В те благословенные времена, когда ещё не было компьютерных игрушек и бесконечных идиотских телесериалов, телепрограмм было всего три, а телевизоров были далеко не у всех, отроки начинали постижение мира с чтения литературы. С беллетристики, но качественной, познавательной, часто даже возвышенной. В цене были Фенимор Купер, Жюль Верн, Майн Рид, Вальтер Скотт, Иван Ефремов, Вениамин Каверин, братья Стругацкие et cetera.
Почётное место в этом ряду занимал Джек Лондон. Поэтому к нему иногда относятся не слишком серьёзно, считая чуть ли не «детским писателем», хотя его творчество весьма глубоко и далеко не «общепонятно». Джека Лондона считают ярым социалистом и ницшеанцем, причём одновременно, что глупо само по себе. Впрочем, «духовная траектория» Лондона сложна, даже непредсказуема…
12 января 2016 года писателю исполняется 140 лет, а 22 ноября 2016 года исполнится ровно 100 лет его трагической и таинственной смерти. Посему следовало бы объявить 2016 год Годом Джека Лондона, но до этого едва ли дойдет, поскольку интересы, как отмечено выше, нынче не те…
Но в любом случае, есть повод обратиться к творчеству и жизненному пути этого самобытного американца, а заодно узнать много интересного о его времени и «сказочной стране Америке», попутно развеяв некоторые мифы.
Джек Лондон родился 12 января 1876 года в Сан-Франциско, штат Калифорния. В его роду были валлийцы – выходцы из Уэльса. Кельтские корни хорошо видны во внешнем облике Лондона и в его волевом, независимом, часто даже буйном характере с чертами «фаустовской души» (как её видели Гёте и Шпенглер) – устремлённостью в бесконечный мир, чутьём историзма и неминуемости конца.
Отец Джека – Джон – был разорившимся фермером, который перебрался в город и некоторое время занимался подрядами, но прогорел, после чего переехал в Окленд -- маленький городок напротив Фриско, по другую сторону узкого пролива. Попытка заняться огородничеством привела к полному банкротству, и семья оказалась в страшной нужде. Джон Лондон был потомком колонизаторов Дикого Запада, которые в середине ХІХ века бежали на тихоокеанское побережье из густонаселённых и раздираемых социальными противоречиями восточных штатов, преодолев американские прерии на известных нам по «ковбойским» фильмам повозках, запряжённых волами. Они силой или обманом сгоняли индейцев с их исконных земель, убивали их, уничтожали девственную природу, оседали на этих землях фермерами, варварски эксплуатируя природу, в том числе во время «золотой лихорадки» 1849 года в Калифорнии.
Но за деяния отцов Бог покарал детей их! Золотоносные жилы Калифорнии оказались малопродуктивными. Примитивное ведение хозяйства привело к истощению земли и вырождению скота. Фермеры начали массово разоряться, а их земли за бесценок скупили искусные в сельском хозяйстве португальцы и китайцы, которые наладили успешный бизнес. Позднее Джек Лондон талантливо изобразил всё это в весьма любопытном, но не очень известном у нас романе «Лунная долина» (1913), где опровергается устоявшийся миф о «преуспевающем американском фермере» – успешные фермеры в Америке часто имеют отнюдь не англо-саксонские происхождение. Самый страшный удар класс мелких частных предпринимателей получил в результате бурного развития капитализма по пути сверхконцентрации ресурсов страны в руках олигархии. Вопреки либерал-буржуазным байкам, которые пришли на смену мифам советского псевдокоммунизма, настоящий капитализм ведёт не к расцвету частных собственности и инициативы, а к уничтожению массовой частной собственности, подавлению массовой частной инициативы, массовой пролетаризации населения и концентрации капитала в руках олигархии. (Интересная аналогия: массовый частнопредпринимательский энтузиазм на рубеже 1980-90-х в Украине быстро заглох, когда ресурсы страны прибрали к рукам криминал-олигархические монополии, басни о сказочных перспективах малого бизнеса и какого-то «среднего класса» в современной Украине превратились в блеф, а накативший кризис наглядно продемонстрировал, что веру в «светлое капиталистическое завтра» можно сдавать в утиль).
Так потомки пионеров-колонизаторов стали пролетариатом и образовали армию «ударников капиталистического труда» – потогонного и почти бесплатного.
Детство же и молодость Джека Лондона прошли на социальном дне. Школьником он продавал газеты, а весь заработок до цента приносил в многодетную семью. Четырнадцати лет по окончании начальной школы он поступил на консервную фабрику, где работал по восемнадцать часов в сутки с риском получить травму при полном отсутствии охраны труда. «Я не знал ни одной лошади в Окленде, которая работала бы столько часов, сколько я», – говорил позднее Лондон.
Но одеть хомут на шею этого бунтаря оказалось невозможным! Он бросает тупую работу на фабрике и становится «устричным пиратом», занимаясь запрещённой ловлей устриц в бухте Сан-Франциско, за что мог схлопотать приличный тюремный срок. Будучи «конкретным пацаном», Джек стал «авторитетом» среди криминального "молодняка" в окрестностях Окленда, Беркли и Фриско – в статье «Что значит для меня жизнь» (1906) он пишет, что банда воров и головорезов присвоила ему титул «короля». Но криминальный бизнес прогорел. Джек нанялся на шхуну ловить лососей. Затем бывший браконьер вдруг попал на службу в рыбачий патруль и стал честно бороться с пиратами. В 1893 году Джек нанимается матросом на промысловую шхуну и на семь месяцев уходит к берегам Японии и в Берингово море на ловлю котиков. Несмотря на молодость, он пользуется авторитетом среди бывалых моряков и получает массу ярких впечатлений. Лондон на всю жизнь остался «романтиком моря», он разбирался в приливах, морской фауне, ветрах и течениях… Уже будучи известным писателем, он много путешествовал по Тихому океану, глубоко изучил жизнь и природу островов Океании, любил ходить под парусами. Спросите у нынешнего «компьютерного поколения», что такое фордевинд, галс, кливер, грот, стеньга, фал, стаксель!.. По книгам Джека Лондона можно даже понять, как всё это работало. Сейчас, через 100 лет, всё это читается с увлечением… Вернувшись в Калифорнию, Джек сгребал уголь, работал портовым грузчиком и на джутовой фабрике. Он хотел в следующий сезон опять уйти в плаванье, но опоздал на судно… Это спасло ему жизнь, а миру – самобытного писателя, поскольку шхуна погибла со всей командой. А ещё, несмотря на все эти подвиги, Джек с детства постоянно читал, читал «запоем», читал всё, что попадало под руку…
Когда в 1893 году газета «Колл» из Сан-Франциско объявила конкурс, Джек по совету матери принял участие и получил за очерк «Тайфун у берегов Японии» первую премию. Примечательно, что вторую и третью получили студенты Стенфордского и Берклийского университетов (!). Успех заставил задуматься о литературной карьере, но прежде ему пришлось ещё многое пережить, ведя отчаянную борьбу за существование.
В те годы в США разразился тяжёлый экономический кризис. По стране прокатилась волна забастовок, тысячи рабочих оказались выброшенными на улицу. В Калифорнии образовалась «рабочая армия Келли» и в 1894 году направилась на Вашингтон с маршем протеста. Присоединился к ней и Джек Лондон. Вскоре «армия Келли» была рассеяна полицией и войсками. Именно в Америке появился День Солидарности Трудящихся -1-е Мая – в память кровавого разгона бастующих рабочих в Чикаго в 1895 году, что весьма похоже на «Кровавое Воскресенье» 9-го января, с которого началась революция 1905 года в России и Украине. (Сия банальная историческая справка дана потому, что нынче в результате внедрения «новых высочайших стандартов образования» некоторые «умники» с дипломами «магистров политической бормотологии», утверждают, что 1 Мая придумала чуть ли не Клара Цеткин). Джек скитался по Америке пешком, на крышах и буферах вагонов, от Калифорнии до Бостона, затем с севера на юг, через Канаду, вернулся к Тихому океану. В Канаде его посадили в тюрьму за бродяжничество: наголо постригли, одели в полосатую робу, сдали студенту-медику, который на арестантах учился делать прививки от оспы, заставили работать под дулом винчестера – только за то, что Джек путешествовал по стране так же, как пионеры, открывшие Америку. Лондон увлекательно пишет об этом в статье «Как я стал социалистом» (1905). Он действительно стал убеждённым социалистом, увлекался Марксом, вступил в тогда мощную Американскую социалистическую рабочую партию. Вопреки расхожим мифам о социальной гармонии и «сказочных» возможностях в Америке, на рубеже ХIХ – ХХ веков в США шли жестокие, часто кровавые классовые бои. В книгах Джека Лондона это изображено очень ярко. Рабочим, организованным в профсоюзы и боевые дружины, противостояли полиция, войска и наёмники из частных детективных агентств – по сути, легализованные бандиты. (Похожее наблюдается сейчас у нас: так называемые «охранные фирмы» избивают граждан, протестующих против варварского уничтожения «инвесторами» Матери Городов Русских). Были тогда в Америке и политические террористы, похожие на русский «Чёрный передел», – анархисты убили президента Мак-Кинли, президента Гарфилда тяжёло ранили, и он вскоре умер.
Вернувшись домой, Джек в 18 лет поступает в среднюю школу, но через год бросает её, за три месяца самостоятельно проходит трёхгодичную программу, сдаёт экзамены и в 1896 году поступает в университет. Семья бедствовала, и Джеку пришлось работать в прачечной – эту потогонную работу он ярко описал в романе «Мартин Иден». Отучившись семестр, Джек покинул университет. В это время он начал активно писать, но попытки опубликовать написанное были безуспешными.
В 1896 году на Аляске началась «золотая лихорадка». В 1897 году отправился на Север и Лондон. Разбогатеть ему не удалось, он заболел цингой и через год вернулся в Калифорнию. Это путешествие стало последним аккордом в формировании писателя. Богатый жизненный опыт, талант и труд к двадцати с небольших годам создали оригинального мыслителя даже при отсутствии формального образования! Но его произведения были слишком самобытны, журналы долгое время отказывались их публиковать, и пришлось вести героическую борьбу с тупым, но самодовольным мещанством редакторов, что с фирменным сарказмом описано в романе «Мартин Иден».
* * *
Первые публикации появились в 1899 году в журналах Калифорнии, а в 1900 году вышел первый сборник «северных» рассказов на материале путешествия на Аляску. Север вызвал у Лондона архетипичное чувство сурового величия Природы и Космоса. Глубокие снега, скованные жестокими морозами озёра и реки, девственные леса, скалистые горы, купол ночного звёздного неба, угрожающая тишина на многие мили вокруг, сумерки зимних дней, когда солнце поднимается над горизонтом на несколько минут в день…Космос Севера Лондон назвал Белым Безмолвием. Впрочем, во время короткого лета солнце почти не заходит, земля покрывается густым ковром зелени и цветов, а по Юкону ползут пароходы и скользят индейские челны. Жизнь на Севере была постоянной борьбой с природой. Платой за неумение, неосторожность, беспечность была смерть. Не найдя себя в бестолковой суете городского «зоопарка для двуногих», многие ехали на Аляску, чтобы вернуться к природе, испытать себя, пережить Приключение, осознать смысл жизни, что талантливо изображено в цикле о Смоке Белью и Малыше (1911-12). Через всё творчество Лондона интуитивно, но ярко проходит тема эскапизма (от «escape»), бегства в природу от бессмысленности социума. Но основным мотивом «золотой лихорадки» конца 1890-х на Аляске была жажда наживы и хищническая эксплуатация природы. Человек побеждает природу, и в этом горе и природы, и человека, который так и не стал разумным субъектом, преобразующим мир, но превратился в психически больное существо, движимое злокачественными страстями подавления, наживы, разрушения. Вопреки расхожему мифу, они являются следствием не животной, а именно социальной природы людей. В романе "Время-не-ждёт" (1910) Лондон рисует картину опустошения на берегах Клондайка: на тысячах гектаров уничтожен девственный лес, а земля исковеркана шурфами и отвалами породы. Всё, к чему прикасается «цивилизация», превращается в помойку… Эта тема проходит красной нитью через многие произведения писателя – «северные», «тихоокеанские», «калифорнийские».
Природа была подлинной страстью писателя, а повадки животных он знал очень глубоко. Кроме того, Лондон гениально уловил коллизию, которая возникает при столкновении животного мира с «социальным зверинцем». Ведь человек намного опаснее любого зверя. Среди его анималистических произведений рассказы, повести «Зов предков» (1903) и знаменитый «Белый клык» (1906), роман «Майкл – брат Джерри» (1916).
Несколько столетий на планете Земля разворачивалась глобальная гуманитарная катастрофа – Колонизация. Были уничтожены или лишены неотъемлемых прав миллионы жителей целых стран и континентов, исчезли и подверглись деформации культуры и целые миры, что далеко не в лучшую сторону изменило ход и характер цивилизации. Джек Лондон был свидетелем заключительного акта этой трагедии на рубеже ХІХ-ХХ веков на огромной территории от Аляски на севере до островов Океании на юге. Шайки белых авантюристов грабили или отнимали обманом у туземцев пушнину, копру, жемчуг, землю. Будучи непривычными к алкоголю, целые племена спивались, теряли рассудок и погибали. Туземцы массово погибали от болезней «белой цивилизации», не имея от них иммунитета. Смертельно больные проказой аборигены Полинезии в муках доживают свои дни в уединённом месте на дальнем острове, белые «хозяева жизни» хотят отобрать и этот клочок земли, но канаки не сдаются, и их накрывают огнём артиллерии («Кулау-прокажённый», 1909). Лондон с уничтожающим сарказмом пишет о «благородной миссии белого человека»: в 1830-х американцы-миссионеры высадились на Гаваях с целью обучить канаков «истинной вере», но за два-три поколения канаки почти вымерли, их земля и богатства перешли в руки колонизаторов, а Гаваи превратились в безликий штат США с жалкими гламурно-туристическими остатками некогда самобытной культуры. Взрывное вторжение чуждых аборигенам циничных нравов белых людей, товарно-денежных отношений, жажды наживы и прочих «прелестей цивилизации», резкая ломка родовых отношений привели к трагическим ментальным деформациям.
В рассказе «Как вешали Калтуса Джорджа» из цикла «Смок и Малыш» Смок Белью просит успешного бизнесмена-индейца Калтуса Джорджа дать собачьи упряжки для срочной доставки продовольствия умирающему от голода племени индейцев, близких по крови Калтусу. Калтус хорошо усвоил цинизм белых и торгуется о цене, хотя белые посетители салуна, изрядно хлебнув виски, щедро жертвуют на благое дело. Разъярённая толпа белых, которые «по пьяни» вдруг решили поиграть в благородство, требует вздёрнуть Калтуса на верёвке, и гуманист Смок с ужасом оказывается в роли палача, а «окультуренный» индеец никак не поймёт своей вины: ведь он играет в любимую игру белых – запрашивать цену, торговаться, удовлетворять жажду наживы… «Христианская цивилизация» ещё не ответила за свои преступления времён колонизации, а столь «модный» нынче исламский экстремизм может оказаться далеко не самой страшной карой за грехи тяжкие!
Лондон увлекался спортом – фехтованием, плаванием, верховой ездой. Неплохо боксировал, даже выступал на «полупрофессиональном» ринге, и в его творчестве есть боксёрская тема, причём двух видов. В рассказе «Кусок мяса» (1909) искалеченный пожилой боксёр Том Кинг безнадёжно проигрывает молодому бойцу и, будучи избитым, с ужасом осознаёт, что теперь он и его семья обречены на голодную смерть. Совсем иной настрой в хрестоматийном рассказе «Мексиканец» (1911): сын расстрелянных повстанцев Фелипе Ривера, он же Хуан Фернандес, который ненавидит циничных гринго и их грязную «игру в бокс», отправляет в нокдаун претендента на чемпионский титул Дэна Уорда; Дэнни дерётся за возможность «красиво жить», а Ривера воюет за деньги на покупку оружия для революции против диктаторского режима Порфирио Диаса в Мексике. Высокие иделы и благородство побеждают – вот только в реальности такое бывает крайне редко, собственно, такого почти не бывает вообще…
Обратимся к теме «Джек Лондон – ницшеанец». Приходилось читать забавные тексты о тесном духовном родстве Джека Лондона и Максима Горького на почве приверженности идеям Фридриха Ницше. Подобные спекуляции свидетельствуют о плохом понимании сути вопроса… В «Мартине Идене» Лондон пишет: «Хорошо было говорить об абстрактных рабах, но уж не так-то легко было прилагать (ницшеанские. – Авт.) теории к своим близким». В 1916 году, во время Первой мировой войны, писатель отмечает: «Мартин Иден» и «Морской волк»… были протестом против ницшеанской философии… Мировая война есть логическое следствие ницшеанской философии». Словом, никакой Лондон не ницшеанец! Правда, он верил в миф о том, что социальные катаклизмы являются исключительно следствием зловредных идей, но подобное у нас до сих пор говорят даже доктора наук… Лондон и Горький, были бунтарями и интеллектуалами из народа, но едва ли они до конца понимали противоречивое творчество книжного бунтаря, профессора классической филологии, свободно владевшего латынью, греческим и ивритом Ницше, которого по сей день не могут понять даже доктора философии. Ницшеанцем можно назвать, например, Николая Бердяева, который сделал из Ницше выводы, совершенно отличные от общепринятых…
В романе «Морской волк» (1904) Лондон вкладывает в уста капитана промысловой шхуны «Призрак», весьма ограниченного самоучки, потомка неграмотных скандинавских рыбаков Волка Ларсена якобы ницшеанские взгляды о жизни как бестолково бродящей закваске, каждый кусок которой стремится пожрать как можно большее количество соседних. Нечто подобное при желании можно увидеть и в последней неоконченной книге Ницше «Воля к власти», в которой Ницше отходит от морально-этических проблем и, отталкиваясь от Гераклита и "досократиков", выстраивает свою космогонию, называя главными процессами в космосе «вечное становление» и «вечное возвращение». Но «Воля к власти» (1906) была издана уже после «Морского волка», а издала книгу и, как считается, фальсифицировала её сестра философа Елизавета Фёстер-Ницше, которая была замужем за ярым антисемитом и позднее примкнула к фашистам.
У Лондона часто упоминается «сверхчеловек», «аристократ духа» с намёком на Ницше, который предлагал социальную иерархию, где на вершине находятся избранные «аристократы духа». Но редко обращают внимание, что по Ницше, «сверхлюди» должны быть аскетами, отказаться от всего «слишком человеческого» – гедонизма, мещанства, потребительства, стадности – для достижения высшего предназначения человека. Кстати, если таковыми станут все, а не только «избранные», то ненужными будут социальная иерархия, государство, собственность, деньги, а ницшеанство превратится в… экзистенциальный коммунизм, но это отдельная тема. Джек Лондон исповедовал социальный оптимизм и верил в «светлое будущее», а Ницше не считал цивилизацию прогрессом и говорил, что «прогресс вообще есть идея современная, то есть ложная».
Реально же Джек Лондон неоднократно писал, что считает себя последователем Герберта Спенсера, что в свете марксистских убеждений писателя выглядит забавно. Искажая эволюционное учение Дарвина, Спенсер утверждал, что в обществе действуют те же законы, что и животном мире, где якобы побеждает сильнейший. Реально же в природе побеждает не сильнейший, а более приспособленный, что и является основным смыслом теории Дарвина. К тому же, хорошая приспособляемость далеко не всегда развивает положительные качества, а скорее наоборот. Социумом же движут не столько животные инстинкты человека, сколько эго-рациональные, в том числе экономические, интересы, а также имеющие бессознательную природу страсти, которые относятся к так называемым экзистенциальным потребностям и являются следствием психо-социальной основы общества, отличной от животной (Эрих Фромм).
Жизненный путь и духовная траектория Джека Лондона изложена в его почти автобиографическом романе «Мартин Иден» (1908). Главный герой выходит из низов, работает на фабрике и в прачечной, познаёт мир матросом на промысловой шхуне в северных и южных морях, затем путём жесточайшей работы над собой в кратчайшие сроки постигает книжную мудрость, имея целью выбиться в элиту. Глубоко заблуждаясь, Мартин думал, что в «высшем» обществе «обитает бескорыстие духа, чистая и благородная мысль, напряжённая умственная жизнь». Из портового босяка в двубортной куртке и стетсоновской шляпе Мартин превратился в глубокого и оригинального писателя и мыслителя, добившись также денег и славы. Но тут же Мартин приходит к осознанию никчемности рода человеческого. «Элита» оказалась примитивной мещанской тусовкой бухгалтеров, газетчиков, юристов и спортсменов, профессуры местного университета и прочей публики, обслуживающей власть и капитал. Вызывает у Мартина отвращение и мелкий буржуа: его жадные, тупые, но по-обывательски самодовольные свояки лавочник Бернард Хиггинботам и механик Герман Шмидт – это злая сатира на тот «средний класс», который теперь многочисленные «умники» объявляют «флагманом социального прогресса». Кстати, Ницше, а ещё раньше Герцен и Достоевский говорили, что массовое общество даже при условии роста уровня жизни и повсеместной поверхностной образованности ведёт к спесивому мещанскому плебейству, что нынче и наблюдается. Впрочем, кризисы последних лет многое в этом вопросе поставили на место…
Мартин пытается вернуться с мессианско-просветительскими целями в свою бывшую среду рабочих, но его ожидает ещё один удар – «пролетариям» вовсе не нужны высшие идеалы, это то же обывательское стадо, которое стремится к потребительскому счастью, оно жадно, завистливо, жаждет плебейских удовольствий, о чём Александр Герцен предупреждал, в том числе и Карла Маркса. Любопытно место в романе, где Мартин, уже будучи известным писателем, попадает на гуляние рабочих в парке – с танцами, пивом, мордобоем… Мартину сводит скулы от тоски, он отчётливо осознаёт огромную пропасть между собой и своими бывшими собратьями по классу. «Пролетарий» абсолютно не годится для революционного прорыва в будущее и реализации высшего призвания человечества, чего не учёл Карл Маркс, хотя, похоже, понимал это. Здесь Мартин Иден и Джек Лондон окончательно повисают в воздухе…
* * *
…И возникает тема «Джек Лондон – социалист». Сегодня забавно перечитывать заидеологизированную литературную критику советских времён, в которой назидательно говорится, что, мол, если бы Мартин Иден и Джек Лондон уверовали в социальную роль рабочего класса и стали на позицию пролетариата, то они избежали бы трагического конца. Как это напоминает современные басни об обывателе-приспособленце, который торжественно назвали «средним классом» и «локомотивом социального прогресса»: дескать, когда «среднего класса» станет много (сколько?), наступит счастье!
Джек Лондон был «пролетарским писателем» и «буревестником революции» ничуть не меньше, чем Максим Горький. Кстати, Горького и его творчество Лондон весьма уважал и был одним из тех немногих американских литераторов, кто выступил в защиту Горького, которого травили во время пребывания в США. Долгое время Лондон стоял именно на пролетарских позициях и много писал о рабочем классе. Но писал весьма своеобразно! Кстати, в отличие от многих русских революционеров, в том числе большевиков, которые вышли из буржуа, духовенства, даже дворян, Лондон действительно был из пролетариев.
В 1902 году он отправляется корреспондентом в Южную Африку на англо-бурскую войну, но доехав до Великобритании, узнаёт, что война окончилась. Писатель решил изучить жизнь социального дна богатейшей тогда Британской империи. Результатом стала книга очерков «Люди бездны» (1903), где реалистично изображена грязная, безрадостная жизнь лондонского Ист-Сайда, нищета, работные дома, самоубийства. Эти картины внушили Лондону сомнения в перспективах пролетариев.
Он приветствовал революцию 1905 года в Российской империи, хотя весьма плохо знал российские реалии. Но классовые бои в Америке на рубеже ХІХ-ХХ веков, свидетелем которых он был лично, писатель оценивал скорее отрицательно, что интересно описано в романе «Лунная долина». Массовая забастовка сплотила капиталистов, которые использовали не только полицию и войска, но и раскол среди рабочих. На место бастующих пришла армия штрейкбрехеров. Бастующие, вместо борьбы со своими классовыми врагами, начали бессмысленную и кровавую бойню со штрейкбрехерами, то есть такими же рабочими, бандитами и наёмниками из полубандитских детективных фирм. Победили капиталисты.
Наиболее революционным произведением Джека Лондона можно считать социальную антиутопию «Железная пята» (1908), где слово «олигархия» используется в том же смысле, что и в современной Украине (!). Он изображает будущую пролетарскую революцию в Америке, которая якобы должна была произойти в 1912-32 годах. Олигархии с её наёмниками противостоит безликая, неспособная к осмысленным действиям масса, этакий апокалиптический зверь, ослеплённый животной яростью и жаждой разрушения. Этакий «бунт бессмысленный и беспощадный» по-американски. Кстати, именно хаос и массовый всплеск разрушительного психоза привёл к тому, что Русскую революцию оседлали демагоги, полностью извратившие идеалы «светлого будущего», что привело к трагедиям ХХ века, но это уже другая история. Лондон приходит к выводу, что «Эра Братства Людей» наступит не ранее, чем лет этак через четыреста… Кстати, об эре с таким же названием и по прошествии такого же времени писал Иван Ефремов.
Причиной отхода с 1910 года Лондона от рабочего движения были банальная продажность и приспособленчество верхушки социалистической партии и профсоюзов. (Посмотрите на «коммунистов» и «социалистов» в нынешней Украине – да кто же им поверит, что они коммунисты и социалисты!) Незадолго до смерти Джек Лондон демонстративно вышел из социалистической партии Америки. Он писал: «Я ухожу из социалистической партии… в ней отсутствует огонь и борьба… Социалистическое движение…стало на путь соглашательства». Для «профессиональных революционеров» Америки Лондон был слишком революционером, поэтому абсолютно несостоятельны тексты бывшей советской критики о том, что, мол, писатель загубил свой талант тем, что «предал идеалы социализма». Ещё глупее заявления критики американской о том, что Лондон «загубил талант социализмом», – мол, если бы не «игрался в социализм», а был «хорошим американским парнем» с установкой на гедонизм и самодовольный успех, то жил бы «долго и счастливо». Перефразируя известный афоризм, заметим, что есть глупость, есть большая глупость, а есть реклама и пропаганда…
И всё же писателя постигло огромное разочарование в тех идеалах, к которым он стремился всю жизнь, что сильно повлияло на его творчество. В талантливом романе «Маленькая хозяйка большого дома» (1915) самой большой проблемой в жизни оказывается трагический «любовный треугольник», а также появляется «мармеладный» образ преуспевающего, но крайне благородного, даже духовно утончённого дельца, ведущего модерный аграрно-индустриальный бизнес «на просторах Калифорнийщины», хотя ранее такая публика вызывала у Лондона сарказм и презрение.
* * *
Джек Лондон был причастен к становлению нарождавшегося тогда кинематографа. Его юбилейной, пятидесятой книгой, которой он отметил шестнадцатилетие писательской деятельности и своё сорокалетие, был приключенческий роман «Сердца трёх» (1916), по которому был снят фильм. Нам он известен по одноименной телеэкранизации советских времён. Интересен не так роман (талантливо написанный банальный «экшн» в духе американско-голливудского примитива), как предисловие к нему, написанное в Уайкики на Гаваях и датированное 23-м марта 1916 года. В целом, Лондон отзывается о кино с восторгом, но в бодром тексте сквозит чувство огромной обеспокоенности тем, во что этот «монстр» может со временем вылиться. Он пишет, что кино стало наиболее популярной формой массового развлечения. Заметим – развлечения, а не духовного роста! Весьма быстро иссяк запас фабул и интриг, накопленных мировой беллетристикой в произведениях Шекспира, Бальзака, Диккенса, Скотта, Золя, Толстого etc. Бурное развитие киноиндустрии по банальным и всем надоевшим законам рынка привело к нехватке «беллетристического сырья, из которого фабрикуют кинокартины» (так у Лондона!). «Тысячи сценаристов… ибо нет такого мужчины, женщины или младенца, которые не считали бы себя вполне созревшими для написания сценария… рыщут… в надежде поживиться какой-нибудь сценкой, фабулой, историйкой», – ехидно пишет Лондон. Сейчас на примере современного кино и его младшего брата – телевидения, а теперь ещё и компьютера с интернетом, очевидно, что это привело не просто к «brain-washing», а по-нашему – «промыванию мозгов», но к почти полной «мозговой кастрации» (выражение Алексея Толстого) широких народных масс, которые и так никогда не страдали избытком интеллекта. Любопытно, что более всего это ударило по самим американцам: в стране, которая дала миру Джеймса Фенимора Купера, Уинфрида Лонгфелло, Уильяма Сиднея Портера (более известного как О.Генри), Теодора Драйзера, Эрнеста Хеммингуэя etc, с появлением фирмы под названием «Голливуд», оболванивание широких американских народных масс пошло такими темпами, что нынче, говорят, в богатейшей стране мира, Библию и мировую литературу изучают по комиксам, а критерием духовной значимости данного конкретного «шедевра» является количество мегатонн шизоидного телемыла, выпущенного по его мотивам.
Более того, уже тогда не имевший, по сути, никакого образования Джек Лондон заметил огромную опасность кино как средства манипулирования, «благодаря своему умению играть на коллективной душе масс». Писатель замечает, что поданная с помощью видеоряда «напыщенная агитационная речь», демагогия с хорошим использованием мимики и жестов, могут привлечь куда больше голосов, чем «прекрасный и доблестный поступок или замысел государственного деятеля». Лондон уже тогда почувствовал опасность того, к чему мы пришли сегодня: толпой можно управлять не только силовым и экономическим принуждением, намного успешнее это делается путём манипулирования при помощи так называемых «средств массовой информации», используя животные инстинкты, человеческие страсти, причём далеко не самые благородные. Человечество ещё жестоко заплатит за своё тотальное увлечение «психологической заразой», да собственно, уже платит.
* * *
В творчестве писателя с новой силой зазвучала тема бегства из отупляющей суеты цивилизации на природу. Лондон проводит много времени на ранчо в полумифической «долине Сономы» – Лунной долине, затерянной в лесистых горах Калифорнии. Он подолгу жил на Гаваях, много путешествовал по экзотическим островам Океании, но это не спасало от углублявшейся депрессии. Сверхразвитое нескомпенсированное чувственно-эмоциональное восприятие жизни привело всеохватывающему чувству никчёмности человека, бессмысленности социального бытия (Эрих Фромм считал эти ощущения экзистенциальной доминантой человека, которая у разных людей имеет разную интенсивность, лежит в основе социальной динамики и ведёт ко многим социальным катаклизмам; впрочем, это отдельная, очень сложная тема).
Автор этих строк имеет собственную версию ещё одной весьма важной составляющей духовного упадка писателя. Складывается впечатление, что в конце жизненного пути у Лондона возник «кризис недосказанности». Возможно, он начал не так понимать, как ощущать, что чего-то самого главного в своей жизни он не написал и – главное! – уже не сможет сказать. В терминах Николая Бердяева, Лондон, возможно, по причине своего классового происхождения и необходимости долгое время бороться за существование, слишком увлёкся социальным в ущерб космическому, был одержим идеей довольно бессмысленного построения «счастливого человеческого муравейника» в ущерб поиску высшего космического смысла существования человека. Подтверждения такому мнению разбросаны по всему его творчеству, но особенно хорошо видны в одном месте «Мартина Идена». Некий Рэсс Бриссенден – интеллектуал, друг, «собутыльник» Мартина и умирающий чахоточник – пишет пугающую, фантастическую, космическую предсмертную поэму «Эфемерида». Далее нужно цитировать: «В этой поэме изображался человек со всеми его исканиями, с его неутомимым стремлением преодолеть бесконечное пространство, приблизиться к сферам отдалённейших солнц. Это была сумасшедшая оргия воображения умирающего, который ещё жил и сердце которого билось последними слабеющими ударами. В торжественном ритме поэмы слышался гул планет, треск сталкивающихся метеоров, шум битвы звёздных ратей среди мрачных пространств, озаряемых светом огневых облаков, а сквозь всё это слышался слабый человеческий голос, как неумолимая тихая жалоба в грозном грохоте рушащихся миров… жалобный голос человека, пытающегося постичь непостижимое! Точно предсмертный писк комара… Но в этом писке слышится ненасытная страсть». Это – откровение!
Как сказано выше, что в 2016 году исполняется и «круглая» скорбная дата, связанная с писателем – 100-летие его смерти. Повторимся, что 2016 год следовало бы назначить Годом Джека Лондона. Провести какие-нибудь «лондоновские чтения». Показать «литературному молодняку», что о настоящей, часто грязной и беспросветной, но настоящей (не "Гарри Поттер"!) жизни можно писать сильно и выразительно, но без смакования нарко-алко-анально-генитальных подробностей, без нецензурной лексики, как это нынче модно. Почитайте Джека Лондона: парень учился отнюдь не в «институте благородных девиц», а жизнь провел отнюдь не в офисе или кабинете, но какое совершенство формы и глубина мысли!
22 ноября 1916 года, будучи полным физических и творческих сил, в возрасте всего сорока лет Джек Лондон покинул этот мир. Причины его смерти так окончательно неизвестны, но есть версия, что он принял яд. Трагический конец наступил тогда, когда писатель достиг славы и успеха в самом американском понимании этих слов…
