Я считаю миграцию одним из наиболее важных и интересных процессов для современной Европы и, в частности, нашей страны, которая подписала ассоциацию с ЕС. Поэтому иногда пишу об этом явлении, как внутреннем, так и внешнем его преломлении. Вопрос миграции окружает немало мифов.
После погромов 2005 года в парижских гетто, на которых сделал свою популистскую политическую карьеру уже, хвала небесам, экс-президент Франции Николя Саркози, появилось немало мифов о том, что Европу «заполонили» мигранты. Проблема имеется, но она выглядит совсем не так, как видят ее расисты, и состоит не в том, как они ее подают. По-крайней мере, во Франции.
Фундаментальными исследованиями иммиграции во Франции занимается кандидат исторических наук научный сотрудник Института управления социальными процессами НИУ ВШЭ (Москва) Екатерина Деминцева. Что можно из ее наблюдений извлечь и что с чем сопоставить, в частности в украинском случае? Дело в том, что вопреки заявлениям многих специалистов, работающих с устаревшей либо бюрократически искаженной информацией, — по целому ряду причин Украина привлекательна для иммигрантов (толерантность, возможности неформальной занятости и предпринимательства, более или менее свободный доступ к среднему и высшему образованию, соседство с динамичными странами Новой Европы). Согласно докладу комиссии Грицака (2011) в Украине проживает более 5 млн иммигрантов в разном статусе. Это определенный ресурс для экономии социальных расходов и потребительского спроса. Но нам следует избежать ловушек, в которые попадали западные европейцы.
Так, согласно исследованиям Деминцевой, в 1960-е годы во Францию начался массовый наплыв мигрантов из стран Магриба — Франция стала приглашать их для работы на своих предприятиях. Между прочим, так же поступала Германия с турками. Обычно это были жители деревень из стран Северной Африки и этот поток был достаточно многочисленным.
Но в 1974-м году прогремел ближневосточный нефтяной шок. В Европе начался экономический кризис. Во Франции наступил конец так называемого «славного тридцатилетия», начавшегося в 1946 году «планом Маршалла». Президентом тогда был правоцентрист Валери Жискар д’ Эстэн, которого все считают мудрецом, но в тот раз он принял явно опрометчивое решение. Франция решила остановить поток мигрантов и закрыла границы с бывшими колониями. А это привело к тому, что вместо того чтобы уезжать из страны, мигранты всеми силами стремились в ней остаться. Понимая, что выехав из страны, в следующий раз обратно они могут не въехать, многие остались во Франции с временными визами или видами на жительство.
Такую же глупость ряд стран ЕС пытался совершить и в 2008-10 годах, но они вовремя остановились, потому что результат может быть лишь один: падение качества трудовых ресурсов. К примеру, в Португалии, Испании и Италии украинцы — костяк рабочего класса, притом, что они становятся заметными и в малом бизнесе.
Также ситуация может ухудшиться и по другим причинам.
Французский опыт свидетельствует: начался новый массовый приток мигрантов, на этот раз женщин, которые стали приезжать к своим мужьям, чтобы жить вместе с ними, так как те перестали возвращаться, как это было раньше, раз в год-два домой, на родину.
По этой причине сейчас во Франции живет большое количество выходцев из стран Африки (а в Германии — существенное меньшинство турок), сегодня мы видим уже второе и третье поколение — и это, помимо прочего, результат закрытия границ в середине 1970-х годов.
Уже 1990-е годы обозначены притоком мигрантов из стран Восточной Европы, больших потоками из стран Африки южнее Сахары, растущими потоками из стран Магриба. И эти новые потоки серьезно отличаются от предыдущих исходов из Африки по своей структуре.
Первые мигранты во Францию были крестьянами, они практически не говорили по-французски, не знали, что такое Франция, и были бедны.
Сегодня в Пятую республику приезжают не самые бедные люди. Бедным людям не по карману такое предприятие. Едут в основном те, кто имеет среднее профессиональное образование, те, у кого есть профессия. Сравним, кстати, с еврейской эмиграцией из бывшего СССР в США в начале 90-х. Люди за копейки продавали жилье и приезжали нищими, а сегодня эмиграция — это серьезная инвестиция.
Похожий тренд наблюдается и во Франции.
Другой массовый поток мигрантов во Францию — это дети так называемого африканского среднего класса и элит. В основном, они приезжают учиться и не возвращаются обратно. Каждый второй, посчитала Деминцева — 48,4% от общего числа приехавших во Францию африканцев из стран Черной Африки, учился или учится в высшем учебном заведении во Франции. Хотя не обязательно закончил, но каждый второй либо был записан в университет, либо получил диплом о высшем образовании.
Среди тех африканцев, которые изначально приезжают для обучения в университетах, довольно много детей бывших студентов из африканских стран, которые закончили французские университеты в 1960-е годы.
Забавно, но это результат попыток модернизации в Африке.
Когда африканские страны получили независимость, во Франции и в самих новых африканских государствах существовали программы, ориентированные на обучение местных кадров, будущих элит. Для того, чтобы построить своими руками новое независимое государство, многие африканцы уезжали учиться в Европу. И в основном все эти студенты возвращались, потому что их ждали на родине, так как африканским государствам нужны были люди, которые имеют образование.
Большинство африканцев, учившихся в 1960-1970-е годы во Франции, уехали обратно, и стали частью сформировавшейся в первые годы независимости новой элиты и среднего класса. Но там все время была политическая нестабильность — в силу холодной войны между СССР и США, и «бывших элит» оказалось слишком много. Трагедия.
Новая волна иммигрантов — это как раз дети этой элиты, этого среднего класса, которые приехали учиться по стопам своих родителей. Но в отличие от своих родителей, которые хотели вернуться обратно, хотели строить независимое государство, которых ждали и которые, когда возвращались на родину, были уверены, что у них будет работа. Новое поколение понимает, что дома шансов нет. При этом дома оно выросло в европейской культурной среде.
Современный африканский иммигрант во Францию — это образованный городской человек со средним, среднетехническим или высшим образованием. Все больше женщин, едущих на заработки.
При этом выросшие в стране дети мигрантов не считают себя мигрантами, и таким образом сами для себя вопрос не формулируют. Потому как быть «французом» — означает для всех жителей этой страны быть ее гражданином. В европейских странах это не корректный вопрос. И догма Пятой Республики.
Во Франции нацию производит система образования, которая из маленьких детей разного этнического и культурного происхождения делает граждан одной нации, граждан одного государства. Они отмечают, что, несомненно, страна их происхождения Мали или Бенин, но они все видят себя гражданами Франции.
Еще одним таким «плавильным котлом» можно назвать так называемые «гетто» — причем от противного. Лично автор то же самое видел в Америке. Если у молодого человека есть стремление к тому, чтобы интегрироваться в общество, вырваться из маргинальной среды, то в этом случае исход из «гетто» является критерием успеха. Те из «русских», кто добился успеха в Германии или США, — не живут в «гетто».
Многие африканцы, говорит Деминцева, приезжают в Европу, имея специальности, которые в Европе уже трудно найти, такие, например, как столяр или плотник. Но для того, чтобы признать их дипломы, необходимо не только большое количество времени, которым они не располагают, но и вид на жительство, которое предпочитают выдавать тем, кто имеет работу при условии, если работодатель готов предоставить необходимые документы. Получается такой замкнутый круг: для работы необходимы документы, для документов — работа, на которую можно устроиться, имея подтвержденный диплом.Страна теряет квалифицированных работников, которые находят лишь низкоквалифицированную работу.
С Украиной обратная проблема — ЕС вымыл у нас носителей среднетехнических специальностей, система подготовки — по другой причине — разрушена.
Третья проблема — миграция происходит посредством учёбы в университетах. Университеты сегодня являются своеобразным мостиком миграции для молодежи. То же самое происходит в России и у нас (при Дмитрии Табачнике — бешеный бизнес!)
Но при этом многие их не заканчивают, так как молодым людям приходится параллельно работать. Обучение во Франции бесплатное, но молодые люди должны параллельно работать, чтобы хоть как-то обеспечить себе существование в иммиграции. У нас иная ситуация — мигранты у нас платят за образование, и Украина на этом немало зарабатывает.
Однако, как с потоком из страны, так и потоком в страну Украине скоро — вместе с институциями ЕС — надо будет поработать серьезно, чтобы достичь баланса и избегнуть французских и германских проблем.
