Завтра будет война?

АТО, Донбасс, санкции, теракты, наступление... Уже больше года мы слышим с экранов телевизоров эти страшные слова. Слышим, понимаем и живем с этим. Живем, потому что другого просто не дано. Сводки с войны уже давно перестали вызывать леденящий ужас и стали скорее фоновыми, чем информационными. Люди привыкают ко всему, к сожалению, даже к войне.

Широкино, Авдеевка, Дебальцево, Счастье, Марьинка... Сколько их было — населенных пунктов, которые война практически стерла с лица земли, и сколько их еще будет?

А по сути, что изменилось за этот год? Чем отличается Донбасс, который был год назад, от сегодняшнего? Почему миссия ОБСЕ постоянно подвергается критике? Почему по всей Украине периодически прокатываются волны терактов? Каков реальный вес санкций ЕС в отношении России и действительно ли они являются сдерживающим фактором? И самое главное: какова вероятность того, что летом Россия пойдет в открытое наступление на Киев?

Ответы на эти и многие другие вопросы «Фраза» попросила дать людей, которые не раз доказывали, что политические прогнозы — это бесценная информация, полученная благодаря умению политологов сложить крошечные детали пазла в сложнейшую картину.

Владимир Фесенко, политолог, председатель Центра прикладных политических исследований «Пента»:

Для начала давайте оценим ситуацию на Донбассе год назад и сейчас: год назад практически весь Донбасс был под сепаратистами, а на данный момент все-таки большая часть территории освобождена. Год назад был огромнейший риск открытой войны с Россией. Да, этот риск остается и сейчас, но он уже гораздо меньше. И нужно признать, что риск стал меньшим, в том числе, из-за санкций. Если бы не было сдерживающего эффекта санкций, не было бы Минских соглашений. Если бы не было санкций, Россия плевать хотела бы и на Украину, и на Донбасс, она просто шла бы дальше. Поэтому нужно признать: сдерживающий эффект санкций очевиден.

С критикой в адрес ОБСЕ полностью согласен, и именно поэтому в последнее время поднимается тема миротворцев. Но нужно признать, что к этому пока не готовы европейцы, да и Россия против. Как только все стороны, в первую очередь Россия и европейские участники переговоров, т. е. Германия и Франция убедятся в том, что в полном объеме Минские соглашения реализовать невозможно, что политическое урегулирование конфликта на Донбассе — это скорее утопия, нежели реальность, тогда и начнут обсуждать тему миротворцев.

Безусловно, есть риск эскалации конфликта, и нам необходимо повышать обороноспособность страны, но нужно понимать еще один момент: никакого быстрого решения конфликта на Донбассе не существует. Никаких иллюзий быть не должно, так как не будет ни быстрой победы, ни быстрого мира.

Что касается разговоров о предстоящем наступлении российских войск на Киев, то теоретически все возможно. Никто не сможет сказать, как далеко Путин может зайти. Но последний год показал, что тема санкций для Путина достаточно болезненна и актуальна. Ведь, по сути, почему Россия участвует в минских переговорах? Исключительно, чтобы добиться смягчения санкций. Если бы Россия была готова идти на Киев, она должна была бы пойти в это наступление еще в прошлом году. И несмотря на то, что Россия всячески поддерживает слухи о предстоящем летнем наступлении и делает вбросы в СМИ, нужно признать: если раньше у людей такая информация вызывала панику, то сейчас на нее реагируют весьма сдержанно, я бы даже сказал, фоново. Люди привыкли.

Ну а что касается хотя бы относительных прогнозов о том, как долго может тянуться война на Донбассе и когда, наконец, в этом конфликте будет поставлена точка, то здесь невозможно что-либо сказать. Этот конфликт тянется уже больше года, может еще столько же тянуться, если не будет заморожен. Если будт вспышка и новая эскалация, а потом опять попытка заморозить конфликт, то это может растянуться еще на пару лет. Но никаких надежных методик прогнозов развития подобных ситуаций не существует. Есть конфликты, которые тлеют годами и десятилетиями, но если сейчас Путин не пойдет на какие-нибудь авантюры, смертельно опасные для самой России, ибо поход на Киев — это риск глобальной войны, то наступления не будет. Безусловно, такой риск есть, он сейчас гораздо меньше, чем был год назад, в том числе благодаря давлению Запада и благодаря тому, что наша армия сейчас гораздо сильнее, чем год назад.

Кроме того, нельзя забывать, что ресурсы России тоже не безграничны. Поэтому, если Путин потеряет разум и пойдет на Киев, это грозит нам очень серьезными последствиями. Но это смертельный риск и для самой России. Если Путин осознает этот смертельный риск, значит, он не пойдет в открытое наступление. Однако ручаться за Путина я не могу. Путин — вне правил рационального прогнозирования.

Вадим Карасев, политолог, директор Института глобальных стратегий:

Безусловно, санкции ЕС являются серьезным сдерживающим фактором для России и без них ситуация была бы намного драматичнее. Не было бы санкций, была бы полномасштабная война. Они перевели ситуацию в длительный, тлеющий, но все-таки конфликт, а не войну. И именно санкции привели к «Минску-1» и «Минску-2».

Все предельно просто: не было бы санкций — не было бы перемирия. А так мы имеем пусть хрупкое, пусть неустойчивое и гибридное, но все-таки перемирие. Да, оно сопровождается периодическими нарушениями и боестолкновениями, но, тем не менее, сейчас нет срыва на полномасштабные боевые действия.

К сожалению, конфликт этот надолго и на сегодняшний день не имеет конструктивного финала, по крайней мере, позитивного в виде мира. По факту Минские соглашения являются всего лишь отложенной войной. Они откладывают войну, но не дают дорожную карту на пути к миру. Ситуация еще долго будет балансировать между миром и войной или перемирием как продолжением войны другими средствами (военными, невоенными, гибридными, информационными, психологическими и т.д.). В этой ситуации позитивно уже то, что найдены пути к перемирию, хотя и не найдены пути к миру. И нужно признать, что нам все-таки удалось уйти от полномасштабной войны. Но не стоит забывать главное: Минские соглашения предотвращают войну, но не гарантируют мир, они всего лишь дают шанс на мир.

А сейчас мы наблюдаем определенную деградацию Минских соглашений, периодический их срыв. Но основная трагедия заключается в том, что у нас нет ничего лучше этих соглашений.

В принципе, на сегодняшний день угрозы расширения конфликта за пределы Донбасса нет. Хотя нужно признать, что она была еще год назад, когда мог пылать весь юг и восток Украины. Я говорю о проекте «Новороссия». Сейчас конфликт локализован на 30% территории Донбасса, которые контролируются ДНР и ЛНР. Это не значит, что у боевиков и России нет планов по расширению контроля на всю Донецкую и Луганскую области. Понятно, почему ДНР и ЛНР, как, впрочем, и саму Россию, при определенных условиях не может устроить ограниченный контроль над Донбассом. Дело в том, что длительное замораживание конфликта, ограниченное прнделами этих территорий, делает ДНР и ЛНР экономически несостоятельными.

У них нет своей экономики, они отсекаются от производственной инфраструктуры, у них нет выхода к портам, нет выхода на коксующийся уголь, который необходим металлургическим комбинатам, находящимся на территории ДНР и ЛНР. У них есть лишь антрацитовый уголь, который используется только в теплогенерации, но никак не в металлургии. Поэтому, если перспектива конфликта будет заключаться в замораживании на несколько лет, то и ДНР, и ЛНР, понимая бесперспективность своей экономики, будут стремиться к тому, чтобы расширить свой контроль, выйти к Мариуполю и взять всю Луганскую и Донецкую области. В военных планах наверняка это есть, и нам нужно к этому готовиться и укреплять обороноспособность наших рубежей на той линии соприкосновения, которая очерчена Минскими соглашениями.

Кстати, последние бои за Марьинку — это не что иное, как попытка вооруженных формирований прощупать нашу оборону, попытка ползучего расширения территориального контроля.

Что касается летнего наступления, то оно может стать абсолютно реальным, если Россия и боевики потеряют всякую надежду, что мы пойдем на их условия в процессе реализации Минских соглашений. Как вы помните, эти условия заключаются в автономии и особом статусе ДНР и ЛНР, праве вето на решения центральной власти, что категорически не устраивает Украину. Как только Россия потеряет всякую надежду на выполнение Украиной этих условий, она попытается пойти в новое наступление и создать еще один котел, чтобы принудить нас к очередному «Минску».

Если говорить о том, стоит ли ожидать этим летом наступления на Киев и последует ли за ним введение военного положения, то думаю, что пока к открытой войне Россия все-таки не готова, хотя в военном планировании это наверняка есть. Если будет открытая война, Россия будет признана агрессором и у нас появятся шансы на введение миротворческого контингента. К этому мы готовы. Но думаю, что в ближайшие месяцы открытого наступления со стороны России ожидать все-таки не стоит.

Владимир Шуваев, политолог, президент Центра социальных и политических коммуникаций:

За этот год на Донбассе существенно изменилась экономика, появились люди, которые откровенно зарабатывают на конфликте, это так называемое «предпринимательство» и контрабанда. Экономическая система Донбасса на сегодняшний день совершенно не самодостаточна и без подпитки извне работать не может. Но нужно признать, что сейчас появились агенты, для которых эта война становится основным источником дохода, и они кровно заинтересованы в продолжении конфликта.

На фоне этого уже пропали «романтические» настроения многих жителей Донбасса, которые рассчитывали на повторение крымского сценария и присоединение к России. Сейчас уже всем понятно: Донбасс в его нынешнем состоянии, с полностью разрушенной инфраструктурой, России попросту не нужен. Никакой крымский сценарий здесь работать не будет, разве что как крайний вариант ва-банка. Мы наблюдаем значительные изменения в настроениях жителей как Донбасса, так и других регионов Украины.

Что касается летнего крупномасштабного вторжения российских войск, то мне кажется, что это маловероятный сценарий. Это игра ва-банк, которая в первую очередь не выгодна самой России. Если сейчас Европа еще может делать вид, что она верит в то, что Россия не является участником конфликта на Донбассе, то при открытом конфликте геополитическая ситуация полностью изменится. Уровень внешнеполитического давления на Россию будет совершенно иным, и такой сценарий может привести уже к совершенно другим последствиям для России. Путин прекрасно это понимает.

К сожалению, полностью исключать возможность наступления не следует. Путин не действует рационально при принятии решений, поэтому отбрасывать такой сценарий нельзя, хотя на сегодняшний день он является маловероятным. Да, эскалация военных действий может произойти, но с большой долей вероятности они будут носить все-таки локальный характер.

Если же говорить о вероятности того, что конфликт выйдет за пределы Донбасса и начнет расползаться по всей территории Украины, то это вопрос не только к России. Это в большой степени будет зависеть и от тех шагов, которые предпримет украинское правительство. От того, насколько удастся обеспечить политическую стабильность внутри Украины и преодолеть социально-экономические риски, которые сейчас очень велики, добиться хотя бы позитивной тенденции, если не сдвигов. А пока мы все больше переходим от рисков военного характера к рискам экономическим и политическим.

Ну а время финальной отсечки в этом конфликте определить крайне сложно. Единственное, что можно сказать: военная мобилизация не может длиться долго. Это палка о двух концах, поскольку, с одной стороны, у нас война, и необходимо с пониманием отнестись к экономическим трудностям внутри Украины, и это работает как двигатель мобилизации, но с другой — возникает все больше вопросов об эффективности действий правительства и коалиции в такой форс-мажорной ситуации. А учитывая тот факт, что грядут местные выборы, эта тема вообще станет одной из центральных. Поэтому сказать, когда наступит тот час Х и тема Донбасса утратит свою актуальность для всех участников конфликта, просто невозможно. Слишком много факторов на это влияет.

Не стоит упускать из виду и тот факт, что многое будет зависеть и от мировой повестки дня, то есть от того, как долго конфликт в Украине будет оставаться одной из центральных тем. Украина может перестать быть эксклюзивным центром внимания, а внешнеполитическая помощь, которая сейчас нам оказывается, к сожалению, может начать снижаться. С другой стороны, нужно учитывать и то, что ресурсы России тоже не безграничны. Думаю, больше полугода эта ситуация тянуться не может. Либо конфликт перейдет в замороженную стадию, либо будет более откровенное военное решение. Но я полагаю, это маловероятный сценарий.

***

Самое тяжелое, с чем мы сталкиваемся в жизни, — это ожидание беды. Дурацкое ощущение, основанное то ли на предчувствии, то ли на паранойе, которое возникает из ниоткуда и настойчиво сверлит мозг, отравляя день за днем.

И, как бы парадоксально это ни звучало, но когда беда уже случилась, все куда проще: мы видим объем проблемы, а значит, можем предпринимать шаги по поиску выхода из сложившейся ситуации. Мы понимаем, что пора действовать, и мобилизуем все свои внутренние ресурсы.

Все, что мы можем делать сейчас, это ждать. Просто ждать и надеяться, что слухи о предстоящем наступлении на Киев останутся слухами, что конфликт, пусть даже после многократной заморозки, рано или поздно разрешится, и не в ущерб интересам Украины. Что выход из экономического тупика будет найден, и об этом нам в первую очередь будут говорить логически обоснованные цены и тарифы, а уж потом — члены правительства в своих пламенных речах.

А еще очень хочется верить, что миллионы жен и матерей, которые уже который месяц не спят ночами в ожидании звонков, писем или повесток, смогут наконец вздохнуть с облегчением.