Будьте бдительны: псевдоэкспертная паранойя наступает!

Недавно мне пришлось обратиться к одной украинской политологине, назовем ее N, чтобы узнать номер телефона ее российского коллеги, известного критика аннексии Крыма и кремлевской агрессии на Донбассе. Заодно я попросил N дать комментарий по теме, на которую в те дни писал статью. Тема, собственно, касалась исследования, проведенного GfK по заказу Института массовой информации, относительно того, кого обвиняют в войне на Донбассе жители Юга и Востока Украины.

Результаты этого опроса активно обсуждались в СМИ и соцсетях, а лично мне они были интересны не только как журналисту, но и как переселенцу из Донецка, ныне живущему в Запорожье. Переселенцу, по мнению которого, войну на Донбассе развязал Кремль. Между тем далеко не все местные жители Юга и Востока считают так же. О чем может свидетельствовать и вышеупомянутое исследование: на центральное правительство Украины возлагают вину аж 33%, а на Россию – лишь 35%.

В последнее время я стараюсь не брать ни интервью, ни комментарии у отечественных политологов. По той причине, что так называемых экспертов в нашем медиапространстве развелось, как мух на известной субстанции, а значительная часть из них делятся на две категории: самозванцы, спекулирующие на массовых эмоциях под видом аналитики, и трепачи, которых СМИ используют для заполнения эфирных и текстовых пустот.

Как следствие – мнения политологов, к которым действительно стоит прислушиваться, зачастую остаются незамеченными. Именно такой мне показалась N, почитав ее комментарии в СМИ и посты в Фейсбуке. Позвонив ей, я представился и спросил, как она оценивает результаты опроса GfK. Сперва комментарий политологини порадовал меня своей разумностью и конструктивностью. А вот дальше начался какой-то сюрреализм…

Внезапно словосочетание «виновник войны» стала звучать в ее устах как «субъект войны». Я прервал собеседницу, заметив, что это – разные вещи.

Но ей, судя по всему, хотелось любой ценой излучать уверенность в своей экспертности, и она принялась доказывать, что дважды два будет пять.

Мол, понятное дело: говорим «субъект», подразумеваем «виновник». Почему это – понятное дело, я так и не понял.

Продолжая задавать вопросы, я один или два раза употребил словосочетание «Юго-Восток» (о, ужас! ведь так говорит российская пропаганда!), а вместо «кто виновен в войне» – «кто начал войну». «Юго-Восток» N припомнит мне потом, а «кто начал» разбудило в ней непримиримого борца за точность формулировок. В мой адрес посыпались обвинения в некорректном использовании понятий, манипуляциях и словоблудии. На этом наш разговор был окончен.

Стоит признать, между «кто виновен» и «кто начал» действительно есть существенная разница. Но, согласитесь, эта разница намного меньше, чем между «виновником» и «субъектом». Впрочем, таким экспертам, как N, видимо, легче обвинить журналиста в лукавой игре со словами, чем что-либо уточнить.

И все бы ничего, если бы вечером того же дня политологиня не решила самоутвердиться в своей псевдоправоте в Фейсбуке. Она написала пост, где расставила все точки над «і». Разумеется, вверх ногами. Дескать, ей позвонил некто, представившийся корреспондентом одного из украинских интернет-изданий, и, ссылаясь на исследование, везде употреблял «Юго-Восток», а «кто виновен» вдруг заменил на «кто начал»…

На основе этого N сделала вывод, что ей позвонил… прокремлевский провокатор! При этом она призвала общественность к бдительности, поскольку, мол, осенью Украину ждет множество таких провокаций... (К слову, между нашим разговором и ее постом было достаточно времени, чтобы погуглить и проверить, тот ли я, за кого себя выдаю. Но к чему это, если и так все понятно…).

Куда более веселыми оказались комментарии под постом. Поддерживая автора, пользователи на полном серьезе выдвигали самые конспирологические версии. Дескать, это – прощупывание почвы, спецоперация ФСБ, проделки российских пранкеров Вована и Лексуса, подрывная работа, направленная на то, чтобы подтолкнуть Украину к капитуляции и так далее.

Я написал N личное сообщение, где расписал всю абсурдность ее опуса. В ответ она мне вспомнила старую обиду. (Когда-то в одном из своих текстов я перепутал политологиню с другим ура-экспертом, ее однофамилицей. Тогда я извинился за ошибку, и редакция внесла правку. Но N оказалась злопамятной). Помянув прошлое, она еще раз обвинила меня в манипуляциях и вдобавок в хамстве и ненависти…

Всю эту историю я бы не рассказывал, если бы речь шла о каком-то частном случае. Но в том и дело, что это – не единичный пример, и он все же отражает определенную общественную тенденцию.

Да, у нас идет война, и информационный враг не дремлет, а посему нужно быть бдительными. В то же время, где находится грань, отделяющая здравый смысл от параноидального бреда? Где заканчивается адекватная осторожность и начинается шизоидная подозрительность?

Очевидно, подобная неразбериха может играть на руку Кремлю гораздо больше, чем многие провокации в СМИ. Разве невыгодно противнику, чтобы страна, которую он хочет уничтожить, погружалась в массовый психоз, где уровень общественного доверия сводится к нулю, а на каждого второго вешается ярлык злостного провокатора, коварного манипулятора и вражеского агента?

Как говорится, если вы – параноик, это еще не значит, что вас никто не преследует. Но на этот счет есть и другая мысль: когда человек ищет, чем подтвердить свои бредовые идеи, он всегда находит. И полбеды, если он подтверждает их только себя. Намного опаснее, когда параноик, прикрываясь экспертным статусом и патриотической сознательностью, заражает своим бредом других.