Если вас убивает зубная боль, и все медицинские препараты бессильны, сломайте себе руку, и зубная боль пройдет. Метод очень эффективный. Никакой химии. Чистая игра с мозгом. Найдя более сильный источник боли, мозг просто отключает рецепторы, от которых прежде получал болевой сигнал. Научная истина и никакого шарлатанства.
Что-то похожее на переламывание лучевой кости произошло 17 апреля в Женеве. Три эскулапа — министр иностранных дел России Сергей Лавров, госсекретарь США Джон Керри и высокий представитель ЕС Кэтрин Эштон — размозжили Украине кость. Министр иностранных дел Украины Андрей Дещица, представляющий интересы пациента, остался доволен: диалог налажен, взаимопонимание достигнуто. А это — самое главное.
О чем же договорились высокие стороны 17 апреля в Женеве? Да по существу ни о чем. Поговорили об очевидных вещах: например, о разоружении незаконных военизированных формированиях. Но вопрос, как реализовать это требование?
Сергей Лавров, прибегнув к свойственной ему манере высказываться, заявил: российских спецподразделений в Украине нет. Боевики же «Донецкой народной республики» уже требуют, чтобы прежде оружие сложила Национальная гвардия Украины. Интересный диалог наметился, на уровне «а ну-ка убери свой чемоданчик» — бесконечный, а, следовательно, и бессмысленный.
Далее в меморандуме идет пункт об амнистии участникам сепаратистских беспорядков на Юго-Востоке, которая, однако, не распространяется на лиц, повинных в тяжких преступлениях. Но опять же: как, не проводя аресты и дознания, определить степень участия лица в сепаратистских акциях?
Затем — пространный пункт о создании «Специальной мониторинговой группы ОБСЕ». Тут вопросов никаких не возникает. Если ОБСЕ не будет мониторить ситуацию (где-нибудь, когда-нибудь, по любому поводу), высокий представитель Кэтрин Эштон останется без зарплаты. Пусть приезжают, мы им всегда рады.
И, наконец, — в рамках «широкого национального диалога» в Украине должен начаться «конституционный процесс». Вот просто интересно, какова цель «конституционного процесса»? Каков формат «широкого диалога»? Хотелось бы хоть какой-то ясности в этом деле. И о чем вообще идет речь?
То ли речь о настоящей Конституции в редакции 2004 года, в которой дыр больше чем в швейцарском сыре? То ли о проекте Конституции, созданной комиссией, работавшей под патронатом Леонида Кравчука и чутким контролем Виктора Януковича? То ли, все же, о проекте, в который войдут положения о федеративном устройстве и двух государственных языках? Как утверждают знающие люди, Андрей Портнов (первый заместитель Главы Администрации Президента Украины в изгнании) уже подготовил такой проект и даже учел в нем замечания, сделанные самим Владимиром Путиным.
Так о чем, собственно, речь?
Ирония в том, что за правильными и витиеватыми словами Женевского меморандума смысла-то никакого нет. А, следовательно, и все усилия что-то понять — зряшны и даже смешны.
Правда в том, что четырехсторонняя встреча в Женеве была созвана не для того, чтобы выработать принципы, с оглядкой на которые можно было бы урегулировать ситуацию на Донбассе. (Принципы и так понятны.) Важны не слова, а само действо как символический акт. Смысл — в самом факте встречи. Слова меморандума — дипломатический мусор. Они пусты. Важны же не слова, а — фигуры умолчания.
Женева–2014 — откровенное поражение украинской дипломатии. В Женеве ни слова не было сказано о российской аннексии Крыма. И это молчание более чем красноречиво.
Молчать можно лишь о двух вещах — о неизвестном и о более чем известном. Молчание о Крыме — это речь о само собою разумеющемся: Украина созналась в несостоятельности не только оспаривать российскую аннексию, но даже и ставить крымский вопрос в международно-политическую повестку дня.
В меморандуме ни слова не сказано о том, что террор на Донбассе — дело рук российских спецслужб. Вспомним предваряющие женевскую встречу раздраженно-агрессивные нотки в реляциях нашего МИД о том, что все факты вмешательства России во внутренние дела суверенной Украины задокументированы и уже представлены американским и европейским визави. Ну, и где же эти нотки? Почему они не составились в гимн возмущения российской агрессией!? Почему основная тема не спета ни Дещицей, ни Керри, ни Эштон?
Пораженные оптимизмом умы продуцируют мысль, что, во-первых, важен уже сам факт украинско-российского диалога, ведь до сих пор Россия вообще отказывалась вести какие-либо переговоры с новой украинской властью; во-вторых, стратегический украинский интерес — это выборы, назначенные на 25 мая, а их невозможно будет провести в условиях дестабилизации ситуации на Донбассе. Однако, вопрос: поспособствует ли такой «диалог» с Россией стабилизации ситуации?
Ответ, как мне кажется, очевиден: из текста меморандума следует, что разгул террора на Донбассе — следствие сугубо украинских противоречий, а Россия к эскалации конфликта не имеет ни малейшего отношения. Это украинская власть не способна слышать возмущенный голос Донбасса, наладить «широкий диалог с общественностью» и обеспечить конструктивный «конституционный процесс». В таком ракурсе аннексия Крыма предстает не чем иным, как спасением мирных обывателей от революционного хаоса.
В Женеве звучала только российская балалайка. Плясали все. Причем старательно и со знанием дела.
После женевской встречи инициирование против России дополнительных санкций будет выглядеть глупо. Какие могут быть санкции против государства, возложившего на себя тяжкую ношу миротворца!? Ведь участие представителей России в роботе Специальной мониторинговой группы ОБСЕ — подразумевает непредвзятость и чистоту намерений.
Уже сам факт женевской встречи указывает на то, что аннексия Крыма признана как свершившийся факт. А фигуры умолчания определяют Украину на роль главного сумасшедшего.
Очень удачную мелодию для балалайки написал Сергей Лавров. Многое забывается под ее звучание. Это мелодия ломающихся костей. Вот возникла у украинцев боль от утраты Крыма, но затрещала донецкая кость, и как-то о Крыме все забыли. Все познается в сравнении. Оказывается, даже боль.
