Евгений Шибалов — бывший донецкий корреспондент еженедельника «Зеркало недели», получивший аккредитацию в «ДНР». В ходе конфликта на Донбассе он отошел от журналистики и занялся волонтерством, помогая выживать мирному населению. В начале февраля этого года Шибалова и его коллег из организации «Ответственные граждане» боевики выслали из Донецка, запретив деятельность этой структуры на территории «республики».
В интервью «Фразе» общественный активист рассказывает о нынешней ситуации в оккупированных и подконтрольных Киеву районах Донбасса, а также о том, почему ему пришлось аккредитоваться в «ДНР».
Евгений, где вы сейчас живете?
Честно говоря, сам путаюсь, отвечая на этот вопрос. Наша организация «Ответственные граждане» открыла офис в Краматорске, сейчас больше провожу времени там. Доступа к неподконтрольным территориям мы лишены, поэтому работаем только на подконтрольных. Большинство активистов нашей организации также покинуло Донецк и переехало в Краматорск.
У вас остались родственники в зоне конфликта?
К счастью, нет, и у моих коллег тоже.
Въезд в Донецк вам запрещен под любым предлогом?
Да. Когда я спросил, что будет, если я попробую приехать, мне сказали, что за это меня посадят в тюрьму на три года.
Что можете сказать о нынешней ситуации на оккупированных территориях?
Она продолжает оставаться сложной. Это усугубляется тем, что финансовая поддержка, которую Россия оказывает «ДНР», постепенно уменьшается, а источников дохода, способных обеспечивать местную экономику, у них так и не появилось. Неподконтрольные районы живут в состоянии тяжелого кризиса, это касается и гуманитарной ситуации, и общего уровня жизни.
Не знаю, какие у кого планы на счет этой территории. Я сомневаюсь, что они сейчас вообще у кого-то есть. Ситуация зависла в неопределенном положении и может оставаться такой, непонятно сколько. У нас есть соседние примеры — Приднестровье и Карабах, которые живут так более 20 лет.
А вот часть Колумбии находится в подобном состоянии уже 54 года. Это тоже спорная территория, неподконтрольная правительству, но это уже мало кого волнует.
В Донецке с некоторых пор люди перестали делиться друг с другом своими мыслями о происходящем, появился такой психологический блок. Многие настолько волнуются за свою безопасность, что боятся сказать лишнее слово. Большинство местного населения не поддерживает однозначно какую-либо сторону.
Вообще на Донбассе — как на подконтрольных, так и на неподконтрольных территориях — с большим вниманием слушают и читают обо всем, что дает надежду на мирное урегулирование конфликта. Наблюдается огромная усталость от риторики «ястребов». Люди не верят, что противостояние можно решить военными средствами, особенно с тех пор, как завершились масштабные боевые действия. Местные жители мало верят СМИ обеих сторон.
Многие научились различать, кто и откуда стреляет. Поэтому лучший способ завоевать симпатии этих людей — говорить им правду, рассказывать, что делается для улучшения их состояния, и действительно это делать.
Недавно появилась информация, что донецкие предприниматели уже не в силах терпеть давление со стороны боевиков и собираются протестовать. Что вы знаете об этом?
Сейчас в «ДНР» панически пытаются создать хоть какую-то базу налогообложения, поскольку для них не было секретом, что российская помощь будет сокращаться. Об этом их предупредили еще в прошлом году.
Многие местные жители боятся выходить на протесты и прибегают к этому уже от крайней безысходности, когда действительно существует угроза их выживанию. Если у людей выбор — умереть от голода или «на подвале», они будут готовы протестовать, несмотря на все страхи. Вероятность социального взрыва там сохраняется постоянно.
Вы — один из журналистов, получивших аккредитацию в «ДНР». Патриотическая общественность склоняется к тому, что это не допустимо...
На тот момент я работал донецким корреспондентом еженедельника «Зеркало недели» и искал любую возможность остаться в своем городе, чтобы рассказывать людям, что там происходит. Поскольку в самом начале всех этих событий был огромный дефицит точной и проверенной информации.
Было много фейков и пропаганды, местные жители были напуганы и растеряны. Каждый должен был принять личное решение, что делать дальше — уезжать или оставаться, бросать или продавать свое имущество, снимать ли деньги с банковских счетов, если уезжать, надолго ли, будет ли возможность вернуться...
Меня эти вопросы волновали точно так же, и я старался помочь своим землякам определиться в сложившихся обстоятельствах. Сколько мог, пытался дать им достоверную информацию о том, что происходит, каковыми могут быть перспективы и варианты дальнейшего развития.
От получения этой аккредитации я уклонялся ровно до тех пор, пока при виде моей камеры не начали щелкать затворы автоматов. Тогда я понял: если хочу постоянно здесь работать, нужно предпринимать какие-то меры. И мне пришлось аккредитоваться.
Я считал и продолжаю считать, что репортер использует любые способы получения информации, такова его работа. И если тебе при этом приходится выполнять правила, установленные не тобой, это просто часть твоего протокола безопасности. Во многих регионах мира журналисты на это идут. Например, некоторые израильские корреспонденты аккредитованы в Палестине...
Журналист Виталий Портников приводит обратный пример с Израилем: мол, невозможно представить, чтобы тамошние журналисты получали аккредитацию на палестинской территории...
Да, это может казаться убедительным, но мои коллеги опровергли эту информацию, подтвердив, что есть израильские корреспонденты, которые аккредитованы в Палестине. Их никто не трогает, и они имеют возможность работать.
Когда вы получали аккредитацию, это было согласовано с редакцией «Зеркала недели»?
Это было мое личное решение, потом я уведомил редакцию, и никаких претензий с ее стороны не было.
Как вообще оцениваете эту кампанию, инициированную сайтом «Миротворец» и нардепом Антоном Геращенко?
Для меня это стало ярким примером того, как из самых лучших побуждений делаются глупости. Этой информацией можно было воспользоваться намного лучше. Не знаю, как именно, но над этим стоило посидеть и подумать, а не устраивать шумные истерики, от которых никому нет пользы.
Сейчас вы занимаетесь журналистикой?
Нет.
Планируете?
За два года я убедился, что загадывать что-либо в моей ситуации глупо. Не планирую, но не знаю, что будет дальше...
Как сейчас обстоят дела на подконтрольных Киеву территориях Донецкой области?
У меня складывается впечатление, что все ресурсы приоритетно используются военнослужащими и очень мало остается для мирного населения. Местные власти зачастую игнорируют проблемы граждан, а главное внимание уделяют интересам и потребностям военных.
Здешние жители научились сосуществовать с армией, более того, отмечены случаи, когда сами военнослужащие что-то делают, чтобы обеспечить безопасность местных жителей и как-то решить их проблемы. Поскольку военно-гражданская администрация практически парализована и не проявляет должного внимания к нуждам мирного населения, уже сами военные, считая эту ситуацию ненормальной, указывают власти, какие проблемы она должна решить. Например, недавно в поселке Водяное, которое под Авдеевкой, было восстановлено энергоснабжение по требованию офицеров вооруженных сил, тогда как администрация на соответствующие жалобы мирных жителей не реагировала.
Есть определенные проблемы между местным населением и переселенцами. Первые обвиняют вторых, что из-за них у государства теперь не хватает ресурсов на всех нуждающихся в помощи. Для меня было удивительным узнать, что когда начались первые потоки беженцев, власть не укрепила управления социальной защиты ни людьми, ни средствами, а просто нагрузила их дополнительными функциями.
Также мало что делается в сфере восстановления и модернизации инфраструктуры, пострадавшей вследствие боевых действий. Это способствует формированию такой обывательской точки зрения, что, мол, государство не вкладывает в эту территорию, чтобы потом, если что, ее было не так жалко отдать. Подкрепляя эту логику в сознании местного населения своей бездеятельностью, власть, безусловно, допускает большой просчет.
-1.thumb.jpg)
