Массовые беспорядки у здания Верховной Рады — и, возможно, стихийная попытка штурма — получили в обществе двоякую интерпретацию. Та часть экспертного и активистского сообщества, а также СМИ, которая склоняется к поддержке, как минимум, Президента, его курса, симпатизирует его формирующейся мегапартии, резко осудила происходящее. Уместно назвать эту часть общества «умеренными» и, судя по балансу статусов и комментариев в социальных сетях (а именно они сегодня выполняют функцию прямой обратной связи между обществом и властью), умеренные представляют собой некое заметное большинство.
Здесь, впрочем, следует напомнить: принято считать, что 20% наших граждан «при любых раскладах» поддерживают власть. Правда, если бы только ими и исчерпывался «умеренный» фланг, Банковой стоило бы начать беспокоиться. Как свидетельствует опыт революций, в том числе и наших, когда уровень поддержки снижается до этой отметки, любая действующая власть может выбирать одно из двух: досрочные выборы или упаковка чемоданов. При всей бытовой эмоциональности украинской политической дискуссии это пока не наш случай. К этим двадцати процентам, вероятно, имеет смысл прибавить примерно треть избирателей, которые, согласно исследованиям общественного мнения, вполне сознательно поддерживают Петра Порошенко — по самым разным причинам.
Те, кто варится в украинском политическом котле не первый цикл (трудно не восхищаться юным задором некоторых политиков, активистов и журналистов, которые впервые отправились голосовать в 2004 году — и все же), хорошо знают: украинский избиратель консервативен. Именно поэтому он многие годы упрямо голосовал за партии, которые строили свою репутацию на четкой идеологической или «символической» ориентации — именно такими были в прошлом Рух и КПУ, с некоторых пор в этой нише утвердилась «Батькивщина».
А ведь казалось, что с закатом культа Юлии Тимошенко и ее последующей относительной пассивности песенка этой партии спета (но ничего подобного). Консерватизм сторонников президентского лагеря можно долго раскладывать на ингредиенты: это и усталость от потрясений (и сплочение вокруг), и патриархальность народного большинства, и надежда на Порошенко как на устойчивого коммуникатора с Западом, и его оценка как меньшего зла. Петр Алексеевич — несмотря на то, что его нынешний рейтинг вполне соответствует украинской традиционной колее, ведь все наши президенты оказывались у черты в 30% после первого года правления — еще далеко не исчерпал свой мандат. Поэтому переворот (если это была попытка переворота) не имел никаких шансов на успех. Другая часть общества — назовем ее «радикальной», но стоит помнить, что она далеко не исчерпывается одноименной партией — отчасти испугана кровавыми последствиями столкновений, однако возлагает вину как за сам инцидент, так и за все произошедшее на власть. Которая в глазах радикалов представляется изменнической, сословной и коррумпированной.
Оценить масштаб присутствия радикалов в обществе можно в пределах 20-25%. И здесь следует подчеркнуть: у радикалов есть «своя правда». Реформы продвигаются медленно, а подчас и бессистемно, всерьез не наказан никто из фигурантов преступного режима Януковича, даже те, кто имел глупость попасться в руки новой власти. За спинами солдат ведутся сложные и этически небезукоризненные игры с Западом и Россией, а социальное положение среднего и рабочего класса серьезно ухудшилось, в то время как одиозные «решалы» продолжают хлебать арманьяк в «Fellini».
Однако, сказав это, необходимо сказать и другое: те, кто претендует оседлать эти настроения и возглавить рассерженную часть общества ( «РП», внепарламентская «Свобода» или «Укроп»), не имеют авторитета, соответствующего подобной задаче. Откровенная торговля брендом патриотизма, мягкотелость во время Майдана и на (утраченных) правительственных постах, скупка партийных франшиз и тушек в регионах — вот анамнез кандидатов в предводители радикального лагеря. Более того, именно на них теперь падает тень сомнения: не разыграли ли они свою обычную пошлую оперетку, не просчитав фундаментальные изменения в характере украинского народа, от растленного «пофигизма» потребителей перешедшего к революционной суровости и научившегося воевать?
По моему мнению, подлинная оппозиция к курсу (или скорее темпам, содержанию и стилистике) правительства, подавляющая часть которого вскоре объединится в одну политическую силу, все еще формируется. Однако ни для «ваты», ни для «вышиваты» места в ней не найдется. Это будет сложный альянс из принципиальных ненавистников бюрократии (либертарианцев), принципиальных консерваторов (мировоззренчески тяготеющих к западному христианству и традиционным институтам общества — таким, как армия) и радетелей об интересах крестьянства. Такой путь проходили многие государства Центрально-Восточной Европы, а также Южной Европы и модернизированного Леванта за последние сто лет.
Тем не менее, с точки зрения диалектики, ничего неожиданного не произошло, более того, разделение на умеренных и радикалов является нормой для обществ, переживающих революционную фазу своего развития. Приведу здесь пространную, но уместную цитату из классического «Евангелия от Робеспьера» Анатолия Гладилина. «Революция представлялась Манон Ролан ярким спектаклем, где фейерверк речей сменяется благонамеренным восстанием народных масс, потом победоносным шествием французских войск (солдаты красиво и элегантно умирают за Свободу и Отечество, дамы аплодируют и вытирают глаза платочками с кружевами), а заканчивается все пышным праздником во славу Равенства и Справедливости, котильоном, который танцуют остроумные образованные люди и, конечно, народ, но причесанный, умытый, хорошо одетый, — словом, все в рамках приличия. Но впоследствии, когда революция повернулась неожиданной для Манон Ролан стороной, когда на сцене появился истинный хозяин Франции — неотесанный, грубый санкюлот с лицом, измазанным грязью и кровью, Манон Ролан прокляла народ, отошла от революции, но не отошла от своей роли. На эшафот она поднялась в белом платье, с ниспадающими до пояса пышными волосами и торжественно произнесла: „О свобода, сколько преступлений совершено во имя твое!“ (Все они любили говорить красиво!)».
Медовый месяц украинских умеренных закончился 31 августа.
