Збигнева Бжезинского жители постсоветского пространства (естественно, с подачи СМИ, ибо книг его почти никто не читал) привыкли считать серым кардиналом мировой политики. Кукловодом, двигающим марионетками-политиками, шахматистом, свободно передвигающим не только пешек, но и ферзей. Гениальным прогнозистом и предсказателем, писавшим чуть ли не сценарии мировой истории.
Однако если исходить не из репутации, а из текстов книг самого Бжезинского, картина вырисовывается совершенно другая. Бжезинский – геополитик. Следовательно, родовое проклятие геополитики распространяется и на него.
Первые геополитические теории появились в конце XIX века и получили самую широкую популярность накануне Первой мировой войны. Это совершенно неслучайно. Мир в ту пору представлял собой арену, на которой сражались государства, власть в которых принадлежала национальным буржуазиям. Каждая из них стремилась к расширению своего влияния и гнала на убой своих соотечественников во имя шкурных интересов. Самое время для появления теорий, которые оправдывали бы стремление расширить территории стран до «естественных границ», и одновременно затушёвывали противоречия внутри государства. Именно в тот момент, когда шла подготовка к Первой мировой войне, такие теории и появились.
Первую скрипку среди геополитиков играли германцы во главе с Хаусхофером. Германия задавала вектор геополитическим теориям и перед Второй мировой, поскольку с помощью геополитики проще всего было обосновывать границы «жизненного пространства» Третьего Рейха.
После войны на передний план вышла американская геополитическая школа, основоположниками которой были живший в XIX веке адмирал Мэхен и развивший его идеи современник Хаусхофера британец Макиндер.
География по мнению американских геополитиков безжалостно разделила мир на три зоны (опять те же германские панрегионы, только в профиль). Это, во-первых, «Осевая зона» (Pivot Area), – Евразия, центром которой является Heartland («Сердцевина»), т.е. приблизительно территория СССР; во-вторых, «Внешний полумесяц» (Outer Crescent) – как бы охватывающие Евразию обе Америки, ЮАР, Австралия и Япония; и, в-третьих, «Внутренний полумесяц» (Inner Crescnt), – всё остальное, зажатое между «Осевой зоной» и «Внешним полумесяцем».
Геополитика с самого начала старательно и подчёркнуто не замечает неоднородность общества: тот факт, что у его различных слоёв могут быть разные интересы, порой диаметрально противоположные, как во время Первой мировой войны, когда интересы национальных буржуазий заключались в том, чтобы гнать собственный народ на бойню во имя расширения рынков сбыта и поиска новых колоний.
Эти противоречия привели к краху Российской Империи, Турции, Австро-Венгрии, поставили Германию на грань революции и вызвали серьёзные волнения рабоих в Британской Империи. Национальное государство считается у геополитиков неким единым целым с общими интересами. Причём, общность этих интересов обусловлена географическим положением: «география как судьба». Таким образом, БЭС совершенно справедливо говорила, что Геополитика – «буржуазная, реакционная концепция, использующая извращённо истолкованные данные физической и экономической географии для обоснования и пропаганды агрессивной политики империалистических государств».
Дальше – больше! Посмотрим, что происходило с «Хартлендом» – сердцем «Мирового Острова», из которого исходит угроза для народов, живущих у берегов. И что стало с «Внешним полумесяцем», который в едином порыве, сплочённый общими талласократическими цивилизационными установками, должен был ему противостоять. Сначала от «Хартленда» отвалился Китай. Да так отвалился, что едва не дошло до горячей войны с СССР (конфликт на о-ве Даманском). Причём Китай отвалился сам по себе, безо всякого "морского проникновения" талассократов. Вроде бы «Мировой Остров», он же Евразия, не треснул. В чём причина? Какие географические факторы произвели этот раскол? Неясно.
Не лучше обстояли дела и в странах «Внешнего Полумесяца», сплочённых единым талассократическим цивилизационным кодом. Важный вопрос, например, что такое Куба?
Пока у власти был Батиста, для Штатов это был младший брат-талассократ. А что произошло с приходом Кастро? Неужели Куба стала микрополумесяцем у берегов северной Америки, которая теперь по отношению к «микрополумесяцу» стала играть роль «минихартленда»? Или же Куба уплыла в сторону СССР? Нет, ни того ни другого не произошло. Так как же это «талассократы» допустили, что «теллурократы» хозяйничают у самых их берегов? Геополитика ответа на этот вопрос не даст. Далее был Афганистан, когда в самом центре «Хартленда», недоступном «морскому проникновению» «Хартленд» проиграл войну. А перед этим был Вьетнам, когда в стране, представляющей собой одно сплошное побережье все попытки морского проникновения оказались тщетными.
Одним словом геополитика столь же далека от науки, как, к примеру, концепция «Москва третий Рим». Звучит хорошо. Отлично может служить объектом для всевозможных публицистических упражнений. Позволяет делать далеко идущие выводы и строить далеко идущие планы. Может служить оправданием для агрессивной политики.
Бжезинский – и его книги это подтверждают – не мыслитель уровня Маркса с Энгельсом. Это уровень Дугина со Стариковым. Уровень не только интеллектуальный, но и нравственный, ибо геополитики – люди, профессионально обслуживающие интересы своих хозяев.
Все 90-е и нулевые годы США предпринимала титанические усилия по внедрению в России геополитики. Одновременно с учебниками истории, изданными фондом Сороса, в Россию хлынул и поток «научной» геополитической литературы. На западные гранты плодились бесчисленные «исследовательские» институты, издавались журналы, писались статьи. Вся современная российская геополитика – это сознательно внедрённый в российскую духовную и интеллектуальную жизнь паразит. А все заражённые этим вирусом «аналитики», «эксперты» и «идеологи», либо учились на Западе, либо учились здесь по западным учебникам.
Выбросив свою социальную науку (превосходящую вражескую) на свалку, мы попытались перенять оружие врага. Но при этом наш враг (не будь идиотом!) сунул нам в руки старательно затупленный меч. Вся российская геополитика во-первых, вторична, а во-вторых, являет собой кастрированную версию «для туземцев», каковыми мы в общем-то теперь и являемся.
Делать на основе геополитических концепция прогнозы и пытаться исследовать общество невозможно. У Бжезинского нет ни методологии не научного (хотя имеется наукообразный) терминологического аппарата.
Зато книги «американского ястреба» очень хорошо показывают, каковы интересы и устремления наиболее агрессивной части американского истеблишмента.
Любопытны и некоторые цитаты Бженинского. Вот что он, к примеру, пишет о девяностых годах в России. «Оказанная правительству Ельцина финансовая помощь не была тривиальной. К концу 1992 года было выделено свыше 3 миллиардов долларов для продовольственных и медицинских грантов, свыше 8 миллиардов долларов на сбалансирование платежного баланса и почти 19 миллиардов долларов экспортных и других кредитов и гарантий. Большая часть этих денег была просто украдена.
В то время как прославляли Ельцина, а Америка и Европа заключали в объятия Россию с ее политическим хаосом, увидев в нем братскую демократию, российское общество погружалось в беспрецедентную бедность. К 1992 году экономические условия уже были сравнимы с тем, что было в годы Великой депрессии. Еще больше ухудшала дело целая стая западных, большей частью американских, экономических «консультантов», которые слишком часто вступали в сговор с российскими «реформаторами» в целях быстрого самообогащения путем «приватизации» российской промышленности и особенно энергетических ресурсов. Хаос и коррупция превращали в насмешку российские и американские заявления о «новой демократии» в России».
Бжезинский сожалеет об упущенных возможностях, по его мнению, будь администрация Буша-старшего и Клинтона поактивнее и поумнее, она смогла бы крепче привязать Россию к США. Но ответ на вопрос, почему этого не произошло лежит в личных качествах узкого круга лиц во главе с президентами. Анализировать внутреннюю ситуацию в США и России, состояние общества и экономику с целью выяснить причины «провала» он даже не пытается.
Любопытна в этом отношении и политика США в украинском вопросе. «Свобода и независимость – не одно и то же. Американцы не поддержат тех, кто стремится к независимости, чтобы заменить уходящую тиранию местным деспотизмом. Они не будут помогать тем, кто распространяет самоубийственный национализм, основанный на этнической ненависти», – приводит Бжезинский отрывок из печи Джорджа Буша старшего в августе 1991-го. Речь эта была сказана в Киеве, тогда ещё столице Украинской ССР. Геополитический подход, как видим, не позволял в начале 90-х спрогнозировать даже скорый окончательный развал СССР, и появление по-настоящему независимых постсоветских государств. Он мог лишь обосновать (с помощью арсенала манипуляций и махинаций) текущую политику страны. И в этом несомненное сходство Бжезинского с его современными коллегами, в т.ч. из России и Украины.
Все мы копируем плохо пригодные к делу западные образцы, а потом удивляемся, почему они так плохо работают. А их неработоспособность совершенно неудивительна, ибо США с их экономической мощью могут позволить себе «стрелять из пушки по воробьям». Пушечный выстрел может всё равно убьёт птицу, даже если снаряд упадёт в десяти метрах от неё. Мы же пушки не имеем, и наши ружейные выстрелы ложатся мимо.
Любопытно, что незадолго до смерти Бжезинский предостерегал США от «ковбойской» политики: попытки использовать силовое давление для решения всех проблем и восстановления мирового лидерства. Т.е. именно от той политики, которую проводит в данный момент администрация Дональда Трампа. Приведёт ли такая политика к краху, как предрекал классик американской геополитики – покажет время.
