Литвиненко: У Донецкой области есть большое будущее

Автор: Сергей Лисовский, "Общество и Экология", 5 июня 2007 года

11.06.07 07:59

4267

Интервью ректора Санкт-Петербургского Горного института Владимира Стефановича Литвиненко... - Уважаемый Владимир Стефанович, наша газета «Общество и Экология» выходит в Санкт-Петербурге 8 лет, но к Вам обращаемся впервые. Мы хотим задать Вам вопросы по экологии и другим не менее важным проблемам. Один из них таков: Как найти гармонию между зарабатыванием денег на основе эксплуатации природных ресурсов и экологической безопасностью? - Наша страна имеет сырьевую ориентацию. В ближайшее время ситуация не изменится и сырьевые ресурсы будут основной долей в пополнении валового продукта. Сегодня мы из недр земли извлекаем ресурсов больше, чем на 200 миллиардов долларов США ежегодно. К сожалению, то, что мы извлекаем, продаём богатым потребителям – развитым государствам, которые вывозят, примерно, 90 % добываемого нами. Внутри страны вовлекается в глубокую переработку около 10 %. Хорошо это или плохо? Для экономики любой страны эти цифры очень печальные. Мы обязаны сделать всё, чтобы перерабатывать внутри страны хотя бы 50 % сырья. Если в течение 3-5 лет нам это сделать не удастся, то возрастёт наша зависимость от стран, развивающих высокие технологии, несмотря на то, что в этих странах добыча сырья составляет 1-2 %. Экономика России существенно отличается от тех стран, где сырьевых ресурсов не существует. Это даёт свои плюсы и свои минусы. Плюсы, с точки зрения конкурентоспособности, - это наличие ресурсов и мощный интеллектуальный потенциал. Это наши преимущества. Но, к сожалению, мы за последние годы не можем эти преимущества задействовать, чтобы они служили в интересах всего общества. В этой связи, должен сказать, что любая работа, связанная с недрами (на всех стадиях – от поисково-оценочных до закрытия месторождения) оказывает воздействие на экологию, на природную среду. И мы должны понимать, что эти процессы взаимоувязаны. Поэтому в горной промышленности экологически чистых технологий не существует. И в ближайшее время, как бы мы активно этой проблемой не занимались (разработок в области экологии очень много), эта проблема воздействия на биосферу останется. Мы должны понимать, что должен быть найден какой-то баланс интересов между развитием горного производства, общества и природы. Экологические нормативы и потребности общества должны быть соизмеримы. Иначе, если поднять эконормативы, горное производство погибнет. Но сегодня в стране порядка 90% наших крупных городов и поселков – это мегаполисы, сформированные исключительно на базе тех месторождений, открытых геологами в недалёком прошлом. С этими открытиями связана судьба городов и посёлков. Кроме того, мы имеем уникальную экономику страны, где горно-добывающие предприятия являются градообразующей инфраструктурой, вокруг которой созданы города и посёлки. Экологические проблемы напрямую связаны с тем производством, которое там сосредоточено. Поэтому, если производство грязное и существуют большие экологические проблемы, то в регионе просто беда. Далеко ходить не нужно. На протяжении 20 лет суперкризисная ситуация существует в Норильске. Поменялось ли там что-нибудь? Ничего не поменялось. На сегодня, те инвестиции, которые были сделаны компанией «Норильский никель» для наведения порядка и создания новой технологической инфраструктуры не смогли сдвинуть с места тяжёлый груз. Проблема существует. Я могу назвать ряд регионов в Сибири и на Урале, где сосредоточены экологически грязные производства - там существуют неблагоприятные условия для проживания населения. Тем не менее, по факту, люди работают. Экономика такова, что местному населению не приходится выбирать. Они вынуждены там жить и трудиться. Это серьёзнейшая проблема. Нормальной экологической политики государства пока нет. Если рассмотреть, к примеру, жизнь на Кузбассе – это регион, где проживать практически невозможно. Здесь проявляется политика неправильного регулирования горного производства в этом регионе. Кузбасс – это своеобразный образец, как нельзя работать. Экологическое воздействие в этом регионе, если взять суммарное производство всех шахт, добывающих порядка 200 миллионов тонн, очень большое. Можно добывать и больше, но природа будет реагировать. И при дальнейшем увеличении мы будем наблюдать не просто экологические проблемы, а может произойти региональная суперкатастрофа. Нужно срочно определить оптимальный объём добываемого угля. Мы понимаем, что экология, глобализация и горное производство – это взаимоувязанные процессы. Фактически на мировом рынке горное производство поделено на сферы влияния той или иной компании. На мировом рынке играют крупные компании, в области нефти и газа их порядка 20. На их долю приходится около 90 % добычи и реализации газа. Можно обратить внимание ещё на один аспект. Наша страна находится в удивительно тяжёлом положении. С одной стороны, наши природные ресурсы – это наше преимущество. С другой стороны, процесс глобализации, затронувший сырьевые рынки будет наполняться более ожесточенной борьбой. Природные ресурсы будут дорожать. Завтра они станут бесценными. Для того, чтобы быть допущенным к тем или иным месторождениям – не просто компании будут бороться между собой, а будут подключаться политические механизмы и процессы регионализации. То, что мы наблюдаем на примере США и Евросоюза - это процессы, связанные с тем, чтобы объединить усилия и помогать своим компаниям для выхода на сырьевые рынки. Можно вспомнить Югославию, Ирак, Иран. Где сосредоточены углеводороды – там война (дальше пойдёт медь и другие ресурсы), там жертвы, там экологические катастрофы. Мировое сообщество пытается влиять на эти процессы и другим способом. Последнее изобретение мировых олигархов – это Киотское соглашение. Они пытаются втянуть в него все страны. Но научно ещё не доказаны последствия изменения климата в мире. В целом, конечно, человек не бережёт свою планету. Но почему-то все молчат о главном загрязнителе (20% планеты) – США. На примере с Киотским протоколом проявляются двойные стандарты. Для России Киотский протокол закроет дорогу к модернизации и развитию высоко-технологичного комплекса. - Успеет ли Россия перейти на высокотехнологичную экономику, учитывая несколько параметров: сокращение численности населения, старение кадров, удерживающих пока производство, и проблему-2008, связанную с выборами Президента. Сумеем ли мы сформировать новую управленческую элиту, которая бы понимала всю глубину проблемы и смогла повести Россию в будущее? - В любой сырьевой стране существует определённая медлительность в экономическом развитии. Это относится и к России. Кроме того, в стране существует борьба за ренту. Добыча природных ресурсов – это высоколиквидные риски. Количество людей, которые формируют этот бизнес крайне ограниченно. Борьба за ренту порождает коррупцию в бизнесе, коррупцию в государстве. Это главная проблема. Все борются за то, чтобы управлять рентой. В центре и на местах. В последнее время очень много делается для того, чтобы навести порядок. За последние 20 лет государство раздало все месторождения крупным компаниям. А это около 50 человек, владеющих 90 % ресурсами, созданными ещё при СССР. Тогда мы своевременно не выстраивали регулирующие правила игры институты, поэтому самой серьёзной проблемой нашей страны является институциональная отсталость. Мы имеем примитивное горное производство, несовершенные технологии и примитивный уклад хозяйствования. Мировые стандарты управления горным производством более эффективны в 2-3 раза, чем наши. Мы конкурентоспособны только за счёт наличия уникальных ресурсов, но не за счёт управления. Президент России чётко сказал, что нам необходимо, чтобы наша экспортно-сырьевая экономика превратилась в ресурсно-инновационную. Нужно готовить новые кадры. - Владимир Стефанович, какая энергетика является более эффективной, с Вашей точки зрения, нефте-газо-угольная, атомная или ветро-солнечно-альтернативная? - Человечество столкнулось с дефицитом энергии. Существует промежуток в 15-20 лет, чтобы в вопросах электроэнергии был наведён порядок. Сегодня все виды выработки энергии имеют право на жизнь. При этом надо понимать, что углеводород занимает ведущее место в выработке электроэнергии. В ближайшие 15-20 лет ничто другое в мире углеводородное сырьё заменить не сможет. Что касается атомной энергии – это передовые технологии. Я бы сравнил разработки в области атомной энергетики, с перспективами развития космоса и перспективными разработками месторождений на больших глубинах. Три отрасли, сопоставимые с оборонными технологиями. Они двигают вообще всю мировую экономику и научные исследования. Здесь есть большие достижения. Многие разработки напрямую связаны с выживанием человечества. Что касается экологии, то, хочу сказать, что атомная энергетика экологически более чистая по сравнению с углеводородной, но при этом последствия любых отказов и аварий будут там, конечно, более страшными. Поэтому мы должны понимать реальную опасность использования экологически чистой атомной энергии. Что касается альтернативной энергетики (солнечная, ветровая и т.д.) – с ней нужно работать, но понимать, что она имеет местное значение, местную привязку. Если есть приливы и отливы, то такая энергетика может быть только в том месте, где это всё есть. Если ветровая или солнечная, то, соответственно, такая энергетика будет развиваться там, где есть открытая площадь для установки ветряков и солнечных батарей. Но сами генераторы дорогие. В целом, Европа частично отказывается от использования ветра, потому что очень дорого стоит земля, потому что большие шумовые эффекты. Сейчас они меняют маленькие на большие ветряки. А это большая высотность, затраты по монтажу. Ветровую энергию используют там, где это выгодно экономически. Но, сказать, что эти виды альтернативной энергетики заменят углеводород - я не могу. Скажу к слову. Из всех видов имеющейся энергии, очень плохо используют отходы лесной отрасли. Если бы перерабатывать всё то, что остаётся после вырубки лесов, и делать топливные брикеты, то мы могли бы примерно на 30% отказаться от углеводорода, а в отдельных регионах и на все 100%. Генерирующие станции спокойно могли бы работать на брикетах. Россия, которая почти полностью покрыта лесами, где отходы гниют, не использует этот мощный ресурс. К тому же (полный абсурд!) в отдельные лесные регионы мы завозим уголь, а то, что рядом лежит, мы не используем. Рациональность использования природных ресурсов – это первая задача, которая стоит на мировом уровне. - Один из моих вопросов, с которым я шёл к Вам, об отношении к экологической политике России и Санкт-Петербурга? - Скажу Вам прямо – профессиональной экологической политики нет. Сегодня Россия не имеет также чёткой топливно-энергетической стратегии, об этом я говорю так уверенно, потому что вижу, что нет топливно-энергетического баланса. Это парадокс, но это факт. Мы о нём вспоминаем в августе, когда заканчивается период завоза угля, нефти и т.д. в северные регионы, и Президент всегда спрашивает, завезено или нет топливо, сколько завезено? Нет планирования. При СССР было очень правильное планирование, и мы имели чёткий энергетический баланс, так же, как и взвешенную экономику страны. И не только в СССР. Все развитые мировые страны имеют такой баланс. Баланс – это единственный механизм государственного воздействия на разницу между спросом и предложением. Если этого не будет – получится полный бардак и произвол, беспредел на рынке. Нужен топливно-энергетический баланс, на базе которого нужно иметь чёткую энергетическую стратегию, которая вроде бы и существует на бумаге, но не отвечает нашим жизненным потребностям. В Санкт-Петербурге, на мой взгляд, губернатор делает всё правильно для того, чтобы восстановить влияние города на формирование энергической политики в субъекте. Более трёх лет назад город был исключён из этой политики, передав все сети РАО ЕЭС. Это было неправильно. Сейчас город пытается влиять на политику генерирующих компаний. Город вернул своё влияние в газораспределение, курирует теплообеспечение. А это, как раз те вопросы, которые напрямую связаны с экологическими проблемами. Если так пойдёт и дальше, то город не будет зависеть от тех монополистов, которые сковывают развитие любого субъекта федерации. - Являетесь ли Вы сторонником третьего срока Президента? (Если не хотите – не говорите). - Можно записать так. Я политик для добывающих компаний, известен в этих кругах. Моя политика – это сырьевая политика. Если говорить о большой политике, то, не секрет, я давно знаю Владимира Владимировича Путина. По той работе, которую делает Президент, я хочу констатировать, мне не стыдно, что он управляет нашей страной. Сделано было много. Мы показали, что мы в состоянии управлять экономикой, хотя в недалёком прошлом были зависимы от стран кредиторов. Мы имеем большие темпы развитие. Президентом много делается для выравнивания бюджетной сферы, для социальной защищённости людей. Начала выстраиваться системность в работе экономики. Проблемы, конечно, остаются. Одна из них – примитивная система контролинга, не рыночная. Почему-то главным контролёром является прокуратура и силовые ведомства? Должны работать профессиональные регуляторы, которые есть во всех министерствах и ведомствах. Есть, конечно, проблема с неисполнением законов. Нужно или нет Президенту идти на следующий срок? Владимир Владимирович может управлять ещё не один, а два срока – это очевидно. Он энергичен. Он совершенствует свою систему управления. Но есть закон. Нельзя переписывать Конституцию страны для каждого следующего Президента. Мы должны развивать в нашем обществе не революционные, а эволюционные принципы работы. - Каково Ваше видение перспектив развития партии «Справедливая Россия»? - Партии рассматриваются, как составляющая гражданского общества любой страны. Сегодня многие партии России не впитали в себя то содержание, которое должно предъявляться к любой партии, как целостной системы, вокруг которой должны объединяться люди. У партий не отработан механизм реализации своих программ. Гражданское общество – это тот единственный механизм, который даёт возможность объединять людей дела. Партия «Справедливая Россия» делает пока первые шаги в объединении людей, чтобы воздействовать на те негативные процессы, которые мешают развиваться нашему обществу. Если бы «Справедливую Россию» удалось наполнить нормальными идеологами, которые на сегодня пока не в состоянии аккумулировать и проводить в жизнь мощные идеи, то партия бы очень сильно выиграла от этого. На сегодня партия имеет своего лидера. Мне нравится, в отличие от других лидеров, сам Сергей Миронов. Он – человек деловой и искренний. Он имеет своё мнение в отличие от других политиков и высказывает его смело. Тем не менее, сегодня в партии есть проблема с идеологическим наполнением. Нужно привлечь к работе в партии наёмных идеологов и акцентировать внимание на социальном блоке. - Существует ли связь между Горным институтом и Донбассом? - Есть, но она не так сильна, как хотелось бы. Донбасс всегда был развитым регионом. Особенно в СССР. Роль угольной отрасли оценивалась тогда очень высоко. Это та отрасль, на базе которой вырабатывается электроэнергия, работает производство. Сейчас значение угля принижено, потому что есть нефть и газ. Всё делается для того, чтобы перейти на экологически чистый продукт. Тем не менее, угольные ресурсы России и Украины огромны. При рациональной угольной политике наши страны могут успешно развиваться ближайшие 800 лет. А не 5-10 лет (возраст измерения наличия нефти), или газа - 100 -150 лет. Уголь всегда был для нас особым ресурсом, а состояние этой отрасли – это был индикатор развития страны. Самые высокие зарплаты получали горняки. Все передовые технологии, которые были в СССР, внедрялись, прежде всего, в угольной отрасли, темпы развития которой были огромными. Сегодня иная ситуация. Угольная отрасль занимает постыдную строчку по востребованности в государстве. Она недооценивается и, мягко говоря, находится в кризисной ситуации. В России очень мало используется новых технологий, в целом существует примитивная добыча угля. Причина проста. Невозможно освоить новые технологии, перейти на комбайны и освободить сразу тысячи человек, потому что существует кадровый голод. Тем не менее, есть регионы, сохранившие мощный потенциал, не только в России. Донбасс – это регион с уникальным потенциалом, где сосредоточена не только добыча, но и переработка и получение готового продукта в виде металла. Нужно также прямо сказать, что этот регион экологически грязный, тяжело в этом регионе жить населению. Это беда Украины. Там большая смертность и низкая рождаемость. Поэтому государство должно переоценить значение угля для Украины и улучшить условия жизни шахтеров. У России, в отличие от Украины, есть возможность развиваться ещё и за счёт нефти и газа. Альтернативы углю на Украине в ближайшее время не будет. Потребность угля будет резко возрастать. Тем более, что в ближайшее время Украина будет потреблять газ по мировым ценам. Углю мало уделяют внимания - не знаю по какой причине, возможно, такова политика Президента. Я глубоко убежден, что Премьер-министр эту проблему понимает, и Правительство будет её контролировать. С помощью финансовых механизмов нужно стимулировать развитие этого, в целом, экологически грязного производства. Но что делать? То, что уголь имеет громадное значение показывает мировая практика. Сегодня в мире не просто сжигают уголь – есть пять проектов, которые направлены на создание из угля синтетических топлив, без особых загрязнений для окружающей среды. В ближайшее время уголь станет сырьём, на базе которого будет формироваться современная нефтехимия. Если угольная отрасль станет, то в экономике Украины произойдёт катастрофа. Также меня тревожит состояние горного образования на Украине. Это очень важная составляющая для экономики страны. Горняк – либо образованный, либо нет. И в шахту нельзя пускать двоечника, который может допустить аварию и гибель людей. Коммерциализация горного образования очень вредна. То, что Украина так резко подхватила западную систему образования (бакалавры и магистры) – это может сказаться на перспективах её развития. - Бакалавры и магистры внедряются не только на Украине, но и в России. - В России идёт дискуссия. И мы, и Канада, и все страны поняли, что горной отрасли требуются не бакалавры и магистры, а требуются профессиональные горные инженеры. Полуфабрикаты горному делу не нужны. - В 2007 году в июле месяце исполняется 75 лет Донецкой области. Это крупное событие, на котором будет вся Украина. Что Вы думаете о развитии Донецкой области? - Донецкая область – это один из самых развитых регионов Украины. И при СССР это был самый прогрессивный регион, где формировалась не только политическая, но и промышленная элита страны. Почему празднуют только 75 лет, а не больше – я затрудняюсь сказать, но это регион с хорошими климатическими условиями, где население, думаю, жило с начала нашей цивилизации. Я думаю, что у Донецкой области есть большое будущее. Это субъект, который является локомотивом сегодняшней Украины. Он является и субъектом политических дискуссий. История присоединения и отсоединения Украины – это вопрос политиков. Я очень рад, что многие люди в этом регионе, в котором я был неоднократно, понимают, что их благосостояние зависит от тех дел, которые они сами делают на местах. Мне нравится сам народ – он гостеприимный, понятный, без особых политических амбиций. Реальный народ – трудовой. Мне этот народ искренне приятен, близок, он – уникален! Для Украины – это тот островок, где народ хочет развиваться, а экономика этого региона в состоянии быть локомотивом. - Владимир Стефанович, благодарю Вас за интервью. Также благодарю Вас за то, что Вы организовали экскурсию в Музей Горного института и разрешили сфотографировать Пальму Мерцалова, являющуюся символом Донбасса.