Лидер крымскотатарского народа, народный депутат и уполномоченный президента Украины по делам крымскотатарского народа Мустафа Джемилев рассказал о том, почему Путин не оставит Крым, кто должен остановить милитаризацию полуострова, оценил работу власти по деоккупации Крыма, и прокомментировал тезис Пинчука и Савченко о необходимости отложить крымский вопрос на время.
- Мы приближаемся уже к третьей годовщине аннексии Крыма, как вы оцениваете сегодняшнюю работу правительства по деоккупации полуострова?
- Правительство, президент, конечно, прилагают определенные усилия, но мы должны понимать, что возможности ограничены. То есть по мере возможностей они что-то делают. Но есть вещи, которые мы говорим, что нужно делать, а они почему-то не делаются или делаются с очень большим запозданием.
- О каких действиях вы сейчас говорите?
- Скажем так, Министерство по делам оккупированных территорий и по делам Крыма мы предлагали сделать еще сразу после оккупации, но по факту его создали два года спустя. Кроме того, мы призываем создать специальное подразделение на границе с Крымом, чтобы ребята на оккупированной территории могли перейти границу и вступить в эти подразделения. Об этом мы уже, наверное, десятый раз с президентом говорили и каждый раз он на это нам отвечал: "Да, да, хорошо", но по факту ничего не делается.
- Почему работа тормозится?
- Тут разные факторы. По подразделениям нам говорят, что сформировать подразделение по этническому признаку нельзя. Но здесь как раз все должно быть понятно: у крымских татар, как и у мусульман, есть свои особенности: они не пьют, они не едят свинину, и, скажем, если в обычных батальонах капелланы ходят, то там должен быть мулла. Но у них есть опасения, что крымские татары, раз у них могут быть свои воинские подразделения, когда войдут в Крым, начнут там свои порядки наводить. Время от времени такое высказывается от разных чиновников, хотя президент этого никогда не говорил. Президент наоборот говорил о том, что мы в Крыму не тех опасались, оказывается. И практика показала, что именно крымские татары оказались большими украинцами, чем все остальные.
- А почему так получилось, как считаете?
- У нас генетически это заложено. Мы знаем, что такое Россия, потому что мы же с Россией с 1783 года воюем. У нас меньше произошла эта русификация, и потом у нас было давно очень хорошо сформировано национальное движение, со всеми структурами, охвачен был почти весь народ. Даже не почти, а весь. Вот как, например, меджлис крымско-татарского народа – это орган, избираемый всем народом. И когда меджлис заявил, что не признает оккупацию, требует вывода российских войск, то это было, фактически, мнением всего народа.
- Среди переселенцев, которые покинули Крым после аннексии больше украинцев или крымских татар?
- Половина на половину. Цифры говорят, что покинуло около 50 тыс. человек, из них где-то половина крымских татар. Но больше всего давления было оказано на крымских татар. И в целом, мне кажется, что сейчас Россия проводит политику, очень похожую на политику Екатерины ІІ во время первой оккупации - создание условий, которые вынуждают людей самих покинуть Крым.
- Для чего это делается?
- Это классическая этническая чистка. Тогда была стратегия, повезло с графом Потемкиным, земля благодатная, нужно было басурман отсюда выселить и заселить природными россиянами. Так оно и делалось. И через несколько десятилетий после эмиграции, они у себя на родине стали меньшинством, хотя составляли 95% населения полуострова.
- То есть сейчас такая политика вытеснения еще интенсивней происходит?
- Можно сказать, что да, но тормозом является то, что сейчас считается, если не предательством, то очень не патриотичным покидать Крым. Это трусость. И мы постоянно призываем не покидать Крым, потому что этого хотят россияне. Мы столько десятилетий боролись за возвращение на родину, и снова покидать – это трагедия.
- Сейчас мы видим, что существует ряд ведомств и структур, которые ответственны за решение проблем переселенцев и за возвращение территорий в состав Украины. Как вы считаете, какая структура должна взять на себя ответственность за решение всех крымских вопросов?
- Можно создавать, конечно, но одно дело создать, а другое дело насколько оно будет работоспособно, и что оно будет делать. Вот то, что создали, Министерство по делам оккупированных территорий и неподконтрольным Украине территориям, но в общем-то оно шло в правильном направлении. Я смотрю, у них выделен бюджет только на содержание этого штата, а никаких других средств у них нет. Мы сейчас рассчитываем на то, что будут какие-то инвестиции, и некоторая помощь будет выделена не для содержания Министерства, а для таких программ, которые они будут делать. Мы, конечно, эту программу постараемся сделать.
- В таком случае, за счет чего возможна деоккупация Крыма? Нужно ждать, пока сама Россия захочет отдать эту территорию, когда будет неспособна ее финансировать?
- Конечно России это обходится очень дорого, но я думаю, что Путин, когда затевал эту авантюру рассчитывал на то, что ему удастся установить в Киеве режим, похожий на режим Януковича, который согласится с оккупацией. Но этого не получилось. И я очень надеюсь, что и не получится. Путин сделал такую пропаганду на захвате Крыма, он построил на этом колоссальный псевдопатриотизм. И отказ Путина от Крыма будет похож на политическое харакири для него лично. Хотя каждый день санкций такой удар наносят экономике России, что если так будет продолжаться, а мы надеемся, что они будут усилены, но даже если даже на таком уровне будет продолжаться, то крах России не за горами.
- Это вопрос какого времени, по вашему мнению?
- Основной козырь России в том, что там народ не возмущается. Там вообще хорошо содержатся карательные органы, и вся страна в таком оцепенении. В общем, как и в Крыму сейчас.
- А почему такое оцепенение возможно? Люди боятся выходить на улицы?
- Конечно, боятся. На оккупированных территориях, безусловно, хуже, чем в России, но и там, и там есть страх. Вы посмотрите только на их законы. Вот скажем, необходимость возвращения Крыма Украине, попадает под статью 280 пункта 1 Уголовного кодекса Российской федерации «посягательство на территориальную целостность». Поэтому, когда некоторые умники говорят «в Украине будет очень хорошо, тогда крымчане сами захотят в Украину» - чушь какая-то. Как будто бы Россия когда-то интересовалась мнением своих граждан. Вот, скажем, Чечня полностью хотела отделиться. Там разговор о том, чтобы провести референдум разве был? Нет. Просто пошли на уничтожение этого народа. А вот то, о чем Навальный говорит - провести новый референдум, то это тоже подпадает под эту статью, но его не привлекают пока.
- К чему в последствие может привести такая политика вытеснения?
- Во-первых, вытеснение людей - это один момент. Но они же не только вытеснят, а еще массово завозят россиян с территории России. И вообще, там из тех функционеров, руководителей мало кто остался, все в основном привезенные с России. А этих отсылают, куда подальше. А это подпадает под соответствующую статью Женевской конвенции 1949 года, из разряда военных преступлений. Поэтому очень важно, что Гаагскому трибуналу представили доклад о расовой национальной дискриминации и нарушении прав человека в Крыму.
- Как вы оцениваете дальнейшую перспективу этого доклада?
- Россия с ним не считается, так же, как она, скажем не считалась, когда мы принимали в Комитете ООН резолюцию по Крыму. Они честно сказали, что это пустая бумажка, с которой они не собираются считаться. Такое хамское поведение к документам международной организации не было для кого-то удивлением. Потому что эта резолюция не по вкусу России. Такие же разговоры были, когда Парламентская ассамблея Совета Европы принимала Тбилисскую декларацию, где говорилось о грубых нарушениях со стороны России. Поэтому, сейчас идет системная изоляция России из всех международных организаций. Это очень правильное направление, и я думаю, что Украина в прошлом году добилась очень больших дипломатических успехов в этом направлении.
- Такая изоляция России не сможет привезти к новым боевым действиям?
- Новая администрация Трампа, в частности, госсекретарь Рекс Тиверс, сказал: «Если бы была немедленная и должная реакция на оккупацию Крыма, захвата Донбасса бы не было». То есть ничего не делали, делали только заявления. Поэтому и получилось, что без единого выстрела Крым взяли: все надеялись, что есть международные структуры, есть будапештский меморандум, где ядерные страны-гаранты обязались защищать нашу безопасность и территориальную целостность. Но на практике этого не оказалось. Поэтому новые боевые действия зависят не от отношения к России, а от реакции на эти действия.
- Вы считаете, это главной ошибкой, которая допустила в принципе возможность аннексии?
- Ошибок много было. Мы об этом все время говорили. Когда в 2008 году, во время грузинской войны, тогда делали заявления о том, что следующий на очереди может быть Крым, и предлагали ряд мер, которые были направлены на то, чтобы предотвратить это. В первую очередь это произвести дезинфекцию во всех структурах Автономной республики Крым, а там было все нашпиговано российскими агентами. Второе – разорвать договор о пребывании черноморского флота, или если пока не удается, хотя бы подтянуть из материковой части Украины, к примеру, военный корпус, но ничего этого не делалось. Мы говорили также о том, что там раздаются кругом направо и налево российские паспорта украинским гражданам. Есть такая народная примета, что «паспорта дают в обмен на российские танки». Главными врагами Януковича на территории Крыма были крымские татары. Синхронно работали ФСБ и СБУ, прокуратура российская и украинская. Они работали на раскол меджлиса, на дискредитацию меджлиса, поддерживали сепаратистские организации российские.
- В начале 90-тых звучал такой тезис, что статус автономии Крыма нужно сменить до областного. Как вы считаете, сейчас многие говорят о том, что если бы такой статус был, то аннексировать Крым было бы не так легко?
- Это совершено неверно, потому что изначально послевоенное крымско-татарское национальное движение добивалось восстановления того, что было нарушено в годы Сталина. Это полное возвращение народа на свою родину и восстановление национально-территориальной автономии. Если бы это была национально-территориальная автономия, то конечно труднее было бы Путину выходить туда, где народ весь, носитель этой формы государственности, против оккупации. Хотя конечно Россию мало бы что остановило, но это был бы очень весомый аргумент против оккупанта.
- Сейчас еще звучит тезис, что Крым вернуть в состав Украины будет сложнее, чем сделать его независимым, например.
- Независимым он не сможет существовать. Он привязан к Украине. Если конечно будут какие-то особые экономические отношения с Украиной, то это может быть. И потом нас все время подогревала российская пропаганда с момента провозглашения независимости и начала возвращения крымских татар, все время была такая пропаганда, что крымские татары – это опасность, они создадут вторую Чечню, потом стало модным говорить, что создадут второе Косово. И они с такой злобой, что Украина преднамеренно изменяет демографическую ситуацию не в пользу россиян. Хотя россиян там было 58% и при всем нашем интенсивном возвращении, геноцида того же, нас все равно меньшинство – 13% населения. И еще за пределами 100-150 тыс. Ну даже если все вернутся, они максимум будут составлять 17-18%. Но и это вызывало злобу россиян. И они все время вталкивали идею, что крымские татары, так как их станет большинство, то они захотят независимое государство, или отделиться и присоединиться к Турции.
Я помню, как один корреспондент из «Известий», по-моему, мне говорил: «Вот такие разговоры ходят, что если крымские татары усилятся, то они захотят отделиться от Украины и присоединиться к Турции. Как вы смотрите на это?» Я ему в шутку говорю: «Бред какой-то, когда-то значительная часть Украины была в составе крымского ханства, а сейчас мы в составе Украины. Мы время от времени меняемся статусом, поэтому если отделимся, то мы вообще потеряем Украину». Так у этого идиота даже чувства юмора нет. Он в итоге написал: «У меджлиса есть план не только отделить Крым, но еще и оттяпать часть Украины».
- Раз уже вспомнили о Турции, как вы оцениваете поддержку Турции крымско-татарскому народу? Мы видим сейчас некое сближение Турции и России, как это влияет на поддержку полуострову?
- У Турции есть четкое разделение экономики и политики. В политическом плане у них никаких, во всяком случае, в отношении Крыма, взаимоотношений с Украиной нет. Я знаю, что, когда мы рассматривали в ноябре в Комитете ООН резолюцию по Крыму, тогда российская делегация, а их там множество, этих дипломатов и прикрытых дипломатическими паспортами сотрудников ФСБ, так они почти все государства обходили, кому угрожают, кого шантажируют, чтобы они не голосовали за эту резолюцию. Передали, что пришло турецкое представительство. Они начали первыми: «У нас близкие отношения, может быть вы не будете голосовать». Те конечно откинули это, сказали, что они рассматривают их предложение как неуместную шутку, «мы же соавторы этого документа». И действительно Турция была в числе соавторов той резолюции. Но, у Турции сейчас своеобразное положение, очень много проблем. Почему они немного отодвинулись от западных стран, у них вызвало очень большое раздражение, недоумение, что западные страны сотрудничают с этими террористическими организациями, которые планируют создать буферное государство на территории Сирии, и в то же время заходят на Турецкую территорию и там тоже работают с курдами для создания своего государства. Я думаю, они рассмотрели это как угрозу территориальной целостности.
- А такая угроза могла быть?
- Они довольно сильные. В основном воюет оппозиция. Правда, больше всего курды воюют за себя для создания своего государства, но одновременно и против ИГИЛа тоже. Но очень важно понимать, что не просто как против ИГИЛа, а именно за очищение территории, на которой они хотят строить свое Курдское государство. Причем, не смущаясь уничтожать тюркское населения.
- Как вы оцениваете тезис Пинчука о том, что стоит не поднимать вопрос Крыма во время мирных переговоров по возвращению Донбасса? Примерно с таким же тезисом недавно выступила и Надежда Савченко, которая заявила, что вообще стоит на время отдать Крым для восстановления мира на Донбассе.
- Если честно, меня больше возмутило это вальяжное «отложить на 15-20 лет проблему Крыма», как будто речь идет не о родине твоего народа, не о части твоей страны, а о партии товара. Я понимаю, нужно продавать эти свои вагоны, колеса, трубы России, это важно, но не путай национальный, государственный интерес со своими интересами. Тут еще другая версия, высказанное Трампом полушутя, выражение о том, что он, дескать, слышал о том, что там был референдум, само население хотело Украину, поэтому после он обсудит этот вопрос. Но я уверен, что почти никакого изменения США в отношении Крыма не будет. Слава Богу, там не монархия, а есть конгресс, сенат, и большинство как республиканцев, так и демократов, строго стоят на соблюдении народного права и территориальной целостности. Существует еще теория объяснения причины, почему Пинчук так решил. Что у Путина сейчас дела так плохи, что он все свои скрытые резервы решил бросить. А Савченко я вообще не хотел бы комментировать. Чубаров с ней уже провел профилактическую беседу. Своеобразная она женщина. Савченко не тем делом занимается, это не ее сфера вообще – политика.
- Неоднократно звучали заявления о формировании крымско-татарского батальона. Какие сейчас идут работы в этом направлении? Что удалось уже сделать?
- Все зависит от того, что должно быть официальное решение. Мы говорили о необходимости крымско-татарского батальона в составе национальной гвардии. Потому что, во-первых, он должен быть дислоцирован на границе, и при начале деоккупации первым входить на территорию республики для наведения там порядка. То есть, это подразделение там будет выполнять полицейские функции. Но все это время тянут с решением. Нам говорят, что, мол, да, да, а по факту – ничего. Сначала Аваков открыто говорил: все, вот формируем. Потом вдруг заявил, что в Украине не должно быть ни армянских, ни грузинских, ни крымско-татарских, а только украинские батальоны. Но армянские и грузинские есть у себя там, в Армении и в Грузии. А мы здесь говорим не о чисто таких этнических, а именно по такому принципу. Потому что, если было бы такое подразделение, был бы стимул для наших молодых людей, которых призывает российская армия переходить границу и вступать в нашу гвардию. Последний раз уже перед новым годом мы разговаривали с президентом, он мне сказал, что: «Да, я дам поручение». Но этого так и не произошло. Мне уже неудобно все время напоминать. Это президент все-таки…Получается, как будто у нас какие-то шкурные интересы там... Мы вроде бы все объяснили, решили, а потом за нами кто-то другой заходит, и у них уже свои аргументы. И вот он то ли колеблется, то ли его переубеждают, я не знаю. Я этого не могу понять.
- А как обстоит дело со строительством Керченского моста, какую информацию вам передают? Этот проект когда-нибудь будет закончен?
- Работы идут, говорят, что так называемый технический мост они уже практически сделали, но основном мост, по которому будет двигаться транспорт. Забивают очень мощные сваи. Как нам сообщили, на глубину 50 метров. Потому что сваи 30 метров у них унесло потоком. Но проект реализовать им очень важно. Ведь у них же в основном привязка, 80% продуктов питания с Украины было, 85% энергии – из Украины, вода – техническая Днепровская вода, поливная вода тоже 80%. Когда будет мост, хоть он полностью и не компенсирует отрыва от Украины, но в какой-то мере по мосту легче будет проводить кабеля, еще что-то такое и передвижение груза будет легче. Потому что сейчас паромами доставляется все. Это позволит сделать стоимость дешевле.
- Недавно в Крыму Российская Федерация разместила ракетные системы. Можно ли остановить милитаризацию полуострова?
- Милитаризация там действительно до предела. Во-первых, они там как только зашли, начали реставрировать ядерное хранилище, которое было нами ликвидировано, закрыто, после того как мы отказались от ядерного оружия в 1994 году. Они его интенсивно реставрировали, хотя наша контрразведка и НАТОвские службы говорят, что у них нет точных сведений, но наши службы, службы меджлиса сообщают, что там уже есть 6 ядерных боеголовок. Когда об этом мы озвучили, интервью было переполнено заявлениями, я в Совете безопасности ООН говорил об этом, и в Европарламенте говорил, пресса об этом очень много писала, Лавров сказал, что «это наша территория, что мы хотим, то и размещаем». Он не отрицал и не утверждал. Это, дескать, не ваше дело, что мы там размещаем. Хотя это нарушает те соглашения, которые при ядерном разоружении были заключены. Я думаю, что в этом вопросе НАТО должно было проявить твердость.
