No, We Can’t

40 лет назад Джордж Харрисон и Рави Шанкар, организовали первое в истории масштабное благотворительное рок-выступление «Концерт для Бангладеш» — в помощь беженцам. «Бангладеш» стал символом бескорыстного и эффективного единения людей во имя социальной идеи. Фразы «Yes, We Can» еще не звучали, как агит-лозунги.

Страшные прогнозы бесповоротного вырождения земной цивилизации — полная ерунда. Чем опасно для нас вырождение, кроме скуки, если задолго до него вымрет все, что давало радость и надежду? Одной из главных таких надежд до недавнего времени была рок-культура, выросшая из попытки подурачиться до претензий на установление всеобщей социальной справедливости. Эта попытка, как и прочие революции, провалилась, а рок умер в середине 90-х. В ближайшие несколько лет станет историей и последняя, самая грандиозная глава его жизни — масштабные концерты. В наше время сознательного одиночества такой добровольный коллективизм выглядит жутко старомодным. Запись концерта можно купить и уютно посмотреть дома, а толкаться на стадионе — дискомфортно и бессмысленно. Особенно, если стоишь так далеко, что музыканты на сцене выглядят муравьями. Но мы продолжаем по привычке покупать билеты на последние, немногочисленные концерты рок- и поп-динозавров. Потому что завтра они уйдут. Навсегда.

Привычка эта произрастает из прошлого, когда рок-концерты были объединениями людей сходных мировоззрений, а не просто желающих выпить пива, послушать какую-нибудь музыку и расслабиться. Ведь когда-то рок-культура, выйдя из-под контроля бизнеса, диктовала свои условия миру. Ей всерьез доверяли многие, искренне считая тексты ее песен манифестами нового времени. И многие ее боялись, включая президентов США и генсеков КПСС. Влияние было так велико, что сейчас этому никто не верит. А тогда, в начале 70-х, президент США Никсон лично контролировал передвижения Джона Леннона по стране, потому что симпатии и антипатии этого человека из провинциального Ливерпуля могли стоить ему президентского кресла. Одна-единственная песня влиятельной рок-группы легко преодолевала любую дорогостоящую государственную пропаганду и могла повести за собой, без преувеличения, десятки миллионов людей. Если бы в конце 60-х — начале 70-х западный мир созрел до глобальной социальной революции, ни одно правительство мира не смогло бы устоять.

Интересно, что в то же время, в «государстве справедливости» за «железным занавесом» еще более угнетенные советские граждане ухохатывались в кинотеатрах над комедиями с Пьером Ришаром вроде «Высокого блондина в черном ботинке» и «Игрушки», не понимая, насколько описанные ситуации реальны для Запада, находившегося «на грани». В общем, кто знает, как выглядела бы наша жизнь сейчас, если бы массовые беспорядки, сопровождавшиеся политическими и социальными лозунгами, вылились в организованное сопротивление? Но, как впоследствии с сожалением заметил Джордж Харрисон, эпоха хиппизма была активной на словах, но не на деле. Испугавшись той надежды, которую они вселяли в слушателей, рок-музыканты немного запаниковали. Джон Леннон записал песню «Как?» со словами «откуда мне знать, куда вас вести, если я сам не знаю, куда иду?» А другую надежду общественности — Мика Джаггера — чуть не убили на бесплатном выступлении «Роллинг Стоунз» в американском Алтамонте в 1969 году, куда по приглашению группы съехалось огромное количество поклонников. «Роллинги» мечтали, что Алтамонт станет крупнейшим концертом 60-х, своеобразной хиппистской коммуной, которая примет и обогреет людей общих взглядов.

Вместо этого концерт стал кровавым побоищем и торжеством анархии. Организаторы, понадеявшись на сознательность публики, не стали приглашать полицейских в качестве охранников. Но зачем-то наняли «Ангелов ада» — агрессивных байкеров, которые во всем любили порядок. Спровоцировав несколько драк, «ангелы» избивали зрителей Алтамонта, «рассекали» толпу на мотоциклах, а одного из слушателей избили до смерти, после чего набили физиономии музыкантам, выступавшим с «Роллинг Стоунз», и чуть не надавали по шее самим «роллингам». Концерт в Алтамонте стал концом «золотых 60-х». Любовь сменялась насилием — эпоха «цветов и любви», зарядив энергией и верой, не спешила приступать к активным, организованным действиям, когда многие уже были готовы брать в руки оружие.

Рок разочаровал бездеятельностью, а потом превратился в развлечение, которое больше ни на что всерьез не влияло. Из рока понемногу уходили настоящие генераторы идей, амбициозные интеллектуалы, потому что значение работы в шоу-бизнесе из года в год приобретало совершенно другой, сниженный социальный статус. А с наступлением цифровой эпохи стала очевидна скорая гибель и самого музыкального шоу-бизнеса. Звукозаписывающие лейблы больше не хотят рисковать, вкладывая в гениев. Предпочтение отдается крепкому среднему продукту, прибыль от которого во много раз превосходит финансовые вливания и позволяет компенсировать скачивание и пиратство. Кроме того, гении — это что-то абсолютно не похожее на то, что было раньше. Дорого и нет никаких гарантий. А в случае успеха уже не заработаешь так, как раньше зарабатывали на продажах недолговечных виниловых пластинок. Так что тем, мимо кого в свое время «прошли» классические поп- и рок-альбомы, игра в гаражных группах, походы на концерты и плакаты «Роллинг Стоунз» на стене комнаты, история предоставляет последний шанс понять, что это такое — настоящий рок-концерт. Эти последние, уже немногочисленные выступления, вроде «Гластонбери», которому прогнозируют банкротство — только имитация настоящего единства разных людей во имя неагрессивной цели, что продемонстрировал 40 лет назад концерт для Бангладеш, а до него — Монтерейский рок-фестиваль (1967) и Вудсток (1969). Но сходить стоит. Потому что иногда, в течение 3-часового скучного стояния перед сценой, промелькнет на мгновение искорка чего-то большого, светлого и старомодного, как ностальгия по угасшей надежде.