Подлинная история гибели выдающегося советского биолога Николая Ивановича Вавилова мало похожа на версию, укоренившуюся в обывательском сознании. Обыватель твёрдо уверен, что в его смерти виновны лично Сталин и лично Лысенко. А меж тем, нет никаких оснований для подобных обвинений.
Конфликт Лысенко и Вавилова действительно был, и начался он в конце 1930-х гг. Причина конфликта была простой: деньги. Вавилов был одним из тех, кто стоял за возвышением Лысенко, и причина здесь тоже была финансовая. Николай Иванович не упускал ни одну возможность увеличить бюджетные ассигнования на биологию, поэтому с теплотой встречал любые компании в прессе, в т.ч. самые сенсационные. И когда досужие журналисты в 1927-м году стали лепить образ «босоногого профессора», учёного самородка, который превзошёл старых буржуазных профессоров, Вавилов сразу присоединился к раскрутке.
Дело это было для него не новым: недавно он также активно раскручивал Мичурина. Когда метод яровизации, разработанный Лысенко, пресса стала превращать из экспериментально непроверенной гипотезы в достоверно повышающую урожайность на огромных пространствах научную теорию, Вавилов был «за» вопреки научной этике. Он же выдвигал Лысенко в академики сначала Украинской академии наук, а потом – Союзной. Причём, неудачно: первые попытки выдвижения и в ту, и в другую академию провалились. Лысенко платил Вавилову той же монетой, ещё в 1935-м году с высокой партийной трибуны Трофим Денисович рассыпался в комплементах в его адрес.
Но Вавилов был вовсе не единственным, кто оказывал поддержку Лысенко, «народный академик» имел и более высоких покровителей. Это были нарком земледелия Яковлев, которого Лысенко называл чуть ли не соавтором своих методов, а также украинская партийная организация.
После назначения Лысенко директором Одесского генетико-селекционном института, Лысенко стал национальной гордостью украинской республики едва ли не наравне с Довженко. Здесь надо отметить, что и нарком Яковлев-Эпштейн,и украинские руководители, пригревшие Лысенко (в первую очередь, А.Г. Шлихтер), были настолько далеки от сельского хозяйства, насколько это вообще возможно. Это были большевистские руководители призыва, сметённого 37-м годом, которые мало в чём разбирались, кроме агитации. Один из руководителей сельхоз отдела ЦК Лукьяненко, был не в курсе, например, что картофель попал в Европу из Америки. И публично заявлял в дебатах с Вавиловым, что в это не верит.
По ряду объективных и субъективных причин в сельском хозяйстве 1937-й год мало изменил ситуацию. За несколько лет сменилось четыре наркома, Яковлева сменил Чернов, Чернова – Эйхе, Эйхе – Бенедиктов. Но генеральная линия в вопросах теоретической агротехники осталась прежней. Причём, квалификация Бенедиктова вызывает большие вопросы, к сельскому хозяйству он имел не большее отношение, чем его предшественники. Впоследствии именно он станет, кстати, разработчиком целинной эпопеи Хрущёва. Бенедиктов продолжил линию предшественников, полностью поддерживая все авантюры Лысенко.
А руководителем Украины в 1939-м году стал как раз Хрущёв, которому местные руководители преподнесли «на блюдечке с голубой каёмочкой» дорогого Трофима Денисовича в качестве «национальной гордости». Связка Хрущёв-Бенедиктов-Лысенко возникла в конце 30-х гг. и продолжалась существовать до 1959-го, когда Хрущёв назначил Бенедиктова виновным в провале Целины и отослал послом в Индию. Лысенко же Никита Сергеевича продолжал яростно поддерживать до собственной отставки, до 1964 года.
Вавилов благополучно пережил и 1932-33 гг. и 1937-й. Несмотря на то, что его пытались привлекать и по делу Крестьянской трудовой партии и как вредителя в 37-м. Не последнюю роль здесь играло покровительство ленинградской партийной организации. Сначала Сергей Миронович Киров, а после его смерти Андрей Александрович Жданов оказывали Вавилову всяческую поддержку. Но в 1940-м году, Вавилова арестовывают, и из тюрьмы он уже не выйдет. Брать Вавилова в Ленинграде не решились. Произошло это в командировке в недавно присоединённые области Западной Украины – подальше от Ленинграда. Командировку
Николаю Ивановичу выписывал Бенедиктов. А арестовать его в Черновцах было невозможно без уведомления украинского первого секретаря, т.е. Хрущёва.
Обратим внимание вот на что. Если б арест Вавилова понадобился Сталину, то такая хитрая комбинация была бы не нужна: Вавилова взяли бы прямо на рабочем месте. А вот если за арестом стояли Хрущёв, Бенедиктов и нарком НКВД Берия – это меняет дело. Пока Жданов узнает, что находящийся в дальней командировке Вавилов арестован. Пока информация дойдёт до Жданова, а от него до Сталина. К тому времени будет уже поздно: Вавилов уже какое-то время сидит, даёт показания, и выпускать его уже нецелесообразно.
Каким образом Хрущёву и Бенедиктову удалось привлечь на свою сторону Берию, мы не узнаем уже никогда, потому что документы по делу Вавилова были выборочно уничтожены в 1959-м году. Но можно точно сказать, что после ареста Вавилова Берия стал относиться к Бенедиктову крайне негативно. Очень возможно, поняв, что Бенедиктов с компанией его руками решали свои вопросы.
Что же касается мотивов Бенедиктова, то они очевидны. К тому моменту Бенедиктов попал в ситуацию «пан или пропал». Либо убирать любым способом Вавилова, который всё агрессивнее атаковал Лысенко, либо Вавилов со Ждановым вскроют всю липу, которую лепили при покровительстве Бенедиктова лысенковцы уже не первый год. Нарком земледелия и сотрудники сельхозотдела ЦК хотели жить. Однако сам Лысенко был, скорее всего, не в курсе готовящегося ареста. Он даже возражал против направления конкурента в ответственную командировку. Кроме того, нет каких либо доказательств того, что Лысенко требовал расправы с конкурентом. В уголовном деле Вавилова каких-либо материалов, свидетельствующих об участии Лысенко так же нет.
Что касается участия Сталина, то нет никаких данных, говорящих, будто Сталин интересовался вопросами биологии до конца 1940-х гг. Всё, что пишет по этому поводу известный пропагандист Сойфер, является домыслами или прямым обманом. Несмотря на все усилия, Сойферу так и не удалось «нарыть» ни одного свидетельства вмешательства Сталина в противостояние Лысенко-Вавилов. Если добавить к этому странный арест Вавилова в Черновцах, то становится очевидно, что это происходило помимо Иосифа Виссарионовича. Кто б посмел арестовывать Вавилова без сталинской санкции, если б Сталин пристально следил за процессом? Никто. Но если б эта область была на контроле у «самого», и лично «сам» дал бы санкцию на арест, Вавилова спокойно взяли бы прямо в рабочем кабинете в Ленинграде, и никакой Жданов ничего бы не сделал.
Приговорённый к высшей мере Вавилов умер в тюрьме в январе 1943 года. И постановление на арест, и приговор – почти целиком основаны на материале, собранном ещё в 1932-33-м и в 1937 гг. «Подколотый подшитый материал» лежал давно и ждал реализации, пока в 40-м году не был пущен в дело, что говорит не о «вновь открывшихся обстоятельствах» в деле Вавилова, а об изменившейся политической конъюнктуре.
После приговора расстрел заменили на 20 лет заключения. История тоже очень странная, Вавилов был передан в распоряжение ведомства Судоплатова – разведки – ещё летом 1942-го года. Он должен был уже много месяцев трудиться в шарашке, но вместо этого полгода «доходил» в общей камере саратовского централа, где в те голодные военные годы и молодые здоровые люди долго не жили. Всё для фронта, всё для победы, и заключённых кормили по остаточному принципу. Ценный научный кадр, которому сохранили жизнь именно для того, чтобы его использовать, в итоге сгноили в тюрьме. Разгильдяйство в ведомстве Берии? Последствия военной неразберихи? Кто-то заметал следы? Этой мы тоже никогда не узнаем.
Есть и ещё кое-какие обстоятельства, указывающие, что Сталин не имел отношения к гибели учёного. К родственникам врагов народа вождь относился плохо. Но в 1945-м году младший брат покойного – Сергей Вавилов – по протекции Сталина становится президентом Академии Наук СССР. Поэтому слова Сталина, сказанные Вавилову-младшему при личной встрече «какого учёного загубили» в свете описанных выше событий вовсе не кажутся неискренними.
Но к подготовке сессии Васхнил в 1948-м году, которая вылилась в торжество Лысенко, Сталин имел самое непосредственное отношение. Впрочем, это уже другая история.
