Карл Волох — публичный и эксцентричный украинский и израильский предприниматель, сыгравший важную роль в мобилизации внутренних и внешних ресурсов для победы революции. Надо ли оставаться на площадях? Что нам делать с такой судебной системой? Кого поддержал киевский бизнес? Об этом «Фраза» и побеседовала с Карлом Волохом.
Карл, есть две точки зрения на тот факт, что небольшая часть людей продолжает оставаться на Майдане. Первая — делать там больше нечего, все теперь происходит на восточном фронте. Вторая — завоевания революции еще не аксиома, так что пусть этот «топор будет занесен». Какая позиция вам ближе?
Мне в теории ближе первая, а на практике — без «Самообороны Майдана» наша работа в сфере люстрации была бы намного менее эффективной.
Вы уделяете немало времени «воспитанию» судебной системы. Как вы считаете, что надо изменить для того, чтобы народу не приходилось «регулировать» судейских в ручном режиме, каждый раз обрывая им уши за позорное «решалово»?
Исключительно тотальная люстрация — с увольнением всех судей и приемом на работу на основе аттестации с преимуществом, отдаваемым молодым и незапятнанным адвокатам.
На ваш взгляд, какую роль играли в событиях Революции Достоинства лидеры тогдашних оппозиционных фракций в ВР?
Серьезную. Они были «партнером для переговоров» для всех, в том числе, Запада. Без них о настоящей международной поддержке революции говорить не пришлось бы.
Майдан генерировал определенные группы из-за пределов тогдашней политической арены, действовавшие из-за кулис. Какую роль сыграли и играют они, сохраняется ли необходимость в том, чтобы неформальные сообщества держали руку на пульсе общественно-политического процесса?
Думаю, неформальные сообщества — это и эффективная помощь в проведении реформ, и обратная связь власти с народом. Они продолжают действовать.
Объединил ли Майдан киевский бизнес, или кто-то стал «крысой»?
Всякие точки зрения есть, хотя подавляющее большинство — за Майдан.
Можно ли говорить о том, что украинская революция расколола постсоветскую общину в Израиле?
Несомненно.
С оглядкой на завершившийся процесс над Эхудом Ольмертом — что представляет собой коррупция в Израиле, и какие практики противостояния этому злу Украина могла бы импортировать из Израиля?
Для меня в истории с Ольмертом важно то, что в стране есть независимая правоохранительная система и суды. К тому же, его история показывает, что страна меняется скорее, чем сами политики — они не поспевают за изменениями.
2,25% Вадима Рабиновича на президентских выборах — что это, по-вашему, такое, как это объяснить, в особенности, нашим злобным северо-восточным соседям?
Рабинович шел на выборы с миссией контрпропаганды и выполнил задачу на «отлично», набрав больше Тягныбока с Ярошем, вместе взятых.
Чем объяснить припадок старой недоброй «мути» на выборах в Киевсовет?
Мути прошло не так много. Ее присутствие неизбежно, когда некая политическая сила увеличивает представительство во много раз...
И последнее. На ваш взгляд, переходное правительство совершило ли что-то для того, чтобы сделать условия ведения бизнеса в стране лучше, нежели при беглом президенте Януковиче?
Переходное правительство по большей части занималось экстренными антикризисными мерами. Но определенные меры по облегчению ведения бизнеса были также предприняты, в частности, в сфере дерегуляции и борьбы с коррупцией.
