«...Э... какбэ... э-э... единение с природой какбэ...» — примерно так мычал один из пустоглазых «мытцив», пытаясь объяснить, в чем концептуальность его работ, представленных в общем потоке на инсталляции «Апокалипсис и Возрождение в Шоколадном Доме»
Киевской же вип-аудитории поглощателей новой арт-мысли объяснил свою «концепцию» еще нагляднее. На открытии инсталляции голожопо взгромоздился вверх ногами, вывалив мятое добро пред очи публики.
Затхлость, духота, дефицит творческой мысли и вообще мысли, цинизм «мытцив» и кураторов-лицедеев сами по себе могут стать арт-объектами апокалиптического времени. Выдумывание метафор на кофейной гуще, жужжание трутней в абсолютной пустоте — единственное теперь занятие, бессмысленное и антисозидательное. Оттого и осторожные, испуганные повадки; шершавые, как терка, взгляды; зажатость перед потенциальными спонсорами и защитное «аристократическое» презрение вперемешку с налетом искусственной «эуропейской» эксцентричности в обращении с потенциальной «лох»-аудиторией. При этом, к окончательному несчастью, — невосполнимый дефицит остап-бендеровского шарма и шика. Один только эксгибиционизм интеллектуального голыша перед зеркалом.
Украинские новые «арт-мытци» здорово смахивают на полипы, выросшие на лианах. Эти «новые» уже немного примелькались в качестве галеристов, представителей мировых аукционов, малолетних владелиц исторических памятников архитектуры, например, Замка Барона на Ярославовом Валу и «кураторов» из депутатских семей. Лианы в свою очередь цепко обвивают бревно (чиновники-лоббисты), намертво перекрывшее дорогу в здоровую, конкурентную, талантливую и живую гуманитарную среду.
«... Весь процесс эволюции — это создание идеальной оболочки. Идеальная оболочка — это зона комфорта, которая позволяет уберечь и защитить центральную, элементарную частицу (от инфузории до человека) для дальнейшей эволюции. Технологии, информация, свершения — все для оптимизации ресурсов выживания и продолжения жизни, для создания идеальной колбы-убежища. Ты можешь оставаться элементарной частицей, защищенной и сохраненной в безопасности. Или стать тем, что прорывается наружу и меняет жизнь, хотя это и рискованно. Желанный комфорт становится олицетворением ада. Ада, в котором есть все, и все — хорошо, но жизни нет. Нет жизни, есть лишь известное повторение...».
Такими клонированными набитой рукой бла-бла-бла-ми забиты под завязку релизы работ украинских и российских провинциалов от искусства, самопалов, самокруток и самоделок — инфузорий, чьи ментальные рамки в состоянии вместить одновременно лишь несколько хипстерских замашек и принтованных рубашонок от украинского fashion-андерграунда.
Можно сходу придумать любую белиберду, желательно сучасною та метафоричною українською мовою, что-то типа: в аморфних сутінках — з яких мляво виринають догори блідим черевом мертві риби особистої свідомості — у важкому, слизькому безпросторі народжується у муках та болю нова ідентичність... и подогнать под нее 1000 и 1 убогий, заутюженный смысл, разложив по марокканскому залу Шоколадного Дома дохлую тюльку.
Рассматривая концептуальную «тюльку» современных художников, думаешь только о том, хватит ли тебе в ближайшем будущем духу защитить себя от посягательств на собственное пространство и право выбора в этом искусственно созданном плотном и вязком вакууме.
Созданном обывателями для быстрого и безболезненного выдуривания денег из карманов себе подобных обывателей: ограниченных и трусливых, испытывающих что-то метафизическое по отношению к «бисеру», льстиво «интеллектуализирующему» их примитивные повадки и инстинкты.
Поэтому украинские «инсталляции» не предполагают самостоятельного изучения и интерпретаций. Вместо интерактива — назойливые и болтливые поводыри, тут же возводящие себя в достоинство «гуру» и передающие пасы друг другу в ходе «экскурсии» для зрителя, намеренно сбитого в толпу.
Впрочем, пока самые дебильные из толпы преданно записывают каждое слово гуру-бреда, уткнувшись носами в свои молескины, остальные успевают сообразить, что джентльменский набор арт-одурачиваний по-прежнему самый невзыскательный.
Немного слоганов, отчетливо пованивающих шовинизмом и ксенофобией (инсталляция Дмитрия Гутова «Я наступаю на скрытые точки», где «... зритель слышит крики. Например „Геть Мустафу!“ Мы не знаем, кто такой Мустафа, откуда он. Но есть ощущение, что этот ужасный Мустафа преследует всех нас»).
Немного тусклой политической фронды на «Болотную» тему («Игрушечный митинг» Дарьи Фейгиной и «Белый круг» Алексея Кнедляковского-Джанян Люсине).
Обязательный Ленин, обязательное «что-нибудь маслом на холсте в стиле фантазий на тему соцреализма», скелет, контейнеры с фрагментами барби-кукол и плесенью, гильотина.
И в завершение немного аляповатых глупостей в обязательном контексте приближающегося конца света.
Попугав обывателя пространным цитированием и умением на ходу, нисколько не смущаясь, объяснить все, что случайно или неслучайно оказалось на выставке, пройдохи сиятельно возвещают: не боись, обыватель, жив будешь. Такой, как ты, нужен. Раз до сих пор не сдох. Особливо накануне конца света. И после него.
