Похоже, президенту Турции Реджепу Тайипу Эрдогану не дают спать лавры основателя современного турецкого государства Мустафы Кемаля, известного как Ататюрк, сиречь «отец турок».
Проведенный Эрдоганом референдум – это не просто получение большей власти и продление пребывания во власти, ведь Эрдоган возглавил Турцию в 2002 году и намерен находиться у руля как минимум до 2029 года. Это попытка войти в историю, стать вторым Ататюрком, точнее анти-Ататюрком, поскольку Эрдоган упорно демонтирует светскую и в целом демократическую модель государства, заложенную Ататюрком. Более того, Эрдоган обуреваем идеей чуть ли не возврата к Османской империи, а это чревато опасными геополитическими или, как минимум, региональными последствиями.
Впрочем, пока что действия Эрдогана привели к расколу пополам страны, которая и без того не может похвастать единством. Референдум наглядно засвидетельствовал, что Эрдоган не имеет такой поддержки в обществе, которую имел покойный Ататюрк или же Путин в России.
Но и пророчества о том, что имеющаяся сейчас в Турции протестная волна смоет Эрдогана или хотя бы заставит его существенно изменить политику, представляются напрасными. В современной Турции нет фигуры, которая хотя бы приблизительно равнялась Эрдогану. Поэтому даже его противники выступают не так против него самого, как против его действий в политике. Все более или менее вменяемые турки понимают, что исчезновение или даже ослабление Эрдогана угрожает вакуумом власти. Это крайне опасно в то время, когда на южных границах страны в Сирии и Ираке полыхает бесконечная кровопролитная война и беснуется исламский терроризм, включая с так называемым Исламским государством, а сама Турция тоже страдает от терроризма.
16 апреля 2017 года в Турции прошел референдум о внесении изменений в Конституцию. Речь идет о конституционной реформе, которая коренным образом изменит политическое устройство страны. После обработки 100% бюллетеней оказалось, что 51,4% избирателей поддержали изменения в Конституцию. Отметим, что количество зарегистрированных избирателей, включая зарубежных турок, составляет 56,9 млн, а население страны 78,7 млн человек.
Если кратко, то конституционные изменения, вместо нынешней парламентско-президентской, воплощают президентскую форму правления.
Эрдоган долгое время предпринимал попытки ввести в Турции президентское правление, но для этого ему не хватало ни голосов своей партии в парламенте, ни согласия других политических сил. Повторим, что он находится во власти с 2002 года сначала в роли премьер-министра, а теперь президента. Повторные парламентские выборы в 2015 году позволили ему увеличить количество депутатских мандатов своей исламистской Партии справедливости и развития до 316, но и это окончательно не решало проблему.
Помог военный переворот, случившийся в июле 2016 года, который Эрдоган жестко подавил. Именно путч и переход Эрдогана к резко антикурдской политике дали ему поддержку Партии националистического движения Девлета Бахчели, которая имеет в парламенте 39 голосов. В результате необходимые Эрдогану 18 поправок к Конституции были утверждены парламентом для вынесения на референдум, поскольку был преодолен необходимый для этого порог в 330 голосов.
В связи с этим возникают подозрения: не был ли прошлогодний путч провокацией, инспирированной Эрдоганом с целью установления в стране сначала чрезвычайного положения, которое действует по сей день, подавления армейской фронды, а затем установления президентского правления? Такие подозрения провоцируются не слишком серьезным, даже опереточным, как для стороннего наблюдателя, сценарием и характером путча.
Тот факт, что референдум проходил в условиях чрезвычайного положения, лишь добавляет пессимистических красок к общей, мягко говоря, не слишком демократичной картине.
* * *
Согласно конституционным изменениям права президента существенно расширяются. Он возглавит исполнительную власть в стране, а должность премьер-министра будет упразднена. Президент будет назначать вице-президента и министров, объявлять чрезвычайное положение и формировать бюджет страны. Ныне эти и ряд других вопросов находятся в ведении правительства, выносятся на рассмотрение и утверждение парламента. Если сейчас глава государства должен быть формально беспартийным, то конституционные изменения позволяют ему сохранять членство в партии.
Измения подводят черту под многолетней борьбой Эрдогана с армейской кастой, которая со времен Ататюрка имела в Турции особые права и была опорой светского секулярного вестернизированного государства. Если сейчас президент лишь исполняет обязанности главнокомандующего от имени парламента, то с введением изменений он станет полновесным главнокомандующим по Конституции. Глава державы получит право назначать руководителя Генерального штаба вооруженных сил. Лица, имеющие отношение к вооруженным силам, лишаются права баллотироваться. Снижается численность Национального совета безопасности, и вводятся высокие военные суды.
Таким образом, армия утрачивает свое значение как политический фактор. Отметим, что именно армия ранее часто вмешивалась в политическую жизнь даже путем путчей, чтобы удержать страну на светском западном пути, который завещал Ататюрк.
Изменяется также механизм импичмента президента. Для создания комиссии по расследованию его деятельности теперь должны высказаться не менее 50% депутатов парламента. Для передачи дела президента в Верховный суд необходима поддержка 2/3 депутатов.
Не успел турецкий центризбирком огласить предварительные результаты референдума, как Эрдоган заявил о намерении провести еще один референдум относительно введения смертной казни, которую ранее в Турции упразднили, надеясь на вхождение в ЕС. Поскольку становится все более очевидным, что прием в Евросоюз Турции в обозримом будущем «не светит», Эрдоган решил пойти на такой шаг, мотивируя его необходимостью ужесточения борьбы с терроризмом. Введение смертной казни окончательно отрежет Турции путь в объединенную Европу, о чем в ЕС уже не преминули заявить.
* * *
Результаты референдума подняли большую волну протестов внутри страны.
Ведущая оппозиционная Республиканская народная партия сообщила о вероятных нарушениях, в том числе об использовании не проштампованных бюллетеней. Это действительно является нарушением процедуры, но центризбирком убеждает, что ничего противозаконного в этом нет.
Еще одна оппозиционная прокурдская Демократическая партия народов объявила, что намерена оспаривать результаты референдума на 2/3 участков. По мнению оппозиционеров, в ходе референдума имели место манипуляции, которые прибавили 3-4% голосов за изменения в Конституции. Если учесть, что численное превосходство сторонников изменений составляет около 1,4%, то страна оказалась разделенной фактически пополам. В таких условиях несколько процентов за счет ошибки или манипуляций могут решающим образом изменить результаты референдума.
После оглашения результатов референдума тысячи людей вышли на улицы Анкары, Стамбула и других турецких городов с акциями протеста. Турецкие СМИ сообщили о значительном числе задержанных.
Референдум продемонстрировал не только политический, но также территориальный и национальный раскол страны. Против реформ Эрдогана проголосовали большие города, в частности на западе страны. И прежде всего Стамбул, Измир и Анкара, все средиземноморское побережье. Поддержали реформу Эрдогана село и консервативная провинция центральных районов, а также население побережья Черного моря. Против реформы голосовал также населенный курдами юго-восток страны. За изменения проголосовали турки в Европе, а в Америке – против. Собственно, этот раскол существовал давно, но Эрдоган своим референдумом его актуализировал и углубил.
Массовые протесты привели к очередному продлению режима чрезвычайного положения еще на три месяца.
Вместе с тем проэрдогановские СМИ, в частности турецкое издание Güneş, объявляют референдум чуть ли не «благой вестью о рождении Турции как новой глобальной державы». О как! Провластная пресса полагает, что введение конституционных изменений сделает страну более демократичной, а также свободной от влияния как внешних игроков, так и от диктата местных партийных и региональных центров влияния. Подобные мысли сопровождаются весьма агрессивной риторикой в адрес Европы и лично канцлера Германии Ангелы Меркель.
Перспективы обжалования и отмены результатов референдума в судах по искам оппозиции большинство обозревателей считают весьма призрачными, поскольку Эрдоган взял под контроль суды, особенно после прошлогоднего путча.
Перспективы того, что Эрдоган будет вынужден «сдать назад» под давлением акций протеста, также считаются нереальными. Даже среди курдов бороться с режимом готовы лишь радикалы, преимущественно левые, близкие к марксистской (?) Рабочей партии Курдистана. Остальные курды скорее готовы договариваться. Причина, повторим, состоит в том, что реальной альтернативы Эрдогану нет, а его уход или ослабление чреваты опасными последствиями в силу внутренней и внешней нестабильности. Разворачивания же в Турции сирийского и/или иракского сценариев мало кто хочет как в Турции, так и за ее пределами.
* * *
Именно поэтому реакция мировых лидеров оказалась крайне осторожной.
В частности, в ОБСЕ заявили, что референдум не соответствовал европейским стандартам. В заявлении экспертов ОБСЕ отмечается, что хотя техническая сторона референдума была организована хорошо, избиратели не получали непредвзятой информации об основных аспектах реформы. Негативный эффект имело также ограничение основных свобод.
В свою очередь, заявления канцлера Германии Ангелы Меркель и министра иностранных дел Зигмара Габриэля выдержаны в нейтральной тональности. Не акцентируя внимание на нарушениях во время референдума, они заявили, что правительство Германии уважает право турецких граждан выбирать конституционный уклад своей страны, и призвали Турцию искать диалог между всеми политическими и общественными силами в стране после референдума. Впрочем, немецкое руководство мягко намекнуло на то, что Турции стоило бы серьезно отнестись к замечаниям ОБСЕ.
Обращает внимание следующий факт. В правящей партии ХДС-ХСС Ангелы Меркель звучат заявления о том, что результаты референдума окончательно закрыли Турции дорогу в ЕС, а соответствующую финансовую поддержку, которая предоставляется Турции для вхождения в Евросоюз, следует прекратить. Но сама фрау канцлер никаких громких заявлений не делала.
Меркель можно понять. Именно Турция является едва ли не важнейшей преградой, защищающей Европу от нашествия беженцев из Сирии и Ирака. Лично Меркель очень много сил и энергии потратила на то, чтобы договориться об этом с неуступчивым Эрдоганом. От того, удастся ли остановить неконтролируемый поток мигрантов, зависит политическое будущее самой Меркель, особенно в преддверии выборов в бундестаг в сентябре 2017 года. Поэтому фрау Меркель не делает резких движений и занимает выжидательную позицию.
То же самое можно сказать и о реакции Америки. Президент Трамп по телефону поздравил Эрдогана с результатами референдума. При этом Белый дом и Госдепартамент не комментировали референдум, заявив, что ждут публикации итогового доклада Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ.
Американцев тоже понять можно. Турция не просто входит в НАТО, но имеет сеть военных баз, которые крайне нужны альянсу, особенно сейчас, когда обострились отношения с Москвой, а на южных рубежах Турции, в Сирии и Ираке полыхает война и разворачивается терроризм.
Москва же в лице пресс-секретаря Путина Дмитрия Пескова вообще заняла показательно демократическую позицию. Дескать, это суверенное право Турецкой Республики, и мы считаем, что все должны с уважением относиться к волеизъявлению турецкого народа. Нынешняя ситуативная «дружба» Путина с Эрдоганом на фоне войны в Сирии, вмешательства в нее России и Америки, обострения отношений России и Запада, обострения терроризма, от которого страдает и Россия, заставляет Кремль держать непредсказуемого Эрдогана в союзниках.
Хотя есть данные, что в Москве не слишком довольны референдумом и его результатами. С одной стороны, Кремлю было бы интереснее ослабление Эрдогана, что позволило бы диктовать ему свои условия. Впрочем, если судить по незначительному перевесу в референдуме, то позиции «султана» пока не слишком прочные: ведь 51,4% -- это не 80% и более, как обычно бывает у Путина. Но, с другой стороны, ослабление позиций армии в Турции объективно играет на руку Москве. Впрочем, резоны Кремля иногда вообще трудно понять…
* * *
Чего же добивается сам Эрдоган?
Прежде всего он продлевает свое пребывание у власти, к которой пришел, повторим, еще в 2002 году в качестве главы правительства. Новые выборы президента по новой Конституции пройдут через 2 года – в 2019-м. Если учесть возможность двух разрешенных Конституцией президентских сроков – а для Эрдогана пока это вполне реально! – то он будет находиться во власти до 2029 года. Итак, 27 годам при власти позавидовал бы Сталин, не говоря уже о Брежневе с его «жалкими» 18 годами!
Но Эрдогана не интересуют власть и богатство как таковые. Насколько можно понять, он хочет войти в историю как «второй Ататюрк», защитник всех тюрок и мусульман-суннитов.
Впрочем, повторим, это скорее анти-Ататюрк, поскольку Эрдоган следует за «отцом турок», так сказать, с точностью до наоборот.
Эрдоган озабочен наследием Османской империи, которая почила в бозе почти 100 лет назад. Он считает исчезновение Османской империи трагедией ХХ столетия.
Напомним, что современная, пока еще светская турецкая держава возникла в 1923 году на развалинах Османской империи, которая дала себя втянуть в Первую мировую войну и проиграла. В результате Турция утратила огромные территории в Африке и Азии, в частности Сирию и Ирак, земли в Европе, а также острова Эгейского и Средиземного морей, которые отошли Греции. Дело шло к разделу Турции союзниками по Антанте и окончательной утрате ею независимости и суверенитета.
Разгорелась война за независимость Турции под предводительством Ататюрка, которая завершилась подписанием Лозаннского мирного договора. Так Турция стала секулярной светской республикой в современных границах. Ататюрк, который отрицательно относился к упадочной Османской империи и ее наследию, ввел светский уклад, отменил так называемый халифат, заменил арабский алфавит на латиницу, взял курс на вестернизацию страны. Главным инструментом и гарантом светскости выступала армия, которая часто вмешивалась в политические процессы, в том числе путем путчей, когда правительство, по мнению генералов, далеко отходило от пути, завещанного Ататюрком.
Напротив, Эрдоган стремится упразднить основы наследия Ататюрка, построить державу на базе своей версии суннитского ислама, которая все больше отходит от той начальной умеренности, с которой партия Эрдогана победила на выборах в 2002 году. Получив власть, он предпринимает попытки демонтировать кемалистскую державу и светские общественные отношения.
Во внешней политике следование османским традициям уже привело к прямому военному вмешательству в конфликт на территории Сирии, а также установлению сфер влияния в тех странах региона, которые когда-то входили в империю. Также Турция примеряет на себя роль защитника суннитов в противовес соседнему Ирану, который, как известно, патронирует шиитов. Правда, на поприще защиты суннизма у Эрдогана есть жесткие оппоненты-конкуренты в лице Саудовской Аравии и Катара, неявно втянутых в сирийский конфликт якобы на стороне суннитского анклава против алавитской власти Асада, которого поддерживает шиитский Иран. К тому же суннитские монархии Персидского залива, мягко говоря, не слишком жалуют Турцию и Эрдогана, но это отдельный вопрос.
Эрдоган и его сторонники развернули пропагандистскую кампанию с критикой Лозаннского договора 1923 года. Ведь по условиям этого договора Турция утратила часть Сирии, богатый нефтью иракский Мосул, острова в Средиземном и Эгейском морях. Пропаганда Эрдогана небезосновательно считает, что эти условия были навязаны Турции, а то, что Ататюрк их принял, является предательством национальных интересов. Поднимается также вопрос защиты этнических турок, оставшихся на утраченных землях.
Это не что иное, как обоснование возможных будущих территориальных претензий и военного вмешательства в соседние страны, что, собственно, уже имеет место в Сирии под предлогом борьбы с курдскими повстанцами, которые базируются в Сирии, а также для защиты местного турецкого населения – туркоманов.
Результаты референдума – это победа провинции и села, которые являются электоратом Эрдогана и его партии, над крупными городами и огромным курдским сообществом, которое составляет, по разным оценкам, более 20% населения страны. Новый курс Турции болезненно ударит по так называемым белым туркам, глобализованным и вестернизированным жителям больших городов.
По мнению Эрдогана, Турция должна быть государством умеренного суннитского исламизма, иметь жестко консолидированную власть во главе с партийным лидером-президентом. Такая держава должна вести активную политику в регионе своих интересов, то есть, как минимум, в границах бывшей Османской империи.
Лидером всего этого Эрдоган, ясное дело, видит себя, как минимум, в течение ближайших 12 лет. А там – на все воля Аллаха. В конце концов, за это время можно и наследника подготовить…
* * *
Как это ни странно, но все это на руку Украине.
Даже с учетом тактических заигрываний Эрдогана с Путиным Турция является условным союзником Украины хотя бы даже в вопросе Крыма. Анкара много средств вкладывает в крымских татар, а также в значительной мере поддерживает санкции, связанные с Крымом. Во всяком случае, в турецкие порты запрещено входить судам, которые заходили в порты Крыма, и это касается прежде всего российских кораблей.
Украина объективно заинтересована в сохранении власти Эрдогана и ее стабильности, поскольку это означает сохранение хотя бы нынешнего уровня поддержки Турцией прежде всего территориальной целостности Украины.
В конце концов, Украина никак не может повлиять на турецкую политику и на Эрдогана, но может использовать их в своих национальных интересах.
Поэтому Украине ни в коем случае не следует давать оценки, тем более осуждать референдум, его проведение и результаты. Следует подчеркнуть готовность ко взаимовыгодному сотрудничеству с Турцией, развивать и углублять экономические и культурные связи между странами и народами, демонстрировать стремление к добрососедским отношениям.
