...Фестивалей нынче развелось порядочно, народу на них угорает немало, а инструкций о том, как правильно угорать, не особо наблюдается. Например, нужно вам, скажем, на третий день музыкального беснования в теле какого-нибудь европейского отрыва от реальности похмелиться, и как поступить? Рвете на клочки бумагу, делаете билетики и становитесь брать плату с курортной публики в местах, где до этого никто ни за что не платил.
Например, в Тифлисе, как у Ильфа с Петровым. А если экскурсия милиционеров, исправно приобретая билеты, все-таки поинтересуется, с какой целью взимаются пятаки, дерзко отвечайте: «С целью капитального ремонта Провала, чтоб не слишком проваливался».
На самом деле «Остров Sziget, или Труселя Iggy Попа» Bandy Sholtes (К.: Люта справа) — это «полуфестивальный роман», написанный по мотивам не только вышеупомянутых «Двенадцати стульев» во главе с лихим Бендером, продающим горный воздух покорным блюстителям порядка.
Его герой, правда, точно так же продает очумевшим туристам-меломанам обрывки туалетной бумаги по двадцать баксов — уши чистить, ну и на концерте чтоб не оглохнуть, но суть не в этом. Главное — все это продается: и бумага, и дерьмо, и сама книга. «Первыми подошли сгибающиеся от смеха хорваты, — сообщают нам статистику продаж. — Зрачки — размером с блюдечко. Они сказали по-английски, что после magic mushrooms мои бумажные „уши“ им очень хорошо зашли. Уходя, искренне благодарили. Под грибами невозможно благодарить неискренне».
Что дальше? А дальше — больше, и уже названия самих глав этой уморительной «грибной» книги в состоянии повергнуть в не меньший, чем у хорватов, ступор от радости узнавания. «Однажды зимой мы напились вина с моим тогдашним другом — венгром Лойчием, — привычно начинается каждая из доброй сотни этих историй. — Выпили на улице домашнего не очень вкусного вина и не знали, куда податься. У Лойчия с собой был небольшой и тяжёлый советский переносной кассетник — то ли «Электроника», то ли «Протон». Что в конце — каждый из нас, конечно же, знает. То есть помнит. Все эти сказки времен недоразвитого социализма, которые могли сочинять только наши дорогие друзья из не очень зарубежных стран, откуда они нам передавали концерты из польского Сопота и балет из Фридрихштадтпаласт в ГДР. «Приходит Ozzy Osbourne к Ozzy Osbourne-у и говорит по-венгерски: — Vegyi Ipari Műveket Szerelő és Épitő Vállalat! — А тот отвечает: — Я вижу, ты опять нахерачился!».
Или вот еще был случай в этой длинной-предлинной книжке. «Идут два Jim Morrison-а. Встречают шатающуюся чувиху с незажжённой сигаретой в губах, в майке Doors и говорят ей: — Слушай, девочка, у нас проблема... Смотри, я — Jim Morrison, и он — Jim Morrison. Что нам делать? А чувиха отвечает: 1. — Вы что, не видите, что я пьяная?! 2. — Come on, baby, light my fire!.. 3. — Да? А я вообще Frank Zappa!».
Нет, все-таки стоит перечитать и «Двенадцать стульев», и «Книгу правды» Алекса Керви, где о фестивалях, туалетах, прямоходящих легендах-мертвецах и прочей музыкальной пурге 90-х. Из которых, как видим, выросли не только грибы, но и «романные» уши последующих двухтысячных годов.
Кстати, о чтении и его последствиях. Автор следующего романа, которого называют «каталогизатором наслаждений» и «химиком-экспериментатором российской словесности», знает толк не только в литературе, но и в еде. Помните его книги о вкусной и здоровой пище для ума — «Норма», «Пир», «Голубое сало»? Но нынешняя «Манарага» Владимира Сорокина (М.: Corpus) напоминает нам о том, что культовый российский писатель, гуру и живой классик — еще и пророк, а также предсказатель некоторых, мягко говоря, критических ситуаций не только политического, как в «Дне опричника», но и гуманитарного, как в его новейшем романе, характера.
Если коротко, то речь в «Манараге» — своеобразном отчете повара-гастролера — о недалеком будущем, наступившем после Нового Средневековья и Второй исламской революции. Случилось так, что «эпоха Гуттенберга завершилась полной победой электричества», книг больше не издают, уничтожив за ненадобностью, а первые и редкие издания хранятся в музеях и библиотеках. Поэтому обеспеченные люди будущего не читают, а устраивают нелегальные пиршества духа (и брюха) — так называемые book’n’grill, на которых приглашенные мастера жарят им еду на книгах, картинно перелистывая страницы.
То есть, если бы народ и дальше читал книги, то, скорее всего, романа Сорокина мы бы не увидели. «Если бы люди продолжали печатать и читать книги до сих пор, я бы в лучшем случае жарил дораду на гриле в каком-нибудь курортном отеле, в худшем — варил спагетти в забегаловках родного Будапешта, — признается и герой романа. — И шеф-поваром я не стал бы никогда: не умею руководить людьми. Но, слава Огню, уже давным-давно встал и ржавеет мировой печатный станок».
А в чем же пророчество автора, спросите вы? Поскольку с живописанием банкетов в романе, кажется, все понятно — шашлык из осетрины на «Идиоте», стейк на первом издании «Поминок по Финнегану», каре барашка на «Дон Кихоте» и даже куриные шейки на «Одесских рассказах» Бабеля для взбалмошной еврейской семьи. На самом же деле, если хотите знать, в жизни все именно к этому и идет! И речь не о привычном кризисе духовности, судьбах литературы и поголовном вымирании читателей бумажных книг. В том-то и дело, что книги еще кого-то интересуют. Иначе бы не кричали заголовки новостей о подозрительных преступлениях, связанных с литературой. Причем случившихся, заметьте, буквально за последние пару месяцев. «В Лондоне банда грабителей похитила раритетные книги Галилея, Ньютона, да Винчи на сумму 2 млн. фунтов стерлингов». (Украдено, кстати, также издание 1569 года «Божественной комедии» Данте Алигьери). «25 млн книг пропали без вести из библиотек Великобритании». «В Саратове сотрудник Госархива области украл книги стоимостью более 1,2 млрд рублей».
Впрочем, пророков в не своем отечестве, если честно, всегда хватало. Например, в «Травле» Саши Филипенко (М.: Время) одного из героев судят за оскорбление чувств верующих: он опубликовал в своем блоге пост, не содержащий ни единой буквы. «Тем более ты виновен, — помнится, констатировала Герцогиня в Зазеркалье. — Значит, ты худое задумал». Точнее, в данном случае даже не так, здесь абсурд покруче, и автора явно заносит в «тоталитарную» классику скотных дворов. «Это удар не только по верующим, но удар прежде всего по нашей молодежи, по нашему будущему, которое у нас хотят отобрать страны Запада», — комментируют в романе.
И дело даже не в том, что вся эта фантасмагория о казни за пустой пост — из утопии опального журналиста, балующегося рассказиками. И даже не в купленных, отмененных или непоставленных лайках герою романа, поскольку его автор на бреющем полете успевает каждый раз уйти от более пристального рассмотрения проблемы, отвлекаясь на другие экстремальные и не очень сюжеты. Достается по ходу этой истории всем. Газетным патриотам, классический представитель которых «с утра до вечера пыхтит над своими статейками, рассказывает, что во всем виноваты жиды, и раза четыре на дню выходит в туалет передернуть». «Режиссеры, писатели, журналисты» здесь — «балаболы, кумушки и звонари». И даже не менее верные, чем патриоты, жены огребают, когда «тебе кажется, что у всех девочек такие же красивые тела, как у порноактрис, а потом... у одной волосы на сосках, у другой такие дела...».
Кстати, тактика информационной войны у Филипенко напоминает стратегию сетевых ботов из «Пангеи» Марии Голованиевской. Правда, в «Травле» искажена не только виртуальная, но и «жизненная» реальность. «Если мы хотим вытурить Пятого, — убеждал я Кало, — то должны сделать все, чтоб он возненавидел каждую мелочь в этой стране. Совершенно не важно, что это будет: телевидение, сборная по футболу, автопром или люди».
Понятно, что история травли опального журналиста, «который несколько раз в неделю посещает посольства западных стран, а после этого марает бумагу оранжево-болотными чернилами» — не особо свежая новость в этом мире, и к ней можно подойти с разных, а не только с политической стороны. Но эта тема сегодня «делает» литературу, в которую давно уже вторглась политика, вот что печально...
