Военный переворот в Мали можно назвать классическим. Ряд особенностей, присущих ему, характерны фактически для любого из военных переворотов, которые случились в ХХ-ХХI вв. в странах «третьего мира». Именно поэтому эти особенности вызывают интерес.
Почему армия и почему «третий мир»?
Военному перевороту, как и революции, предшествует волна народного недовольства. Всегда явного, в форме волнений, демонстраций и протестов. В Мали они начались в июне 2020 года.
В отличие от революции, которая коренным образом меняет социально-политический строй, военный переворот скорее стремится исправить ситуацию, а иногда — вернуть государство на прежний путь развития, от которого оно, по вине действующей власти, вынуждено было отклониться.
Так, Пиночет, захватив власть, подчеркивал, что его задача — навести порядок и вернуть Чили на тот путь, с которого его увел социалист Альенде.
Народные протесты стихийны, и задача активной группы лидеров не столько в том, чтобы подготовить и просчитать их, сколько в том, чтобы «оказаться в нужном месте в нужное время», то есть умело воспользоваться моментом и возглавить мятеж. «Революций не делают, революции приходят» (У. Филлипс).
Аугусто Пиночет
До момента захвата власти революционной группой в обществе, охваченном волнениями, происходят две параллельные борьбы. Во-первых, стихийное противостояние масс и действующей власти и, во-вторых, борьба внутри революционных элит. Эта последняя протекает всегда по-разному: иногда — долго и мучительно, иногда — почти бескровно, когда группа лидеров определена изначально и другие группы, в силу своей слабости, просто не могут с ней конкурировать.
В развивающихся (преторианских) обществах активное вмешательство в политику путем прямого действия осуществляют ряд социальных групп среднего класса — студенты, клерикалы, рабочие, но последнее слово, как правило, остается за армией. В странах Африки, Азии и Южной Америки армия имеет особый статус. Доверие к военным крайне велико, зачастую — выше, чем к другим социальным группам. Служба в армии считается престижной. Герои войн пользуются исключительным почтением.
Причина тому — история и ментальность стран «третьего мира». Армия и военачальники всегда занимали тут особое, неотделимое от государственной (политической) деятельности положение. Так, основатель Ислама пророк Мухаммед прокладывал дорогу новой веры огнем и мечом, и его достижения как религиозного деятеля всегда рассматриваются в связи с его достижениями как политика и военачальника. В кастовой системе Индии «кшатрии» (воины) расположены после «брахманов», жрецов, то есть фактически на вершине социальной иерархии. И уже за ними располагаются «вайшьи» (ремесленники, земледельцы, торговцы) и «шудры» (слуги, наемные рабочие).
Армия Латинской Америки традиционно выступала в роли «арбитра». За последние 150 лет тут совершено 550 (!) военных переворотов, не считая неудавшихся путчей.
У офицерства формируется определенный тип самосознания и отношения к политике. Военные понимают свою профессиональную миссию не только как защиту от внешнего врага, но и, если потребуется, от врага внутреннего. Они оставляют за собой моральное право политического арбитра и, если видят в том необходимость, активно это право используют.
В Мали, кстати, это не первый переворот. Первого президента страны малийские военные свергли в 1967 году. В 2012-м состоялся очередной переворот, в результате которого также был свергнут президент и к власти пришли военные.
Внешнее влияние
Революции невозможны без вмешательства извне.
Внешнее влияние имеет место как с точки зрения разжигания (финансирование, военная помощь, инструктаж и пр.), так и с точки зрения удушения (интервенция, деятельность реакционных сил и пр.) революционного процесса.
С другой стороны, чтобы революция созрела и вспыхнула, нужны, помимо сугубо внутренних, внешние факторы. Те, которые сложились на международной арене. По мнению ряда исследователей (напр. Т. Скочпол), оба типа факторов — внутриполитическая и внешнеполитическая обстановка — в равной мере необходимы для того, чтобы революция состоялась.
Что касается военных переворотов, то тут также не обходится без внешнего влияния. Оно имеет двоякий характер. И — соответственно — можно выделить два типа переворотов.
Первый тип. Лидеры военных переворотов — это оппозиционеры действующей, зависящей от иностранного влияния власти. Прежде всего это касается постколониальной эры, когда ряд стран «третьего мира» начали избавляться, исподволь и не без жестокой борьбы, от колониального гнета.
Так, 23 февраля 1922 года Англия официально отменила военное положение и аннулировала протекторат над Египтом, который был объявлен суверенным королевством. В 1936 году был заключен англо-египесткий договор, в результате которого был увеличен набор в армию и выходцы из простых семей впервые получили возможность поступить в военные училища. Египетскую революцию 1952 года возглавили именно те военные, которые пришли в армию в конце 30-х годов. Среди них было немало лидеров революционного движения «Свободные офицеры», а также его организатор и лидер переворота Гамаль Абдель Насер. Политика последнего изначально была не только антиколониальной (антибританской), но и антизападной в целом, что привело к национализации Суэцкого канала (до этого фактически принадлежавшего британцам), обострению отношений со США и сближением с СССР и странами социалистического блока.
Приход к власти Мустафы Кемаля Ататюрка в Турции также носил освободительный характер. Герой Первой мировой войны, а именно Галлипольской операции, когда турецкая 19-я дивизия под его командованием остановила англо-французский десант, Ататюрк добился ликвидации правительства султана и оккупационной власти, установленной вследствие поражения Турции в войне. Он провозгласил шесть принципов развития государства («шесть стрел» Ататюрка): республиканизм, национализм, народность, лаицизм (светский характер государства), этатизм (государственное регулирование экономики), революционность. Утверждение независимости Турции и освобождение от иностранного влияния не помешали Ататюрку направить ход развития государства по европейскому, светскому пути. Это, конечно, не значит, что годы правления Ататюрка можно назвать «демократией» — они носили характер диктатуры. Но дальнейшее развитие Турции (последовавшее после так называемого переходного периода, когда основы, заложенные Ататюрком, смогли в полной мере раскрыться, превратив Турцию в наиболее свободное, светское, европеизированное мусульманское государство) показало, что основной посыл и ориентация оказались верными.
Мустафа Кемаль Ататюрк
В течение ХХ века в Турции произошло еще несколько военных переворотов. В каждом из них армия выступала в роли арбитра и, наведя порядок, возвращалась в казармы, предоставив власть гражданскому правительству.
Второй тип. Лидеры военных переворотов ориентированы на зарубежные силы. Переворот совершается с помощью иностранных спецслужб. И в дальнейшем иностранное государство (как правило, сверхдержава или группа развитых государств) оказывает прямую поддержку военному режиму.
Наиболее яркий пример — военная диктатура Аугусто Пиночета в Чили.
Пиночет трижды проходил стажировку в ВС США в зоне Панамского канала. Кроме того, влияние американских ВС на чилийскую армию вообще было достаточно велико. Неудивительно, что с приходом к власти социалиста Сальвадора Альенде американские спецслужбы стали пристально вглядываться в высший чилийский командный состав, пытаясь понять, кто из командиров наиболее подходит на роль лидера-бунтаря. Пиночет, кстати, едва ли входил в круг их пристального внимания: согласно отчетам ЦРУ, он характеризовался как спокойный, уравновешенный и скромный, без видимых интересов помимо армии, католической церкви и семьи. Одним словом, кто угодно, но только не бунтарь. Последующие события, однако, показали несостоятельность таких характеристик.
Сегодня не подлежит сомнению, что военный переворот в Чили 1973 года совершился с прямым вмешательством США. И — далее — политика, избранная Пиночетом, также не оставляет сомнений относительно американского влияния. Для осуществления экономических реформ Пиночет привлек т. н. "чикагских мальчиков", экономистов, прошедших школу в университетах США, последователей американского экономиста М. Фридмана, которые взяли курс на радикально рыночное преобразование экономики, урезав социальный сектор и сведя до минимума государственное вмешательство в экономику. Реформы эти выдвинули Чили на первое место по экономическому развитию среди латиноамериканских стран. Ну а «побочный эффект» такого курса (репрессии, пытки и убийства тысяч чилийцев) широко известен, так что вопрос о соотношении средств и цели все еще остается открытым.
Теперь вернемся к Мали.
Переворот в Мали (2020)
Американское издание Daily Beast опубликовало информацию о вероятной связи России с военным переворотом в Мали. По данным нескольких неназванных источников, лидеры мятежа Малик Диав и Садио Камара большую часть года тренировались в России и вернулись на родину только за неделю до захвата власти. Таким образом, если они готовили переворот, что очевидно и что занимает явно больше времени, чем одна неделя, то разработка его, скорее всего, происходила в России. Это всего лишь версия. Пока ничем не подтвержденная. Но, учитывая постоянное желание России совать нос куда ни попадя и контролировать все, что только можно (даже если это обугленный кусок чужой земли на противоположном конце земного шара), то такой вариант возможен. И если это так, переворот в Мали следует отнести ко второму типу.
«Переходный период»
Малийская хунта намерена объявить трехлетний «переходный период», во время которого у власти будут находиться военные. Иными словами, хунта устанавливает военную диктатуру с тем, чтобы в дальнейшем, наведя порядок и "вычистив" внутренности государственной машины, восстановить гражданское правление. Военная диктатура — только средство, только ступень, вынужденный шаг, поскольку другие шаги показали свою неэффективность.
Невозможно судить о степени искренности малийских военных и тем более предугадать дальнейшее развитие событий. Можно лишь заметить, что шаг этот — объявление «переходного периода» — классический. Подавляющее большинство военных правительств объявляли такой «переходный период». Что говорит не только об их подыгрывании общественному мнению и международному сообществу, но и о понимании политических процессов и того, что власть хунты не может быть вечной и что политика, как бы там ни было, — дело гражданского правительства.
Все из вышеперечисленных военных диктаторов — Насер, Ататюрк, Пиночет — объявляли (либо прямо, либо в других по форме, но сходных по содержанию установках) «переходный период».
Пиночет, один из наиболее радикальных и жестоких военных диктаторов ХХ века, инициировал принятие конституции, которая предполагала референдум (через 8 лет после ее принятия), на котором чилийцы либо одобрят и в дальнейшем диктатуру, либо выберут демократический путь. Конституция была принята в 1980 году. А в 1988-м чилийцы проголосовали против правления хунты. Еще через год — в 1989-м — состоялись выборы президента, на которых выиграл оппозиционный кандидат Патрисио Эйлвин. Таким образом, даже Пиночет, диктатор, столь цепко державшийся за власть, воплотил в жизнь идею «переходного периода» и собственноручно, так сказать, расчистил дорогу для собственных политических похорон.
Еще один пример жесткого военного диктатора, который, как будто против воли и покоряясь каким-то неумолимым, императивным законам, вначале объявил «переходный период» (в данном случае — военное положение), а затем дал резкий крен в сторону демократических свобод, — лидер Пакистана фельдмаршал Айюб Хан. Будучи ненавистником парламентской системы, он все-таки был вынужден легализовать партии, которые сам же (в период военного положения с октября 1958 по июнь 1962 года) и запретил. Мало того, чтобы обеспечить себе поддержку на грядущих политических выборах (в 1963 году), он стал формальным лидером партии, которая идентифицировала себя с ним.
«Переходный период», если всмотреться в него пристальнее, обнаруживает две интересных тенденции. Он не только:
1) сознательно планируется и инициируется военными, но и
2) как будто сам стремится к своему завершению, иссякая и требуя ослабления, наступления (возвращения) более свободной, гражданской эры.
«Переходный период» не может длиться вечно. И военные диктаторы понимают это либо изначально, либо под давлением политической реальности.
Резюме
Итак. Почему военный переворот в Мали — классический военный переворот?
Первое. Он случился в стране «третьего мира», где военные перевороты — норма.
Второе. Ему предшествовала волна народных протестов. А это неизменный предвестник бунтов и революций.
Третье. Он совершился с элементом внешнеполитического влияния. Для переворотов это необходимое условие, хоть оно может приобретать различные формы. Иногда — помогая, иногда — препятствуя, иногда — и то, и другое вместе.
Четвертое. Военные, как бы оправдывая диктатуру и заявляя о ее преходящем характере, выступают в роли «арбитра» и объявляют «переходный период». Это период несвободы и наведения порядка, после чего (согласно озвученной программе действий) должна наступить эра свободного общества, а в политику — вернуться гражданские, которые, собственно, и должны ею заниматься.
