Последние трагедии в США и России в очередной раз свидетельствуют о серьезных проблемах, вытекающих из либерального романтизма современного постиндустриального общества. Материалистический оптимизм, зацикленный на создании тотального комфорта, в очередной раз напоролся на «скалы» терактов и бессмысленных массовых убийств.
15 апреля произошла трагедия в Бостоне. Пострадали более 280 человек, трое погибли. Первый допрос подозреваемого в организации взрывов Джохара Царнаева показал, что на совершение теракта двух чеченских братьев с американской пропиской подтолкнули религиозные убеждения. Джохар заявил, что главным идеологом террористической атаки стал его старший брат Тамерлан, который таким способом «пытался защитить ислам».
22 апреля в одном из магазинов Белгорода была открыта стрельба, которая продолжилась на улице. Погибли шесть человек. В групповом убийстве подозревается ранее судимый россиянин Сергей Помазун. 23 апреля в МВД РФ сообщили о задержании подозреваемого. При задержании был ранен полицейский.
В ночь на этот же понедельник пять человек были убиты в ходе стрельбы в американском городе Федерал Уэй. Один из предполагаемых убийц погиб в перестрелке. Стала ли его смерть результатом действий полиции, пока что неизвестно. Неясны до сих пор и причины инцидента...
Поколение Y и ощущение хрупкости мира
Эти мрачные новости продолжают цепочку многочисленных терактов и массовых убийств, ставших одними из главных символов «нулевых». Такие события могут менять психологию не только выживших жертв и их родственников, но и целых поколений, ценности которых формировались в последние два десятилетия. Информационный массив, связанный с террористическими атаками и массовыми расстрелами, может влиять на психику представителей этих поколений, как на сознательном, так и на бессознательном уровне. В данном случае для людей меняется не мир, а психология восприятия реальности.
О каких же поколениях, в частности, идет речь? Говоря на социологическом языке, это — генерация Y (ориентировочно —
К обстоятельствам, которые сформировали ценности поколения Y, принято относить: распад СССР, атипичную пневмонию, развитие цифровых технологий, военные конфликты и теракты (сюда же мы добавляем и массовые убийства среди бела дня).
«Люди, принадлежащие к этому поколению, очень ценят свое время, — пишет Наталья Соколова в статье „Поколение Игрек“. — Поколение Y видело не только хорошее, оно стало свидетелем многочисленных терактов. Отсюда ощущение хрупкости мира, краткости жизни и эфемерности бытия. Все, чего ты добился, может быть разрушено в один миг. Так не лучше ли жить в свое удовольствие, попробовать и успеть многое, пока мир не полетел в тартарары».
На гедонизме, процветающем среди представителей генерации Y, акцентирует внимание и Жанна Тян в материале «По правилам Y?»: «Удовольствие — вот главная составляющая смысла жизни для „игреков“. Не зря в большинстве рекламных слоганов используется это слово. Наряду с этим „игреки“ не готовы ждать долго результата от своей деятельности. Они нетерпеливы и не привыкли строить долгосрочные планы».
Поколению Y также присущ убежденный оптимизм, который зачастую переходит в инфантильность и наивность. Возможно, именно поэтому теракты и массовые уличные убийства развивают у «игреков» не столько те или иные фобии, сколько стремление к тому, чтобы побыстрее с радостной улыбкой получить от жизни все, что можно, пока «кирпич не упал на голову». Ну, а то, что гедонизм едва ли может привести к чему-то полезному, как с психологической, так и с физической точки зрения, порой остается «за кадром».
Поколение Z и страх выходить из дома
Представителей этой генерации называют еще более выраженными детьми мультимедийных технологий, социальных сетей, цифровых устройств и т. д. Подчеркивается, что они более зависимы от этих технологий, сетей и устройств, чем их родители, которые пользовались телевидением как альтернативой книгам и газетам. «Зетов» характеризуют как нетерпеливых и сосредоточенных, в основном, на краткосрочных целях, но при этом они менее амбициозны, чем дети из предыдущих поколений. Представители генерации Z в большей мере ориентированы на потребление и более индивидуальны. Помимо этого, они не склонны становиться частью определенных групп.
По социально-психологическим прогнозам исследователей поколений, представители поколения Z, скорее всего, вырастут такими же идеалистами, как и старые «молчаливые» (ориентировочно
Такие прогнозы могут быть вполне обоснованными, исходя из того, какими темпами развивается в современном мире так называемый «пиплхейт». Это — современная форма человеконенавистничества. Ненависть в данном случае рассматривается как «мода» и «способ самовыражения». «Пиплхейтеры» бывают пассивными и активными. К первым относятся те, кто ненавидит людей, но не готов их бить или стрелять. Громкий пример «активного» «пиплхейта» — это история с «русским Брейвиком», который расстрелял в прошлом году своих коллег по работе, считая человечество «мусором, от которого нужно избавиться». На днях этому «стрелку» выдвинули обвинения не только в убийстве, но и в призывах к экстремизму. Стоит подчеркнуть, что «пиплхейт» — это прогрессирующий недуг современности, корни которого уходят в классическую мизантропию.
А выводы какие?
Вполне понятно, что пострадавшие от терактов и выжившие жертвы массовых расстрелов начинают относиться к жизни по-новому. Но, как показывают социально-психологические исследования, крупные трагедии могут корректировать мировоззрение многих других людей, которые не были непосредственными жертвами или очевидцами этих трагедий.
Ключевой же вопрос заключается в том, какие выводы делают для себя представители поколений, выросших на многочисленных новостях о террористических атаках и массовых убийствах. В жизни часто встречаются случаи, когда один человек, получивший психологический удар, после этого продолжает вести «травматический» образ жизни и доводит себя до полной ручки, а другой — наконец-то начинает осознавать, ради чего действительно стоит жить, и как правильно воспринимать реальность. Главное же во втором случае — снова не заблудиться...
