Пол Пот, он же Салот Сар, он же Тол Саут, он же Банг Мыонг («первый старший брат»), он же «товарищ 87» родился не то в 1925, не то в 1927, не то в 1928 году. Про его жизнь до прихода к власти известно далеко не всё. Зато про его жизнь после прихода к власти, неизвестно почти всё.
Есть три версии происхождения Салот Сара. По одной, он происходил из самых низов общества, был сыном бедного кхмерского крестьянина, воспитанным в буддийском монастыре.
Эту версию продвигают идейные марксисты и американцы. Марксисты, полагаю, согласно марсистской табели о рангах, по которой главы государств должны рождаться у кухарок, т. е. логическое ударение на «бедный крестьянин». Американцы делают ударение на «кхмерский крестьянин», то есть хотят списать Пол Пота и всю его политику на исконные культурные традиции самих кхмеров, мол, вот видите, что творят туземцы, если оставить их без цивилизованной опеки.
По второй версии Салот Сар происходил из верхов кхмерского общества, даже был в родстве с королевской фамилией. Версия тоже голословная — видимо, некоторые «высокорождённые», в противоположность марксистам, наоборот пытаютсяся завысить социальный статус Пол Пота. Хотя действительно, его старший брат служил секретарём королевской канцелярии, а сестра и кузина были наложницами короля Монивонга.
Наиболее правдоподобной выглядит третья версия, ссылающаяся на родственников Салот Сара. Отец Пол Пота был относительно богатым провинциальным землевладельцем. Имел собственное буйволиное стадо (считай, автопарк), а в сезон урожая на него работали несколько десятков батраков. То есть происходил Салот Сар из верхов среднего класса, или из низов верхнего.
После двух лет начальной школы при буддийском монастыре, Салот Сар учился во французской школе, потом во французском колледже в столице. По воспоминаниям выживших, мальчик был удивительно милый, послушный и уважительный.
В 1949 году Салот Сар в числе прочих лучших студентов колледжа Сисоват получает от французской колониальной администрации стипендию на обучение в Сорбонне.
По приезду в Париж стипендированные кхмерские студенты сразу объединяются в «Ассоциацию кхмерских студентов, обучающихся во Франции», почему-то оказавшуюся политической организацией марксистского толка, и развернули бурную политическую деятельность. Простодушие французов просто поразительно, это ж надо было так раздать стипендии, чтобы понабрать в Камбодже одних марксистов. Можно сказать, готовый кружок и привезли.
Председателем Ассоциации был Йенг Сари, генеральным секретарем Кхиеу Самфан, там же были Салот Сар, Ху Юн, Ху Ним, братья Тхиун — почти вся будущая верхушка Демократической Кампучии.В этой дивной парижской оранжерее все эти фрукты-овощи успешно произростали и дозревали...
Ассоциация выпускала свой официальный политический бюллетень с материалами по марксизму. Видимо, на доходы от ночной разгрузки вагонов на станции «Париж-Товарная». Салот Сар тоже писал туда статьи, с размышлениями о революции. Свои статьи радиоэлектроник подписывал псевдонимом Кхмаэ Даым («Истинный Кхмер»). «Истинный Кхмер» Салот Сар по национальности был на три четверти китаец, и женат был на китаянке.
По чистой случайности китайцы в Камбодже — привилегированное меньшинство. Как уверяли рекламные материалы тогдашней французской колониальной администрации, кхмеры просто влюблены в китайское меньшинство — за их таланты, предприимчивость и трудолюбие, поэтому с большим удовольствием смотрят за успехами китайцев, занимающих верхушку общества в их стране. Другое дело, скажем, вьетнамское меньшинство. Тех кхмеры, де, ужасно не любят.
Надо ли удивляться, что революционная коммунистическая партия пролетарских интернационалистов «Красные Кхмеры» немедленно после образования поделилась на два враждебных крыла — китайцы и вьетнамцы. По остальным пунктам программы разногласий у красных кхмеров не было. В камбоджийском отделе коммунистической парти Индокитая на 1951 год, было 1300 членов. Из них собственно кхмеров — 40 человек.
Причем не следует думать, что этакая проблема была только у коммунистических интернационалистов, у всех остальных камбоджийских партий было то же самое. Даже у официальных камбоджийских националистов.
Как минимум двое из Ассоциации кхмерских студентов-марксистов вступили во французскую коммунистическую партию, Йенг Сари и Салот Сар. Несколько статей Пол Пота публиковались и во французской коммунистической печати, с одобрительными речами о Сталине. Особенно он хвалил коллективизацию и чистки.
Кхмерские бунтари, находясь в Париже на стипендии, вступили в «Комитет за Независимость Камбоджи» (от Франции). Мало того, принц Сианук в 1952 году получил письмо с обвинениями в предательстве национальных интересов и подавлении демократии. Из Парижа. В числе подписантов были и Йенг Сари, и Салот Сар.
Говорят, по статьям будущего Пол Пота видны следы серьезного и вдумчивого чтения как и классиков, так и новых на тот момент теорий. Что неудивительно, так как в своей Ассоциации они как раз и занимались серьезным изучением основ государственного управления сталинского образца, его методов контроля общества, решения национального вопроса и прочих замечательных вещей, имеющих мало отношения к радиоэлектронике.
В общем, товарищи были настолько жёсткие практики, что готовились сразу к управлению государством сталинского типа, минуя всякие предварительные исторические стадии. Позже они так и говорили, «коммунизация без ненужных этапов», все делается одним «великим скачком».
И были по своему правы.
Впрочем, был в кружке и теоретик — генеральный секретарь Ассоциации Кхиеу Самфан, тоже будущий член полпотовского правительства, описавший теоретическую модель предполагаемого государства.
ТЕОРИЯ
Теория проповедовала т. н. «аграрную революцию». Суть теории, насколько я ее понял, состояла в «коллективизации наоборот», в том смысле, что методы-то как раз копировались полностью, и даже развивались, только цель была обратная. Если Сталин осуществил «кровавую индустриализацию», то они планировали сделать «кровавую де-индустриализацию».
Доказывалось это тем, что для достижения истинного коммунизма и создания бесклассового общества необходимо отказаться от всех развращающих и преступных благ капиталистической псевдо-цивилизации, источников неравенства и эксплуатации, типа промышленности, образования, медицины, науки, машин и радиоэлектроники, от частной собственности и денег. Все население, до единого человека, сделать крестьянами. Из орудий оставить в стране только мотыги. И отправить всех выращивать рис, исконный кхмерский продукт, опору независимости и прогресса Камбоджи.
Особо оговаривалась необходимость полной международной самоизоляции страны, так как любой контакт будет в пользу более развитых капиталистических стран, которые в результате неизбежно подомнут под себя экономику и политику Камбоджи. Это называлось «опора на собственные силы» (на практике же подразумевало просто «придут импортные коммунисты-доброжелатели — а ты их шлёпни»).
После чего должна была настать простая и счастливая народная жизнь, всеобщее равенство без конкуренции, зависти и эксплуатации, к тому же удвоение производства риса. Конкретные детали счастливой жизни, понятно, не оговаривались.
Так они все и сделали. Буквально.
Теория гениальная, если правильно понимать ее истинные цели. И при этом абсолютно, стопроцентно марксистская. Они совершенно правы, в каждом пункте, и, понятно, в конечном выводе — именно это и есть Коммунизм.
Между прочим, Кхиеу Самфан получил в Сорбонне степень доктора экономических наук — за работу «Экономика Камбоджи и ее проблемы в связи с индустриализацией». То есть за эту самую свою радикально-марксистскую теорию деиндустриализации собственной страны, с явно указанным геноцидом собственного населения.
Камбоджиец получил доктора наук. В просвещенном капиталистическом и либеральном послевоенном Париже, победителе фашизма. За теорию геноцида. Нормально.
Помимо этого, будущий инженер-радиоэлектронщик Салот Сар интересовался французской поэзией, и даже сам писал стихотворные памфлеты на принца Сианука. Надо полагать, писал по-французски. Душевный был человек, интеллигентный. Кроме шуток, это признавали буквально все, кто с ним (и с его подельниками) встречался. Включая французских журналистов и даже принца Сианука, так и говорил — если не знать, то невозможно поверить, в личном общении очень мягкий, интеллигентный, обаятельный человек.
В 1953 году Пол Пот не сдает экзамены, и вынужден возвратиться на родину. По марксистской версии — «был депортирован за участие в антиимпериалистическом движении».
Излишне говорить, что никаких случайностей, идиотизма французских спецслужб или сверхспособностей камбоджийских профессоров Мориарти не было. Все это объясняется совершенно просто.
После второй мировой, а еще точнее, после роли в той победе Советского Союза, стал происходить «передел мира» в пользу коммунистов, в виде «национально-освободительных движений». Империалисты бились за Грецию и за Китай, в соседнем Вьетнаме шла война с коммунистами. Что уж тут маленькая Камбоджа. В 1949 году французы подписывают с принцем Сиануком первый договор о «независимости Камбоджи». Камбоджийцам предоставлялась полная свобода действий, за исключением тех, которые не разрешит полиция. Полиция, армия, суд и прочие незначительные государственные мелочи оставались во французском владении. Было ясно, что эта «независимость» долго не продержится.
В этом же 1949 году французы и раздают свои «стипендии на обучение в Париже». В студенты набирают людей из среднего класса и околодворцовых кругов, то есть из низов элиты. Все очень логично. Они достаточно образованны, говорят по-французски, люди уже с амбициями (уже понявшие, что они «не это быдло, которое рис растит»), но с еще недостаточными средствами удовлетворения этих амбиций. Как дворцовые низы, они заинтересованы свергнуть власть, а как нацменам — им не жалко камбоджийцев. При французах они жили неплохо, счетов к ним не имеют, и рискнут всем, чтобы пробиться.
В разное время в Париже вдохновлялись коммунистическими идеями такие известные коммунистические лидеры Индокитая, как Дэн Сяопин, Хо Ши Мин или лаосский принц Суфанувонг. Можно сказать, школа там была престижная.
Из правящей элиты коммунистов не набрать, да и повседневную грязную работу они все равно на себя не возьмут. А крестьянину, наоборот, для идеологической работы придется сначала образование дать. Причем лучше этого и не делать. Он, когда начнет понимать ученые слова, послушает, послушает, да и воткнет авторучку в глаз лектору — всё, понял, про что гнида толкует.
Нет, механика простая и надежная, везде одинаковая. Из кого вербуются «революционеры», как обрабатываются. В Париже никакой электротехнике их не учили, а делали из них «ручных марксистов», на опережение настоящих. Заложили управляемую ядерную бомбу под оставляемую Камбоджу, одни мотыги чтоб остались. «Вот вам свобода». Наверняка мина была не единственная, но сработала эта. К слову, рванули ее все-таки не французы, а американцы.
А в 1953 году подписан второй договор о независимости Камбоджи, с действительной передачей в руки Сианука армии и полиции, после чего «студенты» и заваливают сессию. «Депортировали» орлят, пришло время работать.
На родине несостоявшиеся электронщики вступают в коммунистическую партию Индокитая, и организуют свою фракцию, будущее ядро «красных кхмеров». По некоторым данным, членом компартии Индокитая они были еще до поездки в Париж. Скорее всего, так оно и было, еще один критерий отбора.
Салот Сар работает преподавателем неизвестного предмета, не то литературы, не то истории, в престижном частном лицее, где пропагандирует коммунистические идеи среди молодежи. Впоследствии он называл себя «профессором истории и географии». В чувстве юмора ему не откажешь, учитывая область его реальной занятости, к тому же ближе всего к правде, если сравнивать с прочими многочисленными специальностями Пол Пота.
И тут, по отзывам, он был приветливым, мягким и вежливым в общении с людьми. Намного более культурным и городским человеком, чем большинство его соратников из джунглей. Пользовался популярностью у студентов. Позже он их всех убьет.
В марте 1955 года Сианук проворачивает комбинацию с «отказом» от монархии. Будучи королем, вскоре после обретения долгожданной независимости, добровольно отказался от трона в пользу отца, и образовал Народную Социалистическую партию, с программой, цитирую, «кхмерский, буддийский, королевский социализм». Если кто не узнал,то это «православие, самодержавие, народность» на кхмерский лад.
Социалистическая королевская партия немедленно побеждает на выборах подавляющим большинством голосов, сколько там в Азии считается приличным объявить, делая Сианука одновременно премьер-министром, министром иностранных дел и представителем Камбоджи в ООН. То есть тем же монархом, с теми же полномочиями и в том же лице, но волею народа. Проще пареной папайи.
В общеполитическом смысле Сианук, олицетворяя «камбоджийскую элиту», сделал то же самое, что сделала «коммунистическая элита» в СССР — целиком скинул старое государство как старую змеиную кожу, и переоделся в новое, «демократическое», сохранив власть. При той же циничности, Сианук поступил много умнее советских экс-коммунистов,отказавшихся полностью от всего советского наследия, поскольку сохранил внутреннее содержание кхмерского государства и колонизаторское добро, в виде западной системы образования, медицины и какой-никакой индустрии, скинув только старый идеологический балласт монархии, с прилипшими на него грехами. Смех смехом, а демократ Сианук мог еще и претензии монархии предъявлять, за угнетение кхмеров в пользу импортных хозяев, то есть самому себе, или папе, по выбору.
Комбинация, наряду с прочими его действиями, имела успех. Сианук выбил из под оппозиции протестную основу — французские оккупанты ушли, монархия сама себя победила, жизнь вроде начала налаживаться. Численность камбоджийских коммунистов (Народно-революционной партии) постоянно падала, и к 1960 году составляла 250 человек.
За отсутствием посетителей обнажился состав зоопарка. По составу коммунисты представляли собой три категории — «старики-ветераны» коммунистического движения, полжизни проведшие в джунглях, в неустанной брьбе с врагами, молодые «романтики-леваки» из городской интеллигенции, очевидно, из обычных бабочек, летящих на любой бунтарский свет, и отдельной сплоченной группой из 30 человек — известная нам бригада «студентов из Парижа».
Вроде бы бомба осталась без использования, Сианук овладел ситуацией, перехватил все нити, в том числе придавил коммунистов, и остался «всем нужным».
Однако, из истории Кампучии нельзя не вынести и другого урока, что на всякого хитрого Сианука найдется свой Пол Пот с резьбой. Если Сианук не дурак и научился хорошо играть по правилам, то это приведет к односторонней отмене правил, плохие ребята начнут играть шахматными фигурами в чапаевские шашки. Впрочем, так было всегда и без примера с Кампучией.
По политическим воззрениям, как уже говорил, кхмерские коммунисты делились на две национальные группы — китайцы и вьетнамцы. И опять наша бригада стояла несколько особняком, из-за чего в некоторых источниках их называют «национал-шовинистическая фракция партии интернационалистов». Но причины их обособленности и сплоченности, как мы уже поняли, лежат в другой области. Риторикой они пользовались любой, тяготели всегда к Китаю, а вьетнамцев, придя к власти, вырезали. Такие вот «кхмеры». Все очень логично.
В 1960 году эти остатки коммунистов собирают свой II съезд, где избирают генерального секретаря и ЦК из 8 членов. Генсеком стал Ту Самут, из «старичков-ветеранов». В состав ЦК вошли и Пол Пот с Йенг Сари, причем Пол Пот стал личным секретарем Ту Самута. В числе прочего вырабатывают меры действия в новых кризисных условиях, учреждают партийную «секретную гвардию» и т. п. Из чего уже видно, что власть подбирают более компетентные в управлении товарищи, в отличие от своих лесных собратьев.
В 1962 году Ту Самут при невыясненных обстоятельствах убит на конспиративной квартире. На экстренно собранном третьем съезде генсеком становится Салот Сар, а новый ЦК теперь состоит сплошь из его сторонников. Всё, за 9 лет «студенты из Парижа» полностью подмяли под себя коммунистическое движение в стране, хотя, в тот момент оно казалось вроде бы уже и ни к чему. Очевидно, Сианук знал, или догадывался, что к чему, и обновленных комунистов попыталсь переловить. Народно-революционная партия переименовывается в Коммунистическую партию Камбоджи, и уходит в джунгли, на нелегальное положение, поднимать партизанскую войну против властей. А может, сами разыграли всё это, в рамках новой, нужной им стратегии.
Иначе я не совсем понимаю, почему Ту Самут был на нелегальном положении, а его личный секретарь Салот Сар на легальном и работал в колледже.
Новые коммунисты, якобы кхмерские национал-шовинисты, с якобы «опорой на собственные силы» — целиком завязываются на Китай. Пол Пот несколько раз посещал Китай, 1965 год провел там почти весь, лично встречался с Мао, очень одобрял культурную революцию.
Полпотовцы формируют свою армию оригинальным, однако вполне логичным методом, поскольку они всё делали очень логично. Они просто терроризируют крестьянское население, заставляют себя содержать, а кроме того, реквизируют крестьянских детей «на нужды революции», где в лесных лагерях из них делают боевиков. Дети не имеют собственных убеждений, крайне легко обучаются убийству, и не способны на взрослые политические интриги.
Однако дело шло туго, массы не шли. Самих крестьян вообще трудно стронуть с места, когда у них есть возможность жить и работать. Но пришла помощь со стороны. К 1970 году положение в стране резко ухудшается. Вряд ли дело в каких-то грубых политических или экономических просчетах Сианука, скорее сказывались массовые и постоянные ковровые бомбежки страны американцами. В ходе вьетнамской войны часть северовьетнамских сил укрывалась на территории Камбоджи и знаменитая Тропа Хошимина проходила по территории Камбоджи. Американцы бомбили, не особо заморачиваясь какими-то политическими или моральными ограничениями. Работали, по американской привычке, промышленными методами, согласно данным библиотеки Конгресса, совершили (видимо, с 1969 по 1973 годы) 79 959 вылетов, сбросив на Камбоджу бомбы общим весом 539 129 тонн. Не знаю, учтены ли тут прочие американские радости, типа напалма и диоксина, или они шли отдельной ведомостью. В среднем, получается, как минимум 50 вылетов в день.
От такого может похудшеть вообще всё, а не только политико-экономическое положение в стране.
В марте 1970 года, во время поездки Сианука в Москву и Пекин, происходит путч, военная верхушка во главе с генералом Лон Нолом отстраняет его от власти, и заочно приговаривает к смерти. Сианук оседает в Китае. Переворот называют «проамериканским», но вряд ли это полностью описывает ситуацию. Сианука можно назвать патриотом своей страны, в том смысле, что он всегда был готов чем-то пожертвовать для пользы Камбоджи, но он не мог чинить препятствий американцам, он лишь пытался лавировать между коммунистами и американцами, чтобы в ходе вьетнамской войны не участвовать в ней лично. Не получилось. Не дали.
В том же 1970 году Сианук собирает в Пекине объединительный съезд всей оппозиции, учреждают Национальный Единый Фронт. Но в качестве реальной силы он вынужден опираться на партизанскую базу красных кхмеров. Те, не будь дураки, подгребли под себя и все политические результаты сделки, опираясь на свою незаменимость и автоматы Калашникова. Да и с армией Лон Нола, с помощью американцев, дело пошло живее. Народ в страхе бежал в города. Население Пномпеня с 800 тысяч, к 1975 году выросло до 3 миллионов. Практически полстраны собралось в столице — видимо, ее не бомбили. Население было озлоблено, разорено, массово привыкло к крови и беспричинной смерти. Государство как источник контроля и порядка, включая экономические и социальные связи, было почти полностью разрушено. Американские части (30 тысяч человек) контролировали лишь те пункты, которые были интересны самим американцам, а в 1973 году они выходят, оставляя Лон Нола один на один с вдребезги разбитым ими корытом. Коммунисты, к тому времени контролировавшие чуть ли не половину страны, переходят в наступление. В камбоджийской армии, на момент переворота 1970 года, было 550 тысяч человек (при тогдашнем населении в 7 млн. человек), то есть около 8% населения. Через 5 лет Пномпень был взят 3-тысячной «армией детей».
Сайгон пал 30 апреля 1975 года, Пномпень занят 17 апреля.
Красные кхмеры у себя дома даже опередили вьетнамцев на две недели.
Говорят, когда «армия детей» входила в Пномпень, люди радовались. Видимо, окончанию длинного периода войны и анархии. Но радость прекратилась быстро, расстрелы начались сходу. Могли расстрелять за обладание какой-то приглянувшейся солдату вещи, за косой взгляд, за буржуазный вид, просто за очки. В тот же день взорвали центральный банк, а людей, пытавшихся подбирать купюры, расстреливали.
Расстрелы наблюдали непосредственно и из окон французского посольства.
БОЛЬШОЙ СКАЧОК
На следующий день начали «эвакуацию». Вообще полпотовцы выказали в деле уничтожения людей недюжинные организаторские способности, ни в какой созидательной деятельности никогда у них не проявлявшиеся. Город-миллионник зачистили за несколько дней малыми силами, без эксцессов. Отключили электричество и водопровод, выгнали всех людей на улицы, объявив, что это «временная эвакуация», и что «американцы сбросят атомную бомбу». Брать имущество было запрещено, кроме ценностей и долларов. И методично зачистили весь город, район за районом, убивая всех, кто решил поиграть в прятки или не мог передвигаться.
Из-за скученности и антисанитарных условий почти сразу начались эпидемии. Пока формировались колонны, люди спали на улицах, там же ходили в туалет, пили из прудов и канав. Колонны отправлялись к местам «прописки» в основном пешком, порой за несколько сот километров. В пути не кормили и не поили, отстающих расстреливали. Программа была, кстати, перманентной — людей произвольным образом часто перегоняли с места на место. Чтобы они не обзаводились скарбом, не видели собственного урожая, не объединялись в спаянный коллектив.
По тому же сценарию потом зачищали и другие крупные города. Работали даже с некоторым палаческим шиком и выдумкой. Скажем, бывшие офицеры и солдаты армии Лон Нола подлежали уничтожению, и по описанию событий в одном из городов это происходило так: распространили указ, что бывшим военным надлежит собраться на центральной площади для важного сообщения. Собравшимся сообщили об амнистии, накормили, объявили, что они поедут в столицу, для «участия в военном параде» в честь прилетающего принца Сианука. Успокоенные люди привычно, по-военному, погрузились в машины. Их вывезли за город и расстреляли.
Провокацию как метод «работы» использовали постоянно. Например, уже после «коллективизации» предлагали всем желающим «переселиться в лучшие места». Всех вызвавшихся переселяли в горно-джунглевые лагеря, где практически никто не выживал. Они ведь сами признались, что недовольны комммунистическимм порядками, не избавились от буржуазной склонности к комфорту, стало быть, нуждаются в более суровых методах перевоспитания. Такая четкая организация — вряд ли дело рук туземцев, тут чувствуются опытные учителя.
В принципе, об этом и хотелось бы поговорить, об организации коммунистического дела вообще, обратить внимание на некоторые характерные особенности «коммунизма». Случай с Кампучией интересен своей химической чистотой, тут программа осуществлялась с поразительной откровенностью. Возможно, в силу азиатской бесхитростности, а возможно, из-за политических причин — «красных кхмеров» поддерживали не только капиталистические США со своей половиной мира, но и радикально коммунистический Китай, а также «мягкий» соцлагерь во главе с СССР, где поначалу не разглядели подвоха.
Они получили от мира карт-бланш и воспользовались им.
ВНЕШНИЕ СПОНСОРЫ
Во всех случаях коммунизм вводится в стране-жертве внешними усилиями. С точки зрения марксизма коммунизм есть естественное следствие развития производительных сил, он должен зародиться в «господствующих странах» и быть распространен ими на «отсталые» (при соблюдении некоторых предпосылок). С антикоммунистической точки зрения самостоятельное обращение в коммунизм столь же естественно, как самокастрация, поскольку коммунизм есть потеря частных прав для всего общества, и как таковой враждебен подавляющему большинству (в меру его понимания, о чем «идет разговор»).
То есть речь об одном и том же, смотри ты на коммунизм как на прогресс или как на регресс — но этот коммунизм делается в «господствующих странах», и силой устанавливается ими в «отсталых». Целая проблема у марксистов была, придумать объяснение, почему коммунизм «возник в отсталой России».
Вот и кампучийских коммунистов воспитали «французы», а привели к власти американцы. Привели не косвенно, разрушив предыдущую государственность и почему-то равнодушно наблюдая за победным шествием радикальных кампучийских коммунистов. Привели в прямом смысле. Как только стало ясно, что военное столкновение проиграно, они перешли к своей обычной программе создания «очага напряженности» во главе с американским «сукиным сыном» — как рычага американского влияния на регион.
После вторжения вьетнамцев Америка взяла на себя не только международное политическое прикрытие полпотовцев, но и их физическое содержание. Снабжение полпотовцев оружием, деньгами и советниками пошло через соседний с Кампучией проамериканский Таиланд.
ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМ
Интернационализм — едва ли не самая главная составная часть «коммунизма».
С национальной точки зрения понятно, почему — угнетение нации можно объяснить лишь с позиции «вне-национальных интересов», и его некем осуществлять, кроме инородцев. То есть «коммунистический интернационализм», на самом деле, никакой не интернационализм, как равенство наций, а «антинационализм», право на угнетение государствообразующей нации места действия.
И из марксизма «равенство наций» никак не вытекает. Наоборот, согласно марксизму нации неравны, находятся на разной стадии развития производительных сил, следовательно — степени приближенности к коммунизму. Производительным силам передовых стран, развившихся до коммунизма, пролетарии недоразвитых стран не помощь, а обуза, исключающая наступление коммунизма. После дележки между всеми передового продукта перестанет хватать «на удовлетворение необходимого», а это, согласно Марксу, смерть коммунизма.
Да и на практическом уровне «международная солидарность трудящихся» повредит лишь самим трудящимся. Марксу пришлось выдумать некое «братское единение буржуазии разных стран», ради которого нужно объединяться рабочим, это на фоне-то постоянных «империалистических войн». Германских капиталистов известие о том, что русские пролетарии остановили предприятия их российских конкурентов, не только не поставит на колени, а наоборот, сильно обрадует. Горе-то какое! Причем остановили предприятия не потому, что российские капиталисты с ними обращаются хуже, чем немцы со своими, а наоборот, потому что лучше, — «из солидарности» с немцами, которым хуже.
Такая «солидарность» в прямых интересах иностранного капитала — у него образуется монополизационная прибыль, то есть ему выгодно финансировать зарубежных коммунистов. Частью он даже может поделиться со своими рабочими.
Никак из марксизма интернационализм не выводится, зато выводится национализм инородцев и иностранцев.
Вот и в Кампучии коммунистическая власть собрала в себе все национальные меньшинства. Помимо основных, китайцев и вьетнамцев, к геноциду привлекли мусульманские народности Чам (Тям), а также реликтовые племена из горно-джунглевых северных провинций под собирательным названием «Ло». Последние были отборной гвардией режима (по слухам, даже личная охрана Пол Пота долгое время состояла из подростков Ло), и дикарями в самом прямом смысле слова, то есть природными коммунистами.
ПЕРЕВЕРНУТОЕ ОБЩЕСТВО
Хотя официально в коммунистическом обществе классов не существует, в действительности общественный продукт и не думал распределяться поровну.
Низшим классом общества были горожане вообще и большая часть жителей лонноловской половины страны, т. н. «новый народ» (Пратъеатъон Тлей), или «люди 17 апреля», или «75-е», или «пришлые». Всего около половины населения, почти 3 млн. человек. Все они, так или иначе, подлежали полному уничтожению, как «неперевоспитуемые». Большая их часть и была уничтожена.
Население, раньше попавшее под власть полпотовцев, в основе своей крестьянское, называлось «старым народом» (Пратъеатъон Ча), или «70-е», или «местные». Образованных, служителей культов, предпринимателей, лонноловских военных, лево-правых уклонистов, родственников врагов народа и прочих людей, уничтожаемых в рамках постоянных политических кампаний, в особый класс выносить не будем.
Ну и, наконец, высший класс, сам полпотовский государственный аппарат со всеми служащими и армией включительно, в начале их правления составлявший примерно 120 тысяч человек (из них около 14 тысяч собственно членов КПК).
Как видим, опора на самые низшие культурные слои есть врожденная черта коммунизма, как внешнего оккупационного режима. Логика заставляет.
Нетрудно заметить, что подобное общество представляет собой точнехонько перевернутую пирамиду «традиционного общества». На самом верху натуральные массовые убийцы. Под ними дети. Ниже — обращенные в рабство крестьяне и рабочие. Еще ниже — сколько-нибудь выдающиеся своим трудом крестьяне и рабочие, то есть «кулаки» и «буржуазные прислужники». А в самом низу, в грязи, мучительно убиваемые парии — профессора, ученые, инженеры, преподаватели, врачи. Такую пирамиду нельзя построить и удержать, не опираясь на непрерывный террор руками коммунистов-«дикарей».
Было бы ошибкой думать, что подобное устройство общества вышло каким-либо естественным путем — оно противоестественно. Оно именно так сознательно и задумывалось, как искуственнный возврат к каменному веку — чем ближе человек к дикарю каменного века, тем он выше в иерархии, чем дальше — тем ниже (естественно, на кукловодов правило не распространялось). Марксизм рассматривает человеческую историю, цивилизацию вообще, как процесс развития рабства. Идеалом общества (пусть в прошлом неосознанным, ограниченым природой), является родо-племенной строй, он же «первобытный коммунизм». Люди жили, как в сказке. Каждый день у них был выходной, каждый делал, что хотел, в охотку. На далеком острове, понимаешь, нет календаря, крокодилы ловятся, кокос растет... Дома были общие, еда общая, хозяйство общее. Все друг другу мужья и жены. Дети общие, растут сами по себе, никого конкретно не обременяя. Ни одежды, ни денег, ни имущества, никаких основ для зависти и драки. Каменный век — это Рай, как в животе у мамы.
Но по мере развития цивилизации появилась семья, мужчина обратил женщину в домашнее рабство, напридумывал всяких гадостей — ходить в стираной одежде, кушать вареное, жить в личном домище, растить личных детей. Появились деньги, частная собственность, воровство, войны. Произошло разделение труда, люди стали эксплуатировать людей, обращать их в рабство, заставлять работать на себя, на вонючих фабриках и гадких железных машинах. Но однажды спадут оковы, люди снова сделают все общим, дома, еду, женщин, детей, средства производства, отменят деньги и частную собственность, никто не будет никому завидовать и драться, все будут плясать и петь песни, размахивая палкой-копалкой, одинаковой у всех.
РАЗРУХА
Чтобы полностью исключить эксплуатацию через собственность на средства производства, полпотовцы уничтожили средства производства. Вот это и есть истинно последовательная марксисткая позиция. Демонтаж и разрушение техники и промышленного оборудования оформлялось в виде специальных праздничных церемоний. У людей отобрали всё, вплоть до велосипедов, дабы устранить всякое неравенство.
Правда, почему-то не уничтожили средства производства, которые так или иначе участвовали в технологической цепочке обработки, хранения и экспорта риса. Следует учесть, что Кампучия, на самом деле, не такое уж большое государство, с населением едва ли в половину нынешней Москвы. Скажем, там была только одна железная дорога, от морского порта к столице и далее через сельскохозяйственные провинции к Таиланду. Так вот, железнодорожное хозяйство было сохранено, а железнодорожники были единственной профессиональной группой, избегшей репрессий. А из рабочих лесопильного комбината и текстильной фабрики до освобождения дожило лишь по нескольку рабочих. Дипломированных врачей во всей Кампучии к моменту прихода полпотовцев к власти было менее тысячи. Выжил лишь один из десяти, да и то, очевидно, из числа нужных самих полпотовцам — каждой тюрьме по распорядку полагался собственный врач, который должен был предотвращать преждевременные смерти пытаемых.
Запрещены были не только деньги, но и любой натуральный обмен, поскольку частного имущества для обмена не полагалось иметь в принципе.
НОВОЯЗ
Показательна любовь любых коммунистов к эвфемизмам. Из нашей истории, самое известное — это «десять лет без права переписки», что на деле означало: человек расстрелян.
Партизаны из Сорбонны — полпотовцы — первым делом уничтожали в занятых областях «старых» коммунистов и националистов. Поскольку официально это было бы объяснить трудно, то они называли это так: «товарища отправили на работу в другую провинцию». В другой провинции, понятно, не подозревали, что он должен был прибыть.
Правящая клика называлась «Ангка Лоэу», от Ангка — организация, иначе говоря, аналог нашего эвфемизма «Кремль» («В Кремле решили», «Кремль недоволен» и т. п.). Часто переводят просто как «Верховная Организация».
Иначе говоря, власть осуществлялась именем «Власти», при этом обсуждать власть-Ангку было запрещено (понятно, под страхом смерти). На проведенных в марте-апреле 1976 года (далее следует серия эвфемизмов) «выборах» «победил» «работник каучуковой плантации» «Пол Пот» (это имя и стало нарицательным). Правда, и это не конец лжи, в партийных документах «Пол Пот» подписывался как «Товарищ 87». Как говорил сей Пол Пот № 87, «мы правим вечно, пока никто не знает, кто мы».
Запрещено было упоминать слово «смерть», вместо него полагалось говорить «бат клуон» («исчезнувшее тело»). Людей из бараков уводили не на казнь, а как бы по хозяйственной надобности, чаще всего «посылали за хворостом». В государстве Демократическая Кампучия даже тюрем не было. В одном из своих интервью, в августе 1978 года, Пол Пот так и сказал: «У нас нет тюрем, мы даже не пользуемся этим словом. Правонарушители занимаются общественно полезным трудом».
Во всяком случае, эвфемизмы используются не из культурных соображений, а потому что сам строй не то, чем себя называет. Если коммунизм — это «справедливое общество», то казнь — это «уйти за хворостом», правительство — «комплекс зданий», труп — «исчезнувшее тело», глава правительства это «главная секретарша», а главная секретарша — это «работникк с каучуковой плантации», да и тот не он, а «товарищ № 87» и т. д. Если вывернуто наизнанку главное, придется выворачивать наизнанку все. Что же это за счастье человечества, где «геноцид» и «массовые казни»? Люди за хворостом вышли, да и исчезли телом.
После наступления коммунизма это не обманывало, но помогало обмануть до, или переложить ответственность после.
В Кампучии, как и в Китае, как и в России, даже возник некий пласт азиатских «правил», которыми заменяли культуру, поскольку числили за навсегда исчерпывающую «коммунистическую мудрость». Коммунистические мудрости, сделанные из каких-то бессмысленных жизненных наблюдений дебила, почему-то понимаемых абсолютно расширительно, типа «лес рубят, щепки летят» или «не тяни тигра за хвост» — каждый может производить тысячами самостоятельно. Беда в том, что при коммунизме они составляют понятийный аппарат, язык власти, обоснования эпохальных решений. Например, как минимум десятки тысяч людей в Кампучии были убиты по программе уничтожения «родственников врагов народа», с полпотовским, якобы, обоснованием: «При прополке не забывай про корни сорняков». Естественно, убивали по вполне рациональным причинам, но народу предлагалось по этому поводу «общаться» с самодельной дебильной пословицей. Вы хотите забывать корни сорняков при прополке? Ну вот.
*Текст статьи нам любезно предоставили владельцы ресторана «Ирина» в Пномпене. Первоисточник — русскоязычный журнал «Камбоджа».
