В последние годы мы стали свидетелями реванша националистических сил по всему земному шару. И когда Дональд Трамп триумфально въезжает в Белый дом или правая партия проходит в парламент, как недавно произошло в ФРГ с «Альтернативой для Германии», то СМИ сотрясает волна бурной истерии о неонацистах на марше. Вот-вот они придут к власти и начнут строить концлагеря для евреев и мусульман. При этом упор делается на людскую порочность отдельных несознательных граждан, которые вместо того, чтобы дальше наслаждаться переливанием из пустого в порожнее «профессиональными» либеральными политиками, осмелились проголосовать за партии действительно заинтересованные в изменениях. Именно отсюда растут ноги у словечка «популизм», столь полюбившегося большинству масс-медиа на Западе.
Однако есть огромная пропасть между забалтыванием проблемы и пониманием ее причин. Ведь если 10-20 лет назад граждане той же Германии или США и не помышляли голосовать за правые партии, а теперь вдруг решили сменить курс, то это произошло не вследствие массового безумия, а по объективным причинам. Именно выяснением этих причин мы и займемся в этом материале.
Для этого нам следует отправиться в 70-е годы прошлого века, в момент зарождения нынешнего постиндустриального общества и установления всевластия свободного рынка, против которых ныне выступают сторонники как правых, так и левых «популистов». Если мы посмотрим на Запад в период с 1929-го по 1973 год, то перед нами предстанет индустриальное общество, для которого словосочетание "свободный рынок" является ругательным. Поскольку большая часть населения еще прекрасно помнила, как рыночная стихия спровоцировала Великую депрессию 1929-1933 годов, приведшую к власти в Европе фашистские режимы и заложившую основы Второй мировой войны. Такой яркий урок показал, что ничем не ограниченная жадность -- плохой союзник в управлении экономикой. В результате правительства всех более-менее развитых стран активно вмешивались в развитие экономики через госзаказы, дотации, налоговые льготы... Конечно, имелись локальные различия. Так, в США был крепкий альянс между Вашингтоном и крупными корпорациями, а в Европе пытались построить социализм с человеческим лицом. Но общее направление было одинаковым и, по сути, эффективным, период 1945-1973 годов вошел в историю как золотой век капитализма, мировая экономика росла на 3-4% в год, что является беспрецедентно высоким уровнем. Но все хорошее когда-то кончается, эта модель стала жертвой собственного успеха.
Проблема состоит в том, что «прилив поднимает все корабли», если уровень жизни общества растет, то он растет у всех его членов. Вот тут и начинаются. затруднения, поскольку далеко не все отрасли экономики одинаково рентабельны. То есть, условно говоря, есть фабрика по производству «спичек» и по производству «компьютеров». Очевидно, что «компьютерная» фабрика зарабатывает намного больше денег, но «спички» — это предмет первой необходимости, который тоже нужен обществу. Проблема состоит в том, что рабочие и той, и другой фабрики отовариваются в одних магазинах. А значит, платить рабочим «спичечной» фабрики ниже определенного уровня нельзя, иначе они либо найдут другую работу, либо умрут с голоду.
До определенного момента это не было проблемой: пока все были одинаково нищими, можно было экономить на заработной плате, потом можно было поднимать расценки на товар и/или пользоваться государственной поддержкой в лице налоговых льгот или дотаций. Но в конечном итоге все имеет свои пределы. Государство не может до бесконечности перераспределять средства в пользу необходимых, но убыточных предприятий.
Ситуацию усугубило эмбарго ОПЭК в 1973 году, в результате которого цены на нефть повысились в 5 раз, что обрушило всю эту предельно зарегулированную систему, обанкротив целые секторы промышленности. Так возник порочный круг, оказавшиеся без государственной поддержки предприятия обанкротились, что вызвало уменьшение платежеспособного спроса, что обанкротило множество других предприятий, которые больше не смогли платить налоги, что еще больше подорвало способность государства выступать в роли регулятора экономической деятельности. Таким образом, США и Европа оказались в штопоре.
На этом фоне произошло стремительное обогащение стран третьего мира, которые, пользуясь дешевизной своей рабочей силы, начали обыгрывать своих западных конкурентов. Так с 1976 года у США сформировался. негативный баланс внешней торговли, то есть американцы начали покупать заграничных товаров на большую сумму, чем экспортировать своих. Вследствие чего деньги начали вытекать из страны, что еще более усугубило ситуацию.
Тогда многим казалось, что у них на глазах происходит закат капитализма, как и предрекал Маркс. Запад падет, а холодную войну выиграет СССР, сказочно обогатившийся на продаже нефти по новым расценкам. Но в 1979 году на сцену вышел новый глава Федеральной резервной системы США и просто финансовый гений Пол Волкер. Он понял, что надо спасать отечество и разорвать сложившийся порочный круг. Потому он решил одолжить немного денег у заграничных инвесторов. В этом ему помог Генри Киссинджер, который слетал на Ближний Восток и договорился со сказочно обогатившимися на нефтяном эмбарго арабскими шейхами, что если те вложат свои нефтедоллары в американскую экономику и опустят цены на нефть, Вашингтон за них любому глотку порвет. Таким образом, Саудовская Аравия стала главной страной на Ближнем Востоке, а в США устремился огромный поток денег.
Цена на нефть упала, что подорвало экономику СССР, а в Вашингтон устремился поток людей, желающих одолжить американцам немного денег за скромный процент. Ведь это первая экономика мира, они ведь обязательно вернут, что взяли. Это беспроигрышный вариант!
В результате Америка превратилась в огромный пылесос, вытягивающий все свободные финансовые ресурсы из мировой экономики. Что лишило развивающиеся страны средств и задушило их экономику. И если в 60-е и 70-е годы страны третьего мира пытались торговать между собой, заигрывать с СССР и развивать свой внутренний рынок, то теперь они замерли перед Вашингтоном, как кролик перед удавом.
Ведь инвестиции могли прийти только из США и самый крупный рынок сбыта был там же. Таким образом, американцы подмяли под себя все страны третьего мира, предложив им сделку: мы ставим на вашей территории заводы, принадлежащие крупным американским корпорациям, и даем доступ к нашему внутреннему рынку, вы получаете часть прибыли, но за это мы требуем верности. Так кризис Запада превратился в победу на полях холодной войны.
Новый американский президент Рональд Рейган, поняв фишку, резко снизил налоги (деньги ведь все равно одолжат) и срезал все социальные программы и вложения в инфраструктуру, пустив освободившиеся ресурсы на противостояние с коммунистами. В результате все нерентабельные отрасли промышленности "уехали" за границу, а, с другой стороны, на фоне резко выросшей безработицы рабочие стали шелковыми, да и снижение налогов вернуло многим предприятиям прибыльность. Однако само по себе это не означало бы радикальных перемен, все просто бы закончилось очень сильным социальным расслоением.
Но Америка вступила в фазу левериджа, то есть накопления долгов. Получившие благодаря аутсорсингу сверхприбыли американские корпорации прекрасно осознавали, что деньги должны работать. Они начали раздавать дешевые кредиты рядовым согражданам, стимулируя их приобретать товары, тем самым приводя в движение механизм экономики. Именно в этот момент и были заложены основы катастрофы, получившей название "постиндустриальное общество".
Экономический рост за счет внешних заимствований привел к тому, что рабочая сила начала перетекать из промышленности в сферу услуг. Что позволило американским пропагандистам заявить, что они покинули просторы индустриального общества, где основной социальный конфликт происходит между владельцами средств производства и рабочими, и вступили в новую фазу общественного развития. На деле же концепт постиндустриального общества ждало бы скорое забвение, если бы не десятки миллионов азиатских рабочих, готовых трудиться за чашку риса в день для удовлетворения потребностей своих белых хозяев, которые должны были продолжать потреблять любой ценой.
Очевидно, что узкое место этой системы -- покупатель, поскольку ему нельзя давать кредиты до бесконечности. Раньше или позже он должен начать отдавать долги, что сделает его бесполезным в качестве потребителя и отправит всю эту армию -- официантов, курьеров, таксистов -- обратно на заводы. Ну или умирать на улице.
Так что мыльный пузырь рейгономики должен был оглушительно лопнуть, но, к счастью для США, СССР, втянутый в новый виток гонки вооружений, лопнул раньше. Тем самым избавив американцев от необходимости вкладывать огромные деньги в свой ВПК и открыв новые рынки для сбыта продукции. Таким образом, временное решение приобрело статус постоянного, что позволило людям, набравшим долги в 80-е, благополучно их отдать, а их дети продолжили брать кредиты дальше, обеспечивая работой мириады иноземных рабочих.
Но отложить проблему и решить проблему -- это разные вещи. А пока экономика росла, национальный долг рос, дефицит торгового баланса рос, кредитная задолженность рядовых американцев росла на фоне медленно повышающейся безработицы. И чем дальше, тем больше заводов переезжало в Индию, Китай, Мексику...Очевидно, что такая ситуация не могла длиться бесконечно. Ведь выплатить кредиты на фоне постоянной утечки денег и рабочих мест из страны становилось все труднее и труднее. Уже с 1996 года уровень доходов среднестатистического жителя США перестал расти.
Но даже в начале нулевых в сложившейся ситуации не было ничего страшного. В конечном итоге после каждого этапа накопления долгов, ведущих к быстрому росту экономики (левериджу), следует период делевериджа (отдачи долгов), что сопровождается торможением экономического роста. Весь фокус состоит в том, чтобы вовремя ограничить доступность кредитования, не позволив населению влезть в долги совсем уж по уши, и обеспечить его работой. Для чего правительство должно запускать масштабные проекты, могущие занять много рабочих рук. Так после Великой депрессии в Америке строили дороги, а совсем их экономика оправилась вследствие войны, когда ее оживили огромные военные заказы.
И в 2001-2002 годах был как раз тот момент, когда американская экономика могла и должна была приостановить темпы роста. США достигли того пункта своей траектории, когда они смогли наконец начать уменьшать свой национальный долг, а на внешнеполитической арене не было держав, могущих бросить им вызов. Ситуация казалась идеальной, чтобы начать возвращать заводы домой.
Но, к сожалению, произошло 11 сентября, и у власти был человек-обезьяна Джордж Буш-младший, который решил организовать пару войн, обошедшихся Америке в почти 6 триллионов долларов, и свято верящий, что если раздавать людям больше кредитов, то рыночная экономика сама решит все проблемы. Кризис 2008 года показал, что ничего она не решит. Именно тогда было положено начало концу нынешнего мира.
Американская олигархия, сказочно обогатившаяся на аутсорсинге, не могла допустить радикальной перестройки американской экономики и ее перехода к состоянию относительной автаркичности. И другие крупные государства также не могли позволить США вылететь в трубу и прекратить исполнять свою руководящую и направляющую роль на мировой арене. Поскольку в этом случае вся мировая экономика рухнула бы, а мир погрузился бы в кровавый хаос.
Потому проблема начала решаться через увеличение американского национального долга, который перед кризисом 2008 года составлял около 8,8 трлн. долларов, а в разгар кризиса увеличился до 9,9 трлн, после чего продолжил стремительно расти при Обаме, достигнув к концу его второго срока 19,9 трлн долларов. Это при том, что к 2017 году американская экономика выросла на 10% по сравнению с 2008 годом , то есть по 1 трлн. задолженности на 1% экономического роста. Ситуация не особо изменилась и с приходом в Белый дом Трампа, хотя можно говорить, что рост американского государственного долга несколько замедлился. Но 8 сентября 2017 года он все же пересек отметку в 20 трлн. долларов.
О чем говорить еще сложнее, так это о том, что есть еще огромные долги по кредитам рядовых американцев, которые должны их как-то выплачивать.
Но, учитывая, что в период правления Обамы аутсорсинг предприятий за границу продолжался, рядовые американцы оказались в ситуации, когда они не могут толком оплачивать свои старые кредиты, не то что брать новые.
Такое положение вещей вызвало глубокое имущественное расслоение. С одной стороны, те, кто завязан на обслуживании транснациональной корпоративной элиты или производит «постиндустриальные» продукты (фильмы, компьютерное обеспечение...), по-прежнему остаются на коне и даже сумели сказочно обогатиться в последние годы. С другой стороны, люди, которые раньше вкалывали на заводах, потеряли свою работу из-за дешевой рабочей силы из слаборазвитых регионов мира. И все, что им остается, это пресмыкаться перед богатыми, надеясь, что те кинут им подачку или дадут «подносить им салфетки». Конечно, такая ситуация невыносима. Но давайте отложим ее в сторону и посмотрим на ее экономические последствия на глобальном уровне.
Происходит постепенное схлопывание США, как самого крупного потребительского рынка в мире, с которого благодаря тщательно поддерживаему внешнеэкономическому торговому дефициту могла кормиться половина мира. Такое положение вещей незамедлительно сказалось на мировой экономике, а значит, и политике.
Прежде всего рухнула цена на сырьевые товары, что незамедлительно поставило на грань выживания режимы, правящие в аграрно-сырьевых придатках вроде Украины, РФ и стран Ближнего Востока. Слабые правители вроде Януковича ухнули в пропасть с диким криком, лишившись власти, а более сильные режимы вроде российского или саудовской монархии радикализировались и начали проводить жесткую внешнюю политику. Стремясь отвлечь население от экономических неурядиц внешнеполитическими победами. У Саудовской Аравии вышло как-то не очень, а вот Кремль может похвастаться локальными успехами. Другое дело, что народу нужно постоянно демонстрировать новые достижения, иначе он может вспомнить, что величие державы на стол не положишь. Что внушает определенные опасения относительно дальнейшей судьбы Украины, как одного из российских соседей.
Но это было лишь начало конца. Конечно, Россия или Саудовская Аравия могут наломать много дров в своем ближнем зарубежье. Что мы, кстати, прекрасно видим, но никакой глобальной опасности они сами по себе не представляют. Поскольку крайне сложно разгуляться «красну молодцу», имея дыру в кармане вместо денег. А деньги им очень нужны, ведь за неимением нормальной промышленности приходится импортировать практически все.
И тут мы переходим к азиатским рабочим, которые за эти долгие десятилетия научились делать не только ширпотреб, но и высокотехнологическую продукцию и создали в Юго-Восточной Азии целый архипелаг высокоразвитых капиталистических государств. Но архипелаг в лице Японии, Южной Кореи, Сингапура и Тайваня -- это, конечно, прекрасно, однако в последние десятилетия рядом с ними из нищеты начал подниматься целый континент в лице Китайской Народной Республики с ее почти полуторамиллиардным населением. Экономика этой страны уже сейчас превосходит американскую по покупательной способности на 40%, несмотря на свое формальное отставание в долларовом ВВП. Но ведь доллары нужны в случае необходимости закупать товары за рубежом, а Китай не зря носит гордое звание фабрики мира, что также делает его одним из основных потребителей сырьевых ресурсов в мире.
И единственное, что действительно удерживало эту вторую мировую сверхдержаву от попытки перейти к агрессивному переделу мира в свою пользу, то это огромный доход от торговли со США, составляющий около 300-350 млрд долларов в год. Сейчас же этот доход постепенно сокращается, что приводит к медленному, но неуклонному росту напряжения в американо-китайских отношениях. Что создает вероятность действительно глобальной дестабилизации на нашей планете и даже начала Третьей мировой войны.
Таким образом, пред нами предстает картина распада глобальной экономики, ведущая к уменьшению влияния США в мире и приходу к власти новой генерации агрессивных авторитарных лидеров по всему земному шару. В Китае это генсек Си Цзиньпин, провозгласивший своей целью сделать КНР сверхдержавой, в США — Дональд Трамп, как выразитель интересов «униженных и оскорбленных» слоев общества, поклявшийся снова сделать Америку промышленным гигантом, освободив ее от необходимости «кормить» слаборазвитые страны, в Саудовской Аравии -- наследный принц Мухаммед бен Залман, человек, лично отвечающий за реки крови, пролившейся на Ближнем Востоке. И, конечно, наш «старый друг» В.В. Путин, начавший выступать в новом амплуа, идя в ногу со временем.
Таким образом становится очевидно, что кризис глобальной экономики и приход к власти националистов всех мастей по всей планете — это глубоко закономерный процесс. Да, сейчас мы видим, как люди вчерашнего дня стремятся любой ценой сохранить нынешний уровень экономической интеграции на международном уровне. Поскольку эксплуатация кошельков первого мира и дешевой рабочей силы второго и третьего миров приносит им сверхдоходы, но лишь вопрос времени, когда рука покупающего оскудеет окончательно. За чем неминуемо последует развитие протекционизма в той или иной форме, что приведет к краху нынешнего либерально-космополитичного мирового порядка.
В конечном итоге национализм — это не язык, «вышиванка» или право гнобить инородцев. Национализм — это прежде всего политико-экономическая доктрина, предполагающая развитие экономики национального государства и заботу о выживании нации, тоесть граждан этого государства. И протекционизм в сочетании со сведением международной торговли до минимально допустимого уровня неизбежно вдохнет в него новые силы. Сделав воинствующие национализмы влиятельным фактором на мировой арене.
