В ответ на принятые Россией по отношению к Турции санкции после инцидента со сбитым российским бомбардировщиком турецкий премьер-министр А. Давотоглу допустил возможность ответных ограничительных мер. В группе риска может оказаться российско-турецкое газовое сотрудничество.
Президент Турции Р. Т. Эрдоган уже говорил о том, что его страна сможет найти новых поставщиков энергоносителей, чтобы отказаться от российского импорта. Речь идёт не только о приостановке реализации проекта газопровода «Турецкий поток», который, по мнению Москвы, подпадает под антитурецкие санкции, а с точки зрения Анкары, был заморожен до похолодания двусторонних отношений под предлогом «невыполненных обязательств» российской стороной. На текущий момент Турция является вторым после Германии покупателем российского природного газа (27,3 млрд. куб. м в 2014 г.). РФ покрывает около 60% потребностей данной страны в природном газе, часть которого доставляется по подводному трубопроводу «Голубой поток». В условиях скачущих цен на нефть, к которым привязана стоимость голубого топлива, потеря стабильного покупателя природного газа в лице Турции — не радужная перспектива для российской казны.
Однако конечной целью поиска Турцией альтернативных России поставщиков природного газа является не только снижение энергетической зависимости от непредсказуемого восточного партнёра. В этой точке пересекаются интересы Анкары и Вашингтона.
Турция претендует на роль регионального лидера на Ближнем Востоке. До инцидента со сбитым российским бомбардировщиком Р. Т. Эрдоган пытался заигрывать с В. Путиным в газовой сфере и играть роль независимого лидера исламского мира, поддерживая «Арабскую весну» и вступая в конфронтацию с Израилем, пытаясь разбавить влияние США на внешнюю политику своей страны. Однако мнение турецкого лидера изменилось, когда военные базы РФ появились вблизи турецких границ, а российские бомбардировки противников Б. Асада стали сопровождаться нарушением воздушного пространства Турции. Способность Анкары влиять на региональные процессы и самостоятельно конкурировать с Москвой оказалась под сомнением. Кремлёвские бонзы, следуя геополитическому учению А. Дугина, рассчитывают снизить влияние США и их союзников на Ближнем Востоке, делая ставку на альянс с Ираном («Среднеазиатская империя»). Поэтому турецкое руководство пытается взаимодействовать со США, дабы вытеснить присутствие России из региона Ближнего Востока.
В свою очередь, США рассматривают Турцию в качестве транспортного хаба, который способен аккумулировать поставки природного газа из стран Центральной Азии и Ближнего Востока, дабы снизить зависимость ЕС от поставок голубого топлива из РФ. Пуская российскому руководству пыль в глаза о сотрудничестве в борьбе с ИГИЛ в Сирии, Белый дом стремится нанести удар в газовый пах России. Вашингтон заинтересован вбить клин в энергетические отношения Москвы и Брюсселя, доминирующим фактором которых остаются поставки российского газа. Если нивелировать газовый фактор в европейско-российских отношениях, то исчезнет повод для симпатии ряда стран-членов ЕС к политике В. Путина и отдаления от США.
Одним из энергозависимых сторонников сближения ЕС с РФ является Франция, руководство которой призывало российских коллег оказать помощь в борьбе с ИГИЛ после терактов в Париже. На местных выборах во Франции популярностью пользовались кандидаты от партии «Народный фронт» Марин Ле Пен, которая поддерживает политику В. Путина. В то же время разбавить зависимость от поставок российского газа не против и сами европейцы, судя по отказу от реализации проекта газопровода «Северный поток-2». Вопрос лишь в поиске равноценной альтернативы.
Не случайно в качестве новых поставщиков природного газа в Турцию рассматриваются Азербайджан и Катар. Через территорию южнокавказского соседа Турции проходит проект «Южного газового коридора» — системы газопроводов (включая существующий газопровод Баку-Тбилиси-Эрзурум) для доставки голубого топлива с месторождений Туркменистана и Азербайджана на рынок стран-членов ЕС в обход газотранспортной системы России. Существует мнение, что реализация проекта «Южный газовый коридор» к 2020 г. позволит покрыть 10-20% потребностей ЕС в природном газе. Для сравнения доля России на газовом рынке Европы составляет ориентировочно 30% (161,5 куб. м газа в год).
Дополнением к «Южному транспортному коридору» могут стать поставки природного газа из Катара. Существует мнение, что ЕС намерен увеличить поставки природного газа из персидской монархии до 50 млрд. куб. м в год. Это позволит сократить долю РФ на газовом рынке ЕС ещё на 18,7%. Не случайно Турция достаточно бурно реагирует на бомбардировки сирийских туркменов российской авиацией, которые являются её симпатиками в Сирии. Аналогично крымские татары являются союзниками Украины в Крыму. Также существует проект Катарского газопровода, который проходит через провинции Сирии, где проживают сирийские туркмены. В случае, если режим Б. Асада будет свергнут и к власти в Сирии придут представители угодной Западу умеренной исламистской оппозиции, реализация проекта Катарского газопровода станет более реалистичной. Запад делает попытки потеснить РФ в сирийском конфликте, чтобы создать условия для смещения Б. Асада. Недавно к бомбардировкам ИГИЛ в Сирии подключился союзник США по НАТО — Великобритания, руководство которой не спешит отказываться от идеи свержения режима Б. Асада, сохранение которого является целью Кремля. Учитывая то, что военного ответа за сбитый Турцией российский бомбардировщик от Кремля не последовало, гипотетически маловероятно, что российские военные будут препятствовать бомбардировкам позиций войск Б. Асада авиацией страны-члена НАТО в случае, если группировка ИГИЛ в Сирии будет обескровлена.
Отдельный момент — Иран. Достаточно популярно мнение о том, что «Тегеран вступил во временный альянс с Москвой ради сохранения шиитско-алавитского союзника (Сирия) в регионе» и основным приоритетом считает выход на газовый рынок ЕС. Интерес Ирана к поставкам природного газа европейским потребителям отрицать нельзя. Вот только иранские аятоллы пытаются усидеть на двух стульях одновременно. Иран достиг со США взаимопонимания по ядерной программе в обмен на снятие международных санкций и вывод нефтегазового сектора страны из международной изоляции. В то же время претензии на региональное лидерство под крылом РФ у режима аятолл сохранились. Существует мнение, что иранский спецназ принимает участие в сирийском конфликте на стороне режима Б. Асада. На смену ядерной программе пришло военно-техническое сотрудничество с РФ для перевооружения иранской армии. Теоретически Кремль мог бы выкупать часть природного газа у Ирана и затем перепродавать потребителям ЕС, доставляя голубое топливо на европейский рынок через газотранспортные системы стран Центральной Азии и РФ, нивелируя необходимость поиска альтернативных маршрутов доставки.
В случае, если поставки природного газа из стран Центральной Азии в ЕС будут осуществляться через территорию Турции в обход России, то Иран окажется перед выбором. Либо сохранить геополитический альянс с Сирией и Россией, чей природный газ и транзитный потенциал будут не так востребованы в ЕС, и стать изгоем в регионе. Или же присоединиться к «Южному газовому коридору», отобрав у России кусок пирога на газовом рынке ЕС. В условиях выхода Ирана из международной изоляции режим Б. Асада утратил своё значение единственного окна Исламской республики в Средиземноморский регион. Иранскому руководству придётся сделать выбор между амбициями на региональное лидерство под крылом России или выходом на газовый рынок ЕС.
Поиск Турцией новых поставщиков природного газа позволит США убить сразу трёх зайцев — переориентировать поставки голубого топлива из Центральной Азии в ЕС в обход РФ, вытеснить российское присутствие из Ближневосточного региона и вбить клин в энергетические отношения России и Европы.
