает крупным планом рабочий процесс самых разных сотрудников венского Музея истории искусств. От дворника, чистящего ступеньки, до реставратора, восстанавливающего слой краски на старинном полотне. От директора, распределяющего бюджет, до работника, который собирает моль…
Лейтмотивом фильма стала картина Питера Брейгеля Старшего «Вавилонская башня» — одна из главных достопримечательностей музея. Так что каждого работника музея в ленте воспринимаешь, как одного из многих крошечный строителей башни с этого полотна. Каждый из них своей каждодневной рутиной достраивает башню — великий символ цивилизации.
Фрагмент «Вавилонской башни» Питера Брейгеля Старшего
Мир устроен так, что одни бережно хранят картины Брейгеля, а другие живут в реальности, которую он изображал, доказывая, что «так жить нельзя». Первые строят великую башню культуры, а другие её разрушают. Во время показа «Большого музея» первые были по ту сторону экрана, а вторые — по эту.
Одни — тратят огромные суммы денег и ещё бОльшие усилия на то, чтобы сохранить традиции и продолжать строительство башни культуры. А другие — беспрерывно перекраивают свою культурную память, словно пытаясь сшить казацкие шаровары по лекалам сибирской телогрейки. Поэтому-то и жизненное пространство последних — сюрреалистично.
«Падение мага Гермогена» Питера Брейгеля Старшего
У тех, кто строит башню культуры, сегодняшнее положение дел определяется многовековой традицией. А у тех, кто её разрушает, — наоборот, сегодняшний день определяет, чему быть, а чему не быть в культурной памяти. Поэтому-то первые бережно реставрируют портреты своих даже самых кровавых правителей, дабы вывесить их на экспозиции. А вторые — выстраиваются в длинные очереди, дабы замахнуться кувалдой по памятнику Ленину. И дело не в самом Ленине, а в том, что чем бережнее сохраняется культурная традиция, тем больше порядка в сегодняшнем дне.
Согласно библейскому преданию, Вавилонскую башню так и не удалось закончить из-за того, что Бог наделил её строителей разными языками. Люди перестали понимать друг друга и работа окончательно заглохла. Герои фильма «Великий музей», дабы лучше понять друг друга, легко переходят с немецкого на английский или французский языки. Когда же я стоял перед кинотеатром, ожидая начало показа, — в который раз стал свидетелем горячего спора «на каком именно языке должны разговаривать в Украине».
При этом строители башни культуры находят взаимопонимание не только между носителями разных языков. Они с лёгкостью согласовывают стили разных эпох — в одном из эпизодов показывается, как рабочие крепят ультрасовременные люстры на потолок, украшенный лепкой в стиле рококо.
Строители башни культуры, как показано в фильме, могут доверить неформалу с пирсингом даже в носу реставрацию ювелирного корабля австрийского императора. Золота в этом кораблике, на вскидку, больше, чем в дюжине «золотых батонов». И когда этот неформал начинает тихо материться из-за того, что в корабле перестала открываться одна из дверок — другие реставраторы, сидящие за соседними столами, молча продолжают делать своё дело. Мол, каждый здесь вправе выражаться так, как он считает нужным, несмотря на то, что находится в «храме искусств».
Работники музея в этой ленте всматриваются в лица и жесты правителей предыдущих эпох, обсуждая их поступки. А к руководителю действующего правительства, который приходит в их музей с официальным визитом, относятся, как к рядовому почётному гостю. И общаясь с ним, директор музея ведёт себя так же, как во время разговора с рядовым работником.
Это те, кто уже успел разрушить традицию, превозносят каждого своего нового лидера, и пытаются завладеть вниманием масс, убеждая их, что «всё решается здесь и сейчас». Для тех же, кто сохранил традицию, даже самый знаменательный период в настоящем — не более чем кирпичик в башне многовековой памяти.
«Вавилонская башня» — символ того, что человеку не достичь Бога. Да, не достичь. Но от попыток сделать это человек становится только лучше. Ведь положить годы на стремление к идеалу и в результате не достичь его — важнее, чем часто торжествовать при достижении невысоких целей. Тех, кто живёт с высокими идеалами, легко отличить по осанке, в которой читаются достоинство и традиция.
В трейлере «Большого музея» показывается отрывок фильма, в котором начинается реконструкция одного из залов музея.
Лучше реконструировать музеи, чем восстанавливать площади после бунтов…
