В начале апреля в СМИ появилась информация о том, что китайский бизнес планирует финансировать строительство газопровода из Ирана в Пакистан. Интерес к реализации проекта «Трубопровод мира» возобновился после достижения договорённости с Ираном об ограничении ядерной программы в обмен на отмену международного запрета на экспорт энергоносителей в близлежащей перспективе.
Несмотря на то, что данный газопровод имеет особое значение для Пакистана, который испытывает дефицит в природном газе и электроэнергии, существуют оправданные политические риски для его строительства. В течение долгих лет Пакистан является союзником США в Южной Азии и на Среднем Востоке, что негативно воспринималось Ираном, чья позиция по ядерной программе совпадала с точкой зрения Индии, основным геополитическим противником Пакистана, до того как США признали право Индии на развитие ядерных технологий. Барьером на пути к развитию оптимального двустороннего сотрудничества в энергетической сфере продолжительное время является проблема безопасности госграницы, через которую на иранскую территорию поступают наркотики и просачиваются вооружённые группировки сепаратистов-белуджей, которые настроены на создание собственного государства на стыке границ Афганистана, Пакистана и Ирана. По периметру границы со стороны Ирана была создана железобетонная стена. Но почему-то указанные политические риски не смущают китайских инвесторов, которые не так давно отказались внести предоплату для реализации более безопасного и масштабного проекта российского газопровода в Китай «Сила Сибири».
Интересен геополитический контекст данной инициативы. На фоне стремления США содействовать замещению российских углеводородных ресурсов на рынке ЕС энергоносителями из Ирана участие Китая в ускоренном строительстве газопровода «Сила Сибири» как альтернативного направления для экспорта российского голубого топлива выглядело бы как оппозиция Поднебесной действующим ограничительным мерам по отношению к РФ со стороны Запада. Международное сообщество восприняло бы подобную деятельность в качестве оформления российско-китайского тандема и негласного признания Пекином геополитических амбиций Москвы на постсоветском пространстве. Китай не желает рисковать и делать ставку в обеспечении своей энергетической безопасности исключительно на Россию, которая испортила отношения со странами «Большой семёрки» на фоне агрессии в Украине. Принцип многовекторности и эффективного взаимодействия с существующими центрами силы остаётся доминирующим во внешней политике Китая.
В то же время Пекин не говорит напрямую "нет" инициативе Москвы. Вместе с тем Китай не оставляет России другого выбора, кроме реализации проекта газопровода «Сила Сибири» за свои средства. РФ будет стремиться выйти на китайский газовый рынок собственными усилиями, постепенно истощая свои финансовые резервы. В условиях социально-экономического кризиса, возрастающих военных расходов и сокращения социального пакета для собственных граждан расчетные затраты на новый газопроводный проект в сумме 55 млрд. долл. выглядят непосильными для российского бюджета. Зато Китай ничего не теряет.
Вероятно, готовность Поднебесной профинансировать строительство газопровода «Трубопровод мира» направлена на содействие выходу нефтегазового сектора Ирана из международной изоляции. Это подчёркивает намерение Китая играть роль посредника в формировании энергетической взаимозависимости своих двух давних партнёров, Пакистана и Ирана. Нельзя исключать вероятность того, что Китай рассчитывает таким образом препятствовать чрезмерному сближению Ирана и со своим давним конкурентом в Южной Азии в лице Индии, которая напрямую приобретает персидские углеводородные ресурсы.
В какой-то степени в инвестиционном участии Китая в ходе реализации проекта «Трубопровод мира» заинтересованы США, которые до достижения взаимопонимания с Ираном скептически относились к данной инициативе. Вашингтон не заинтересован в сближении Ирана и России в сфере реэкспорта природного газа на европейский рынок. Китайские инвестиции в размере 2 млрд. долл. в «Трубопровод мира» позволят направить потоки экспорта иранского газа в Пакистан до того, как будут определены маршруты доставки голубого топлива в ЕС. Поступление иранского газа на рынок Пакистана должно повлиять на убеждение Индии присоединиться к участию в данном проекте и получать иранский газ через территорию Пакистана. Фактически данный газопровод может сыграть роль альтернативы ТАПИ, реализация которого проблематична в виду нестабильной ситуации на территории Афганистана. Скорее всего, США рассчитывают предотвратить сближение Ирана и Индии с РФ, благодаря формированию энергетической взаимной зависимости, где роль транзитера будет играть Пакистан, в качестве опоры США в регионе Южной Азии.
В данном контексте интересы Китая и США во многом совпадают. Хотя не исключено, что к подобному варианту взаимодействия не будет готова индийская сторона. Не факт, что перспектива эффективного взаимодействия в газовой сфере способна компенсировать неурегулированные территориальные споры в индийско-пакистанских взаимоотношениях, включая Кашмир.
