«Что можно положить в пельмени, чтобы подешевле были и ребенок ел? Хлеб ведь не положишь, иначе это не пельмени...». Экзистенциальная проблема нового времени — в Украине XXI века, сбросившей кандалы «совкового» прошлого с его Голодомором и преступным коммунизмом. Философ, озадаченная сакральной сутью истинного пельменя, — вовсе не Симона, никакая не де Бовуар. Просто загнанная лабораторная зверушка, шмыгающая из угла в угол незадавшейся жизни.
Ее неподъемное бремя — скучный холодильник, маленький ребенок и отчаявшийся заработать муж.
Почти забыты невинные кутежи в кафешках, вечера с друзьями, метровые списки подарков и продуктов на Новый год. Кажется, что прожито не два-три года, а тридцать — такой густой туман заслонил эти маленькие радости прошлого. Она и так уже схлопнула свою жизнь до оптимальной схемы выживания: подержанная одежда для семьи — телефон в ломбард — домоваренный стиральный порошок — гастрономический радикал-аскетизм — телефон из ломбарда.
Но все равно настроена по-боевому — выжить и победить. Даже если придется проиграть все, что для ее организма и так уже токсично, — совесть, принципы, старые привычки, желания и мечты.
Тогда, освободившись, можно глотать перед монитором с Шустером липнущие к тарелке пельмени с хлебом или морковкой и благодарить новый день за то, что сегодня начинка не с древесной корой.
В Вашингтоне «прима» (так жене Порошенко льстят в соцсетях) не жалеет коленок перед памятником жертвам «Голодомора 1932-33 гг.». А в Украине-2015-2016 снова геноцид. Памятник его свидетелям не поставят в Киеве, Львове, Донецке, Вашингтоне. Зато научат хоронить статистику, как это сделали, подсчитывая жертв голода, самоубийств и полицейского произвола Великой Депрессии.
В Украине уже есть, как и тогда в США, внутренние переселенцы, сотни сирот, тысячи изможденных беспросветностью безработных, безымянные братские могилы. И полицейские, получающие в три раза больше, чем учителя и врачи, — потому что не нужны учителя и врачи в полицейском государстве.
Еще нет километровых очередей полупрозрачных людей, бредущих к тощему супу. Но пенсионерки уже устраивают бойню всмятку в честь акционных куриных яиц по 9 грн. за десяток. Нет сколоченных из фанеры коттеджей Нуландвиллей, Рошенвиллей, Байденвиллей на центральных площадях и скверах городов. Но и они появятся, когда тарифы и коллекторы сделают невозможной жизнь в собственных домах.
Моджахеды на марионеточных веревочках — и те есть. В интервью «Радио Свобода» безнаказанно анонсируется новый этап террористической блокады Крыма, названный «военной операцией». «Между энергетической и морской блокадой будет еще одна, и о ней вы скоро узнаете. Это уже военная операция. Турки, сбив российский самолет, который вероломно проник на их территорию, уже сейчас осуществляют блокаду Босфора и Дарданелл. Остается только Керченский пролив, мы им займемся — уже занялись...», — обещает координатор блокады, миллионер, обладатель российского паспорта Ленур Ислямов. Он очень легко идет на жертвы.
— Зачем мы поставляем в Крым электричество? Если это российская территория, пусть Россия поставляет. Да, нам скажут: если выключат электричество в Крыму, то выключат электричество на северной Украине. Но давайте пожертвуем и этим тоже.
Но жертвовать личным не желает, поясняя неготовность достать из широких штанин чуждую паспортину и бросить в лицо «государству-агрессору»: «...В Украине есть проблема с двойным гражданством. В России этой проблемы пока не было. Но, как я понял, крымчанам до 1 января 2016 года разрешено иметь двойное гражданство без уведомления о втором гражданстве соответствующих органов...».
Не отказывается от российского гражданства, московской прописки, бизнеса в Крыму. В личном прагматичном джихаде жертвует крымчанами по ту сторону, украинцами — по эту. С помощью энергетического, продуктового и военного террора помогает Украине рекламировать «путь домой» для блудных детей. Надеется на мировое исламское сообщество и понимание многомиллионных российских нацменьшинств-мусульман. Гордится братским участием Турции. Она, всем известно, души не чает в своих курдах и точно так же оценит право на самоопределение крымских татар.
А многих беженцев-духовных братьев солидарно приняли к себе прагматичные ближневосточные страны с нефтекапиталом? Или прогнали их многотысячными стадами по Европе?
Насколько легко одной экономной гражданке отличить пельмени от суррогата, настолько сложно украинским гражданам называть все своими именами.
Инициаторов блокад и диверсий на электростанциях в украинских медиа окрестили активистами, а не террористами; патриотами, а не беспредельщиками. Зачем Украине становиться суррогатной матерью ячеек радикалов — вскармливать и пригревать их для чьих-то далекоидущих планов?
Но Украина — государство щедрое, любит вскармливать и пригревать, а потом жертвовать и плюхаться на колени. Перед парижским посольством, оплакивая жертв терактов. У икон, могил, больничных коек, импровизированных мемориалов и досок памяти во дворах школ стоят на неказенных коленях украинские президенты и президентские жены.
На последнем шоу Шустера со слезой, по-кабацки форсируя, одиозный экс-министр культуры Билозир спела новую песню, навеянную поездкой во Львов. Там она видела на улицах молодых вдов «гибридной» войны в черных платках, и этим «черным цветам» в «белом мире» посвятила свой музыкальный плач. Стихи написал «поэт-песенник» Петр Мага, соведущий Шустер LIVE — богадельни, которая уже много лет собирает разномастную немочь украинского государства.
Умильно мигали в зале бабульки в отглаженных глянцевито-свекольных паричках. Мужички-патриоты перед монитором сурово цедили сквозь зубы: «Супер! Никогда москалям такую не создать и не понять!», «...Нет, пока всех русских не убьем, не будет счастья на Земле!», «Москва должна быть разрушена! Москва будет разрушена! Moscow delenda est!».
Молодые женщины утирали носы о жабо, наливались жалостью, щедро разливали ее в сантиментах: «Так складывать слова и сочинять музыку могут только украинцы! Хочется долго-долго молчать из-за спазма в горле. Путинская Россия! Какой ты допустила грех! Одела матерей, молоденьких жен и малышей в черное. Но все не напрасно: зацветет наша страна, такая мирная, такая толерантная, такая духовная, такая...такая...претакая».
Баю-баю, мирный храп... Зрители в студии, зрители дома встают. Еще пара секунд жалости к себе и несчастным женам, отправившим мужей убивать жен и мужей по соседству — и все бухнутся на колени. Не вставая с колен, послушают предновогодние трели заморского Байдена. Под куполом Верховной Рады и сурдинку билозировского гипноза он заливисто напоет о ценностях настоящей демократии, толерантности, мире и духовности. Его нос тем временем будет предательски подрагивать в поисках настоящих ценностей, а пальцы — отщелкивать лишних дармоедов на своем пути к сокровищу.
Вдруг, прямо посреди сентиментального благолепия, резкий неблагодарный вопль. «Обменяю вещи на консервацию!».
Завуалированный призыв о помощи. Еще не на Шустер LIVE, но уже в сети.
Встрепенулись, стыдливо проглотили комок пафоса в горле. И снова завертелось. В «толерантной, мирной, духовной, такой-претакой» хотят кушать. Старушки, теряя бордовые парички, спешат вступить в нетолерантный бой за яичницу. Мужички — бездуховно клянчить у «супружниц» последнее на пиво. Супружницы, отпустив «козлов» с миром на патриотические пьянки, заталкивают в пельмени свою злость.
Хлеб ведь туда больше не положишь.
