«Віталя Кличко — це є така вєщ, вася, яку дуже тяжко пойняти...» (Почти классика Ютуба).
Одна из самых популярных постмайданных рефлексий нынешнего лета — «подумать только, еще полгода назад это чудо воспринималось как наш будущий президент, и оптимальность этого варианта мало кто оспаривал!». В самом деле, произнося эту фразу, ощущаешь неприятный холодок по спине и тут же — чувство облегчения: слава богу, каким бы мутным ни был Порошенко, лидерский рейтинг вовремя удрал к нему, и проблема Кличко в масштабах страны рассосалась сама собой. А вот в масштабах столицы, которую сердобольные киевляне вручили Виталию в утешение за огнетушитель и в благодарность за «Быстро на х..й на Майдан!», спасительная альтернатива так и не нарисовалась.
Самое примечательное в том, что интеллектуальные способности чемпиона никогда ни малейших сомнений у публики не вызывали. Утверждение «Кличко — тупой» при всей его весомой грубости и категоричности всегда несло в себе не меньший аксиоматический заряд, чем, скажем, «вода — мокрая», «огонь — горячий» или «Путин — х..йло». «Почему же вас, майдаунов, зимой это не смущало?» — пламенно вопросит хор ехидных ватников. Да по той же причине, дорогие мои, что и вас: если кто забыл, то зимой при власти уже досиживал четвертый год президент того же интеллектуального замеса, что и Виталий Владимирович. Украинцам, привыкшим выбирать из двух зол менее доставшее, этого вполне хватало — а уж Виктор Федорович постарался достать страну так, чтобы в сравнении с ним выигрывал даже черт лысый, не говоря уж о прославленном спортсмене, ориентированном на евроинтеграцию.
В суровые зимние дни избиратели видели в Кличко то, что давало ему преимущество перед пафосным позером Тягнибоком и записным интеллектуалом Яценюком, — лидерские качества и бойцовский характер. То есть не то чтобы и впрямь собственными глазами видели... Однако на безрыбье слишком хотели их видеть, чтобы отказаться от своей романтической надежды на поистине голливудский типаж народного героя. Вопрос лишь в том, как свою роль видел тогда Кличко. И какой он ее видит сейчас.
Когда в политику неуклюже вламывается персонаж вроде Кличко и Януковича, смотреть на его первые шаги смешно и стыдно. Вот, думаешь, простой мужик, далекий от понимания государственных процессов, системности высшего образования, условностей абстрактного мышления и тонкостей ораторского искусства, жил себе размеренной обывательской жизнью — и что же его затянуло под софиты и на трибуны? Неужели он не видит, что это — совсем не его?
А вот представьте себе, действительно не видит. Если тот же Янукович, как говорят его соратники, действительно лет десять назад не хотел переться в президенты, предпочитая публичной политике тихое воровство, то Кличко был изначально полон именно публичных амбиций. И главная проблема Киева сейчас именно в том, что других источников мотивации у Виталия Владимировича нет и не было.
Виталий Кличко не испытывает ни малейшего желания править Киевом, равно как и управлять целым государством. Цель для него, одного из самых выдающихся профессиональных спортсменов современности, состоит именно в достижении результата, в обретении четко определенного статуса. Для человека, вся сознательная жизнь которого разделена на ударные циклы — определение соперника (цели), целенаправленная подготовка к бою, выход на ринг и получение награды по результатам поединка, — вести активную деятельность вне очередного цикла просто неинтересно и бессмысленно. Когда Кличко не готовится к бою, его работа — расслабленно позировать перед телекамерами, посещать детские дома и купаться в лучах всеобщего восхищения. Какая еще горячая вода? Вы что, не видите, что Виталий уже достиг избрания мэром?! Неужели нельзя просто сфотографироваться и взять автограф?
Братья Кличко не зря регулярно упоминают о своем восхищении Арнольдом Шварценеггером. Феномен Арни прежде всего в том, что он дал миллионам любителей спорта надежду на самореализацию после завершения спортивной карьеры. Издевательски застолбив за собой титул вечного «мистера Олимпия», Шварценеггер двинулся покорять Голливуд и достиг в кино не меньших успехов. После такого два губернаторских срока в Калифорнии уже вряд ли кого-то удивят, а вот зазря мотивировать нежную психику миллионов спортсменов вполне могут.
Может, для Виталия Кличко это и будет откровением, но успехи Шварценеггера в кино и политике отнюдь не вытекают из его спортивных достижений — скорее, имеют ту же природу. Кадры из легендарного псевдодокументального фильма «Pumping Iron», который, несомненно, должен присутствовать в домашней видеотеке Виталия и Владимира, дают четкое представление о том, что Арни уже в молодости отличался довольно живым умом, сильной творческой жилкой и мгновенной реакцией. Мало было просто накачать себе бицепсы и трапецию — нужно было еще и убедить широкие зрительские массы в том, что это действительно круто. Именно личное обаяние Шварценеггера и его промоутерские способности вывели бодибилдинг из полуподвальных развлечений мазохистов в объект настоящего культа, и в 80-х Арнольд пришел в Голливуд уже состоявшейся звездой. Двадцать лет регулярного, в силу своего статуса, общения с политиками высшего эшелона (причем 15 из этих 20 были проведены в браке с влиятельной тележурналисткой, племянницей покойного Кеннеди), дали Шварценеггеру достаточно опыта и понимания системы, чтобы попробовать себя и в политике.
А вот Виталий Кличко просто хорошо умеет драться в ринге. Его вид спорта — и так один из самых популярных и денежных в мире, и статус чемпиона мира автоматически дает те же привилегии, которые Шварценеггеру приходилось выгрызать у общества с максимальным использованием всех своих незаурядных талантов. Беда в том, что карьера в боксе рано или поздно заканчивается, а привычный статус как-то хочется поддерживать. Почему же в подражание Шварценеггеру Виталий сначала не попробовал свои силы в кино? Да просто потому, что в кино, в отличие от политики, плохих актеров не пускают.
Виталий Владимирович Кличко — не просто плохой актер. Он очень плохой актер. Но при этом обладающий непреодолимым желанием играть. Маячащий перед киевским мэром образ Шварценеггера коварен уже тем, что наше восприятие персоны Арни неразрывно связано с его кинематографическими ролями. Там, где гедонист, весельчак, бабник и сторонник легализации марихуаны Шварценеггер отпустил бы какую-нибудь шуточку, пафосный Кличко будет хмурить лоб, сжимать челюсть и осуждающе качать головой. Он ведь хочет быть как Арнольд, а Арнольд — это ведь Терминатор, суперагент, Конан-варвар, сильный, немногословный, суровый и справедливый.
Основной комический эффект от публичных перлов Кличко состоит даже не в том, какую чушь он порет, скрещивая штабные бюрократические жаргонизмы с обрывками прописанных технологами штампов, а в том, с каким надрывом на лице и в голосе он это делает. Просто взгляните, как взлетают брови Виталия при рассказе о «двух замах, четыре из которых лежат в Кабинете министров». Как он ищет у публики сочувствия, искренне считая, что только что обвинил бюрократов из правительства в игнорировании давно направленных представлений на назначение четырех заместителей, а не сморозил очередной хит для Ютуба. Оцените гамлетовский размах в спиче о том, что «смотреть могут не только лишь все», — Виталий действительно видит себя героем боевика, только что узнавшим о предательстве старого армейского товарища или о практически неизбежной ядерной катастрофе. В самом деле, играть то лидера оппозиции, то хозяйственника, мэра Киева — слишком сложно. А вот в любой непонятной ситуации пытаться играть Шварценеггера — такая модель поведения Виталию куда ближе.
Конечно, всякий раз, когда Кличко плетет с экрана высокопарную безграмотную чепуху, хочется накормить его технологов бутербродами с горчицей и спросить: ну на хрена вы его сюда притащили? Зачем из героя нации делать глупого клоуна-простофилю? Однако если быть честным и циничным, то какое, собственно говоря, дело Виталию и его команде до наших эстетических вкусов? Да и вообще, в чем можно упрекнуть самого Кличко?
Какова бы ни была мотивация чемпиона, мы можем четко констатировать: Виталий действует в политике четкими боксерскими методами и добивается результатов. Две первые попытки на мэрских выборах провалились, однако сначала у Кличко появилась фракция в Киевраде, затем в ВР, а теперь и вожделенное кресло столичного головы. Это мы с вами получение всех этих властных рычагов воспринимаем как сигнал к действиям на благо отчизны, а для Виталия Владимировича каждая из этих политических побед ценна сама по себе, как еще один чемпионский пояс в копилку. Только вдумайтесь: если заморская вандербильдиха избралась губернатором Калифорнии лишь к 56-му году, Виталия богатейший регион Украины признал своим героем уже в 42!
Так что жалеть мэра Киева нет ни единого повода — у него в жизни все складывается именно так, как ему хочется и видится. А избирателям Кличко остается только радоваться за очередной пояс своего любимца и искренне надеяться, что команда, которая уже пришла с Виталием или до сих пор лежит в Кабинете министров, не сильно настроена разворовать столицу до следующих выборов мэра. Контролировать-то ее, пока коммунальный Шварценеггер выспренно рожает комические монологи перед телекамерами, особо некому.
Единственное, что в этой ситуации вселяет оптимизм, — все та же ориентированность Кличко-старшего на новые пояса. Хоть убейте, но никак не верится, что Виталий сможет высидеть в кресле мэра положенные четыре года. Удрать на осенних перевыборах в Раду и там с привычным упорством претендовать да хоть бы и на кресло спикера (а что, думаете, Виталий постесняется?!) — вот это вполне в его стиле. И вполне в стиле нашей странной политики было бы его претензии удовлетворить. И будет сидеть в президиуме парламента пафосный амбал, непонятно кем, для чего и зачем избранный, значительно и обстоятельно мычать, с третьей попытки и пятой подсказки зачитывать присутствующим абзац из регламента, супить в адрес правительственных вредителей массивную челюсть и сжимать возмущенные брови, ну и, конечно же, тупить, тупить и еще раз тупить.
І ніхто її, вася, не пойме, цієї вєщі...
