Последние десятилетия прошли для стран Запада под знаменем борьбы с терроризмом. Размытые слова про борьбу с террором использовались для обоснования столь большого количества мутных дел, что они окончательно потеряли свой смысл. Даже в нашей стране поддерживаемых РФ сепаратистов стали называть террористами, а их вооруженные формирования «террористическими войсками». Тем самым встраивая нашу войну в нарратив глобальной войны с террором. Целью этого материала является возвращение словосочетанию исламский терроризм его первоначального значения и объяснение, как и откуда к нам пришло это явление. И почему вся возня вокруг терроризма, которую мы наблюдаем в последние десятилетия, в лучшем случае купирует симптомы, а в худшем служит прикрытием для темных геополитических махинаций на Ближнем Востоке.
Обычно ситуацию в этом регионе описывают сквозь призму противостояния суннитской и шиитской ветвей ислама. В результате возникает впечатление, что там живут безумные религиозные фанатики, ставящие себе целью поубивать друг друга и всех, кто не отвечает их средневековому представлению о мире. Но это просто пропагандистский шаблон, созданный с целью скрыть реальное положение вещей в этой части свет
Чтобы понять, как они там дошли до жизни такой, нужно осознать простой факт. Арабы — это единый 350-миллионный народ, который тысячелетиями жил в составе единого великого государства (халифата). Начиная с XV столетия, после захвата большей части Ближнего Востока, роль халифата играла Османская империя. Ее султаны присвоили себе статус халифа, а арабы стали крупнейшей этнической группой Блистательной Порты. Но со временем вирус национализма начал свое триумфальное шествие не только в Европе, но и в мусульманском мире.
Во время Первой мировой войны арабы подняли восстание против Стамбула, провозгласив своей целью собственное национальное государство. В результате этого восстания и войны с Антантой Османская империя рухнула. Но страны Запада предали своих мусульманских союзников, так и не дав им государственность, которая должна была воплотиться на территории современного Ирака и Сирии.
Вместо этого европейцы поделили Ближний Восток между собой, разрезав тело арабского народа на множество мелких полузависимых владений. Каждое из которых, хотя и не отличалось особой жизнеспособностью, после ухода колонизаторов послужило базой для создания отдельных государств.
Но арабы очень хорошо помнят тот факт, что они единый народ и должны иметь свое единое государство. Потому после Второй мировой войны в регионе начала побеждать Партия арабского социалистического возрождения (БААС), провозгласившая своей целью объединение всех арабских государств в одну социалистическую державу. По сути, 60-е и 70-е годы XX века стали периодом целого ряда объединительных арабских инициатив, которые успешно саботировались усилиями ЦРУ и местечковых диктаторов, не готовых уступить власть в родной стране ради создания панарабского государства. И это несмотря на то, что многочисленные референдумы, касающиеся вопросов объединения, всегда завершались положительным результатом. А когда в 1991 году иракские войска оккупировали Кувейт, арабский мир даже накрыла волна ликования. Ведь если не удалось объединиться по-хорошему, то, может быть, удастся создать единое государство по-плохому, т. е. путем завоевания. Но американцы быстро погасили вспыхнувший огонек надежды, разгромив Ирак и предупредив, что такая судьба постигнет каждого.
Здесь нам следует раскрыть роль Америки в ближневосточных делах. Как мы уже говорили, после деколонизации к власти на Ближнем Востоке начали приходить социалисты, ориентирующиеся в своей внешней политике на СССР. Фактически, если бы БААС преодолела свои «внутренние» разногласия, на карте мира появилась бы еще одна социалистическая империя вроде Китая или Советского Союза, чего Вашингтон однозначно допустить не мог. Поскольку это означало бы появление еще одной враждебной сверхдержавы, владеющей львиной долей мировых запасов нефти.
В результате большинство баасистских режимов были свергнуты путем тщательно организованных военных переворотов. А пришедшие к власти хунты заморозили социальное развитие региона, вплоть до начала "Арабской весны". США также сделали ставку на суннитские нефтяные монархии, являющиеся представителями самых реакционных сил ислама, легитимизирующих свою власть волей Аллаха. В те далекие времена это было сборище нищих феодалов, чуявших, что если социалистическая «чума» будет распространяться по региону дальше, то недалек тот день, когда их всех поставят к стенке. А единственным местом, куда они могли продавать свою нефть, был Запад.
Но в 1973 году, когда страны ОПЕК, состоявшей, в основном, из суннитских монархий, ввели эмбарго на поставку нефти, вчерашние нищие стали богачами и уже сами могли навязывать свою повестку дня США. Особенно после того, как Генри Киссинджер слетал на Ближний Восток и заключил с тамошними нефтяными шейхами секретную сделку, состоявшую в том, что в обмен на защиту их геополитических интересов они будут одалживать Вашингтону деньги.
Так американские интересы тесно сплелись с мусульманским фундаментализмом, а советское вторжение в Афганистан дало возможность поставить производство мусульманских фундаменталистов на поток. Другое дело, что, как сказала Хиллари Клинтон несколько десятилетий спустя, "нельзя выращивать змей у себя на заднем дворе, ожидая, что они будут жалить только соседей". Ведь можно научить человека стрелять и ненавидеть, но нельзя гарантировать, что он никогда не повернет оружие против вас.
Потому, когда война в Афганистане закончилась и СССР распался, радикальные исламисты вернулись домой и поняли, что там царит несправедливость и вообще люди не по шариату живут. Самая мякотка состояла в том, что большая часть социалистов, выражающих интересы обездоленных, к тому времени уже была сварена в кислоте. Теперь, когда единственные конкуренты были уничтожены, религиозный радикализм начал стремительно завоевывать неокрепшие умы. Этому также крайне способствовало то, что почти все население региона регулярно посещает мечеть, где правильный мулла может ненавязчиво привить им правильные идеи.
В результате, если раньше недовольные шли в баасисты, то теперь они начали идти в террористы: в Коране социалистическая доктрина прописана как норма человеческого общежития и сказано, что все мусульмане должны жить в едином государстве. А прочитать слово мусульманин, как араб, на бытовом уровне очень легко.
Дополнительный нюанс состоит в том, что на Ближнем Востоке усилиями США нет единого регионального лидера. Нефтяные шейхи не могут выполнять эту роль по той причине, что их страны отличаются крайне малой численностью населения и нулевым уровнем социально-политического развития. У них там до сих пор абсолютные монархии, живущие по шариату, и население, которое ничего не умеет, кроме как качать нефть.
Ситуацию усугубило также и то, что администрации Барака Обамы и Джорджа Буша-младшего, с подачи нефтяных монархий, финансирующих ваххабитов по всему миру, активно поспособствовали краху последних БААСистских режимов в регионе. В те не столь далекие времена все полагали, что терроризм — это скорее пропагандистское чучело, чем реальная угроза. Ну кто же, будучи в здравом уме, будет поддерживать кровожадных дикарей? А вот ценности панарабского национализма и социализма — это реальная угроза.
В результате режим Саддама в Ираке был свергнут американскими войсками, которые, уничтожив действующее диктаторское государство, не смогли на его месте построить ничего нового. Сирия же, будучи «последней из могикан», рухнула в состояние войны всех против всех во время "Арабской весны". Заметим: при активном пособничестве американцев и саудитов.
В результате Ирак и Сирия провалились в пучину гражданской войны, из которой с большим трудом вылезают только сейчас. Хотя трудно сказать, вылезают или просто барахтаются чуть успешнее, чем раньше.
Таким образом, Ирак стал полигоном для отработки новейших форм организации терроризма и местом паломничества для всех, кто готов восстать против сложившихся на Ближнем Востоке порядков. Так мусульманские экстремисты получили бесконечный поток новых рекрутов и финансирование на борьбу с неверными от всех, кого оскорбил американский плевок в лицо арабскому миру. Не стоит бояться аналогии с Донбассом, волонтерским движением и добробатами, вооруженными ультраправой идеологией -- она абсолютно верна.
Дополнительным «подарком небес» стало то, что борьба с террористами на просторах Ирака запустила механизм естественного отбора в среде моджахедов. Тупые террористы умирали, умные обзаводились связями, навыками и опытом. Ситуацию усугубило еще и то, что ослепленные демократическим дурманом американцы люстрировали абсолютно всех функционеров БААСистского режима. Таким образом, огромное количество закаленных в боях военных, опытных офицеров спецслужб и более или менее компетентных чиновников оказались выброшенными на улицу. Такому сокровищу не позволили долго валяться в грязи, быстро завербовав в ряды антиамериканского сопротивления. Именно эти люди и стали ядром ИГИЛ, превратив кучку ополченцев в более или. менее регулярную армию и наладив правление на захваченных территориях. Таким образом, по сравнению с нынешними террористами бойцы начала 2000-х годов -- просто жалкие аматоры.
Сложившуюся ситуацию также усугубляет геополитика, поскольку сейчас Ближний Восток находится в состояни холодной войны между Ираном и Саудовской Аравией. Практически все страны региона находятся по одну или другую сторону баррикад, но все опасаются прямого столкновения.
Поскольку "Арабская весна" прекрасно показала, насколько хрупко-неустойчивыми являются все правящие режимы в этом регионе. Эта война рискует превратиться в фехтование хрустальными мечами, когда все задействованные государства стремительно разлетятся на осколки, а регион превратится в одну большую «Сирию». А потом придет новая реинкарнация «ИГИЛ» и молча поправит все, создав панарабское государство под зеленым знаменем ислама. Да и экономические последствия такой катастрофы страшно представить. Поэтому все глобальные игроки готовы в любой момент повиснуть на руках враждующих сторон, что принуждает их оставаться в рамках и вести войну руками террористических прокси-организаций. Иран кормит с рук шиитских террористов Хамас, Хезболла и пр., Саудовская Аравия вливает деньги в Аль-Каиду, Талибан и, по слухам, в тот же ИГИЛ. Потому последний так долго и продержался, воюя с преимущественно шиитскими Ираком и Сирией. Практически каждое чего-то стоящее государство в регионе финансирует своих террористов, США в том числе.
Таким образом, за последние десятилетия американцы сделали все от них зависящее, чтобы террористы достигли успеха, пройдя путь от опасных маргиналов до создания собственного государства и организаций, способных проводить операции по всему миру, поставив теракты в первом мире на поток. Хотя последнее не является достижением только этих террористических организаций. Мусульманская диаспора в развитых странах сама порождает достаточное количество доморощенных террористов, не нуждаясь в поддержке из-за рубежа, поскольку корни мусульманского экстремизма в развитых странах растут в силу сложившегося там положения вещей.
Если старые исламские переселенцы в христианские страны остаются, в принципе, лояльными к своей новой родине, то их детей это не касается.
Они растут в развитых странах и начинают воспринимать все окружающее как должное, не зная, какой ужас происходит в их родных странах. Но вследствие того, что они являются нацменьшинствами, а западные страны в последние десятилетия поразила эпидемия безработицы и неполной занятости, они не могут найти себе место в жизни. И потому изолированы от большей части населения.
Вследствие этого молодые мужчины знакомятся между собой в мечети, являющейся центром жизни для местного мусульманского сообщества. Они сбиваются в группки, скидываются, чтобы снять квартиру подешевле, и начинают жить свою взрослую жизнь вместе, съехав от родителей. Для тех, кто нашел нормальную работу и смог влиться в более широкую общественную жизнь, это проходящий этап, который заканчивается тем, что они покидают этот «предбанник» и начинают жить полноценной независимой жизнью. Другие же остаются и сужают свои контакты с окружающим миром до группы своих непосредственных соседей. Они становятся настолько близки, что готовы отдать жизнь друг за друга и у них начинают возникать идеи, как преодолеть ощущение своего бессилия. Средний срок радикализации такой группы два года.
Читать о похождениях подобного рода доморощенных террористов достаточно смешно. Это такой марш непобедимого дилетантизма, что иногда кажется, будто перед тобой готовый сюжет для комедии о террористе-неудачнике. Правда, смешно ровно до тех пор, пока не начинают умирать люди. Именно такие группы реализуют наиболее примитивные, но все равно действенные сценарии террористических актов: грузовик, начавший давить людей на переполненной набережной, стрельба в ночном клубе, просто нападение на прохожих с ножом. Ничего такого, что требовало бы сложных планов или специальных навыков.
С подобного рода «воинами ислама» крайне трудно бороться, поскольку они, по факту, не связаны ни с одной организацией, а их действия, как правило, внезапны и не поддаются прямолинейной логике. Конечно, полиция и спецслужбы пытаются мониторить процесс возникновения этих групп, но за всеми не проследишь, а грань между пацанами, просто живущими вместе, и потенциальными террористами тонка до неприличия. Один случай удачного трудоустройства или внезапное увольнение могут переломить всю групповую динамику.
Отдельной строкой стоит упомянуть «психов-одиночек», которых вообще нельзя вычислить. Ну живет себе человек, читает радикальную исламистскую пропаганду, но это ведь само по себе не преступление. Нашел он свое место в жизни и перестал страдать фигней об забор, потом его бросила жена и забрала с собой детей, а он записал видеообращение и убил массу людей во славу Аллаха. Ведь жить ему больше незачем, а высокая идея придает смысл его страданиям.
Следует понимать, что все вышеописанное не какая-то особая исламская фишка. Ровно то же самое происходило в Европе чуть более столетия назад, когда демографический взрыв был в разгаре и экономика за ним не успевала. Тогда молодые мужчины тоже сбивались в стайки и через некоторое время находили себе цель в терроризме. Просто тогда это происходило под анархистскими лозунгами и порождало параноидальные слухи о всемирном заговоре террористов-анархистов, готовящих анархическую революцию. Хотя, по факту, это были лишь группки потерянных душ, не способных найти свое место в мире и пытающихся проложить себе дорогу насилием. И когда рождаемость уменьшилась, а экономика выросла, этот феномен сам по себе сошел на нет.
Таким образом, мы видим, что Запад, благодаря своим «героическим» усилиям по борьбе с последствиями собственных поступков, сумел создать себе врага практически на пустом месте. А холодная война на Ближнем Востоке дала террористам экологическую нишу, позволяющую им, в потенциале, претендовать на господство над всем мусульманским миром. Очевидно, что ситуация неопределенная, и единственное, что может излечить планету от пагубы исламского терроризма, это либо создание единого панарабского государства, либо радикальная экономическая перестройка всего Ближнего Востока. Это позволит накормить голодных и дать надежду молодым мусульманам на более достойную карьеру, чем возможность стать шахидом. В идеале экономическое и политическое решение должны сопутствовать друг другу. Но очевидно, что все крупные мировые державы заинтересованы, чтобы арабы были пешками в их игре, а не покушались на то, чтобы проводить свою независимую политику.
Потому для того, чтобы радикально измениться, региону рано или поздно придется пройти через ад настоящей войны между Тегераном и Эр-Риядом. В конечном итоге лучше ужасный конец, чем ужас без конца, а начало новой эпохи может подарить региону новую надежду. Под каким бы флагом она ни пришла.
Что же касается мусульманской диаспоры в западных странах, то вопрос решения самозарождающегося в ней терроризма напрямую связан с общим кризисом постиндустриальной экономики и порождаемой ею безработицей. Если страны первого мира смогут наконец-то решить эту проблему вместо того, чтобы ее игнорировать, радикальный ислам на их территории уйдет в историю так же, как это в свое время произошло с анархизмом.
-1.thumb.jpg)
