Земля стала громокипящим кубком, который грозит вот-вот взорваться новой эволюцией человека. Эта эволюция сметет абсолютно все устоявшиеся представления. Она уже началась. Почуяв ее, мы все реже рискуем продолжаться в будущих поколениях, пытаясь сохранить сейчас хотя бы себя. Планета стремится сбросить груз перенаселенности и диктует новые представления о прекрасном.
Когда-то красоту тела определяли не разум и культура, а животное внутри женщины и мужчины, отождествляя сексуальность с плодородием и способностью к выживанию. Широкие бедра обещали многодетность, сильные ноги — выносливость. Герои нового времени выглядят совершенно по-другому. В глазах режиссеров, стилистов, фотографов, поклонников Тильда Суинтон — безупречное олицетворение гармонии мужского и женского. Не зря она была так хороша в «Орландо» по книге британской феминистки Вирджинии Вульф, 20 лет прожившей с женщиной. Тильда сыграла похожий характер — мужчину в женщине и женщину в мужчине. «Сомнений в отношении его пола не могло возникнуть несмотря на женственную внешность которая была идеалом для всех юношей того времени...», — говорит автор об Орландо-мужчине. «Тот же человек — никакой разницы. Просто другого пола», — говорит Орландо-женщина о себе. Тильда и есть тот новый совершенный человек, унисексуал, который занял место ретроградных гетеро, би и гомо.
Еще не так давно власть красоты была деспотична. Рабы чистокровных красавиц пленялись тугими локонами в дурмане чувственных ароматов духов. Головокружительная путаница ресниц — паутина, в которой мужчины теряли свободу. И какой бы ни была холодная, предостерегающая маскировка светских условностей, женскую чувственность было не спрятать. Мужчины не знали, что бисексуальность изначально была заложена в человеке. «Не мужчина и не женщина есть образ и подобие божье, а лишь андрогин, целостный человек, — писал Бердяев, — Дифференциация мужского и женского есть последствие космического падения Адама. Образование Евы повергло старого Адама во власть родовой сексуальности, приковало его к природному „миру“, к „миру сему“. „Мир“ поймал Адама и владеет им через пол, в точке сексуальности прикован Адам к природной необходимости. Власть Евы над Адамом стала властью над ним всей природы. Человек, привязанный к Еве рождающей, стал рабом природы, рабом женственности, отделенной, отдифференцированной от его андрогинического образа и подобия Божьего. Мужчина пытается восстановить свой андрогинический образ через сексуальное влечение к утерянной женской природе». Самый последний феномен, подтверждающий теорию Бердяева — супермодель Андрей Пежич.
Юнг тоже считал, что человек по своей психической природе не может быть только мужчиной или только женщиной. Склоняясь либо к одному, либо к другому, он чувствует свою ущербность и стремится чем-то ее восполнить. Но раньше всех об этом догадался Леонардо, который написал Мону Лизу, вдохновившись внешностью своего любовника Салаи. Пять веков патриархальный мир самцов восхищался Джокондой и называл ее идеалом женщины. Они даже не подозревали, что перед ними — переодетый мужчина, упорно продолжая следовать первым эскизам природы о женственности и эротичности. Последней самой привлекательной французской разновидностью его стала Жульет Бинош. Пальцы с короткими ноготками без лака, фирменный «французский» нос и как-то именно по-французски сложенные губы — в интеллигентном и сексуальном рисунке. Эта тихая эротичность всегда привлекала режиссеров-гурманов, которые не только видели в ней социальное олицетворение Франции, но и с ее помощью сохраняли легендарную квинтэссенцию породистой французской сексуальности. Эволюция, управляя рождаемостью, нанесла удар тщеславию мужчин, сблизив с ними женщину во всех самых ответственных социальных ролях. Теперь женщины могут все, что могут мужчины. И даже больше, они могут обходиться без них, гораздо лучше приспосабливаясь к жизни. Они уверенно плывут среди белоснежных бумажных башен и в запутанных коридорах-улицах.
В мире за стеклом они царицы, даже если их трон — офисный reception. Они — куклы в бледных многоэтажных коробках, наглухо закрытых от внешнего мира с
