Помимо стремительного развития технологий, корпоративных ценностей и прочих ништяков, на протяжении года описываемых «Фразой» в спецтеме «НУЛЕВЫЕ», первое десятилетие нового века навсегда запомнится нам людьми, которых мы никогда не знали. Отчего их влияние на нашу жизнь и окружающий мир не стало меньше.
«В жизни нет ничего неизбежного, кроме налогов и смерти», — говорил Бенджамин Франклин, уходя в историю. К сожалению, в нулевые урожай неизбежности был особенно богат. И речь, конечно же, не о пресловутом Налоговом кодексе. Просто на определенном этапе жизни оказывается, что вокруг столько людей, которых ты искренне любил и уважал за музыку, игру, книги, на которых рос и становился на ноги, что едва ли не каждый месяц несет утрату.
Может быть, это и есть одно из проявлений надвигающейся зрелости. А может дело совершенно в другом. Недаром Феликс Кривин писал: «В этот год (1616 г. — ред.) умерли Сервантес и Шекспир. Но никто в этот год не родился». Люди, о которых пойдет речь в данном цикле материалов, определили лицо здоровенной эпохи, длиной почти в столетие. Многие из них дожили до весьма преклонных лет, в свое последнее десятилетие уже не делали чего-то выдающегося, и умерли совсем не так трагически, как это принято у культовых героев. Однако это никак не преуменьшает их заслуг.
Данный текст — не энциклопедия о жизни замечательных людей. Это просто собрание субъективных впечатлений и оценок каждого из тех, кто того заслужил, по мнению авторов. Это не собрание восхищений чьим-то талантом, но попытка сказать тихое спасибо тем, кто в какой-то момент жизни был искренен с нами. И просто — был. Это может сделать и любой из вас, прислав свое видение в истории кого-либо из тех, кто умер в 2000-2010 гг., на наш редакционный адрес. Единственное требование — никаких энциклопедий и официоза. Интересны, прежде всего, Ваши собственные, исключительно субъективные мысли, оценки, и впечатления. А мы пока начнем... 
Сергей Кузьминский — пожалуй, единственный создатель и исполнитель абсолютно аутентичного, но при этом самого что ни на есть настоящего рок-н-ролла на всей 1/6 суши. Пока Ленинград и Москва тянули на себя одеяло отечественного рок-движения, заныривая в глубины интеллектуальной и псевдопсиходелической музыки, смешивая стили, строя творчество на нарочито бессвязных либо наоборот — остросоциальных — текстах, часто просто бесхитростно копируя услышанное на заграничной пластинке, где-то далеко, на окраине империи, разорвалась настоящая рок-н-ролльная бомба.
Львовяне узнали о существовании «Братьев Гадюкиных» в 1989 году. Летом в городе появились кассеты (BASF, TDK, Maxwell — а ведь для нового поколения это не более, чем набор букв), на которых звучали песни с первого альбома — «Всьо чотко». Молодняк балдел, и некоторое время даже не мог подумать, что ваяли это здесь, в родном УССР, а не где-нибудь в Канаде (поначалу бытовала именно такая версия). Потом Кузя с соратниками появились в программе «Студия «Гарт» на первой кнопке украинского телевидения, и оказалось, что украиноязычную музыку двигают парни преимущественно из русскоязычных семей (что характерно, то же касается и второго столпа украинского рока — гр. «Вопли Видоплясова»).
Потом был проект «Музыканты против алкоголизма и наркомании», который прошел во Львове и в народе получил название «Алкоголики и наркоманы против музыки». Кузя крепко сел на иглу, но для идола молодежи это же было абсолютно нормально. Потом он долго будет лечиться от зависимости в Бельгии, потом вернется во Львов, и станет повергать в экстаз студентов местного вуза, расслабляясь на лавочках в парке возле главного корпуса Университета им. И.Франко.
Уже работая в Москве, DJ Пуберт скажет: «Индеец сказал все, что хотел. Дальше — только вибрации». Тем не менее, в 2006 г. «гады» снова собрались вместе, чтобы дать концерт. Как выяснилось потом, тогда он уже знал, что его время отмерено. В тридцатиградусный мороз в Киеве под стенами Дворца спорта Кузю сотоварищи ждали тысячи поклонников в возрасте от 15 до 45 лет. На концерте он выдал «Вітька, важей, холера ясная» вместо классического «Місько, важей». Так получилось, в 1989-м он предупреждал Михаила Горбачева, в 2006 — Виктора Ющенко. Ни первому, ни второму это предупреждение не помогло...
Сергей Кузьминский умер 3 августа 2009 года от рака гортани. Его похоронили на самом красивом кладбище страны — Лычаковском. Там похоронены романтический туберкулезник Маркиян Шашкевич, Иван Франко, призывавший «лупати сю скалу», зарубленный то ли бандеровцами, то ли энкаведистами Ярослав Галан. И он — циник, который пел: «Боже, не дай нам дожити до пенсії».
Джером Дэвид Сэлинджер — полуеврей-полукельт, такому коктейлю Молотова в крови позавидовал бы любой мафиози времен сухого закона. Он же родился немного запоздало. К временам сухого закона и бутлегеров, парню, рожденному в первый день 1919 года, было слишком мало лет для того, чтобы гонять из Канады контрабандный вискарь или стрелять из Томпсона в сторону копов. Но может так и лучше. Потому что впоследствии Селинджер выстрелил романом «Над пропастью во ржи». Потом были рассказы «Лапа-растяпа» или «Перед самой войной с эскимосами», которые заставят думать даже не хватающую звезд с неба пэтэушницу. А повесть «Выше стропила, плотники» даст возможность вспомнить о наличии мозгов последнему мажору из Киевского института международных отношений. Сделав свое дело, Селинджер ушел. Еще в середине 1960-х. Закрылся в своей улитке, и запретил печатать новые произведения. Умер же только в начале 2010 года. Говорят, смертью праведника — во сне.
Лесли Нильсен — блистательный комик, герой того, что в наших видеосалонах и кабельных сетях бессмысленно переводили как «Голый пистолет». А также «Аэроплана», «Без вины виноватого», «Чертовой службы в госпитале МЭШ», «Шестого элемента» и многих других «тупых» американских комедий. Впрочем, при внимательном просмотре они кажутся не такими уж и тупыми. Где-то излишне пошлые, где-то — нарочито брутальные, на самом деле, в них просто доводятся до абсурда осточертевшие всем штампы голливудской жвачки. Что, впрочем, совершенно не мешает им снова и снова появляться в новых «шедеврах». Только теперь и в 3D. В этом человеке с ослепительно белыми волосами и такой же улыбкой было столько жизнеутверждающей энергии, что даже после смерти многие не могли поверить, что ему было 84. Говорят, после похорон жена артиста пыталась наложить на себя руки, не в силах прожить без него и дня. Что ж, нам проще, мы всегда знали Лесли только по фильмам. В них он с нами и останется.
Вячеслав Тихонов — сын механика и воспитательницы из детского сада воплотил на экране иконный образ русского аристократа. В массы же, к сожалению, ушел образ аристократа немецкого, по совместительству — советского шпиона. Что ж, это показательно: об Андрее Болконском не получилось сочинить ни единого анекдота. А Штирлиц при всей напускной серьезности оставался полукарикатурным персонажем. «Война и мир» принесла советскому кинематографу первый «Оскар», «17 мгновений» — второго после Чапаева киноперсонажа — героя бесконечных анекдотов. И, кстати, в третьем, и последнем для отечественного кино «Оскаре» («Утомленные солнцем») Тихонов тоже поучаствовал, сыграв эпизодическую, но гениальную роль второго плана. За все, что происходило в нашем кино потом, ему было стыдно — в последние годы Князь Экрана не снимался.
Сид Барретт — основатель и изначально идеолог Pink Floyd. Записав с «пинками» единственный альбом, к 24 годам он уже сказал все, что хотел, и большую часть остальной жизни провел в уединении материнского дома в Кембридже (см. Джером Сэлинджер). Однако споры о том, что было бы с группой, если бы он не ушел, и на его место не пришел бы Девид Гилмор, не утихают до сих пор. В свою очередь, кто-то просто тихо считает «The Piper at the Gates of Dawn» лучшим альбомом Pink Floyd, если вообще не всей британской рок-музыки. Правда же в том, что Барретт вспыхнул как спичка, стремительно прогорел и погас. Впрочем, сами музыканты на альбоме Wish You Were Here предпочли сравнить его с сверкающим «безумным бриллиантом». Этим же альбомом они его, по сути, и похоронили. Еще в 1975-м. Но умер Роджер Кит Барретт лишь в 2006 г., оставив в небе инверсионный след психоделии и загадочности.
Морис Дрюон — его пользующаяся и до сих пор бешеным успехом серия «Проклятые короли» была прервана на пике популярности по желанию самого автора. Любимый герой Дрюона — выписанный им и выпестованный Робер III д’Артуа (двухметровый кабан, вечный бунтарь, горделивый граф, пьяница и бабник, неутомимый в битвах и развлечениях жизнелюб) волей Истории в определенный момент нелепо погиб на Столетней войне, которую сам и развязал. Если бы Дрюон писал в жанре фэнтези, он мог бы оставить своего героя в живых. Но Дрюон-хронограф таких вольностей допустить не мог. И фактически перестал писать в зените славы. Свои лучшие романы он пережил более чем на 40 лет, своего героя — более, чем на 650.
Станислав Лем — один из самых многогранных творцов Science fiction. Начав с классической НФ в таких произведениях как «Непобедимый», «Возвращение со звезд», в дальнейшем стал смещаться в едкую сатиру, выворачивая суть того или иного социального явления наизнанку, доводя его тем самым едва ли не до абсурда. Доставалось от него и польским коммунистам, и католикам, и «совку». В «Футурологическом конгрессе» он описал истинную подоплеку любого утопически счастливого общества. В «Звездных дневниках Йона Тихого» нарисовал яркий образ Мюнхгаузена космической эры. А в «Сказках роботов» соединил в гремучий винегрет сатиру на общество, пародию на фантастику, и феерию фантастических идей. Ну, а знаменитый «Солярис», ставший в нашей стране символом философской зауми, казался сложным, прежде всего, потому что его интерпретацией здесь (самому Лему она, кстати, совершенно не понравилась) занимался Андрей Тарковский.
Он выжил в войну, хотя был евреем, он вовремя уехал в Польшу, где местные «коммики» знали, что они, в первую очередь, католики, потом поляки, а уже потом коммунисты. Он позволял себе говорить, что Россия не та страна, которой можно гордиться, но там его тоже уважали. Видимо, именно за редкий талант польского еврея создавать непонятные славянской душе чужие миры, в которых, в конечном итоге, так легко улавливались до боли знакомые свои.
Роберт Шекли — примечательно, что свою смертельную болезнь этот удивительный мастер короткой формы в научной фантастике подхватил в Киеве. Надо же было как-то и Украине отметится в литературном процессе. Впрочем, именно у нас да еще в России Шекли продолжал пользоваться наибольшей популярностью и после того, как состояние здоровья (не мог прожить и 10 минут без сигареты), преклонный возраст и мода на «миры меча и магии» превратили его в полунищего идола эпохи расцвета «сайенс фикшн». Может быть, потому что после Чехова и Гоголя нам в отличие от жадных забугорных издателей не привыкать ни к рассказам, ни к искрометному юмору, тонко замешанному на задумчивой печали. А писать по-другому у Шекли попросту не получалось. Издатели очень просили, а он не мог. Выдал на гора один полноценный роман, и зась. Это противоречие закончилось тем, что, простудившись, Шекли не имел средств на то, чтобы оплатить лечение. Помог некий украинский олигарх, а также широкая общественность, организовавшая сбор средств, позволивший писателю в тяжелом состоянии вернуться на родину. Где он и скончался, не дожидаясь, пока на плечи дочери ляжет очередной долг. 
Владимир Маслаченко — «Ай, як ваши хлопци сегодня гулялы пагано», — с непередаваемой смесью сарказма и грусти говорил он после провального выступления киевского «Динамо» на каком-то из Кубков СНГ. «Динамовцы» бегали в «тапочках» по средней паршивости искусственному газону, а уроженец Днепропетровщины, и один из самых популярных спортивных комментаторов СССР разрывался между ностальгией и объективностью. Он был вратарем «Спартака» (а также членом клуба Льва Яшина — сыграл более ста матчей, не пропустив гола). И, тем не менее, представитель «мяса» (так называют «Спартак») никогда не чмырил «ментов» (так называли «Динамо»). Просто он был настоящий, а они уже давно стали игрушечными.
Сэр Артур Кларк — эталон настоящей Научной Фантастики, место которому в Палате мер и весов. Писал о будущем, тщательно анализируя настоящее, и экстраполируя его с учетом возможностей технического прогресса, а не для того, чтобы перенести войнушку в космос, а своим героям предоставить в помощь пару нереальных мегадевайсов. Его футуристические изыскания в итоге легли в основу многих реальных изобретений и событий. Как, например, использование спутников для организации глобальных коммуникационных систем (из которых в конечном итоге появился и интернет) и предсказания погоды, запуск исследовательских зондов к Сатурну, высадка марсохода, создание орбитального телескопа. На очереди — орбитальный лифт, описанный в романе «Фонтаны рая» еще в 1978 г. В этом смысле его можно назвать Жюлем Верном космической эры. При этом, Кларк, ни разу не погрешив против науки, умудрялся писать увлекательно, без излишней зауми, снова и снова вдалбливая в головы развращенного человечества простые истины: война — это плохо, ядерное оружие заведет человечество в тупик, а высшей целью мыслящего существа вообще-то должно быть познание, а не исстребление себе подобных, под каким бы то ни было предлогом. С его уходом как-то особо остро ощутился крах надежд на космические одиссеи, которыми грезила молодежь 1970-1980-х. В нулевых все ушло в интернет. Ушел и сэр Артур.
Аугусто Пиночет. После Гитлера, Сталина и Муссолини «правым» и просто сторонникам «твердой руки» какое-то время было невыносимо тяжело и ужасно стыдно искать себе героев для подражания. Оставался, конечно, Франсиско Франко, но после Хемингуэя и Лорки, сами понимаете... А вот другой испаноязычный диктатор — генерал Пиночет — пришелся как нельзя ко двору. Сейчас уже известно, что экономические успехи Пиночета были сильно преувеличены, а его популярность в постоветских странах основана в основном на рецидивах отторжения советской пропаганды. И еще тем фактом, что властелин «страны серебра» добровольно сложил полномочия еще в 1990-м. Никто его к этому насильно не подталиквал (подданным Путина, Назарбаева и Лукашенко — такое и не снится). Если бы не уголовные преследования испанского суда, в Нулевые о чилийском диктаторе вспоминали бы в основном идеологи праворадикальных партий. После смерти ему были оказаны только воинские почести. Для человека, которому приписывали создание «эскадронов смерти» — более, чем достаточно. 
Александр Литвиненко. «Возможно, у вас и получится заставить замолчать одного человека, но протесты по всему миру будут звучать в ваших ушах, господин Путин, до конца вашей жизни. Пусть Бог простит вас за то, что вы сделали — не только со мной, но и с моей любимой Россией и её народом». Эти слова человека, умирающего от отравления полонием и фотография лысого живого трупа на больничной койке перевернула историю России и историю отношения к России. Бывший сотрудник КГБ-ФСБ Литвиненко, по большому счету, не мог быть опасен настолько, чтобы убивать его на глазах всего цивилизованного мира, в центре Лондона, настолько изуверским способом. Поэтому до сих пор остается куча вопросов: было ли это местью «кремлевского карлика» или провокацией против «поднимающейся с колен» империи. Дальнейшие смерти журналистов и правозащитников в России лишь усилили звучание подобных вопросов — но, увы, пока что так и не дали ответов.
Алексий II и Иоанн Павел II. Два абсоютно не похожих лидера двух крупнейших христанских церквей стали для своей паствы символами одной эпохи: времени крушения двуполярного мира, когда на Западе Бог, как сказал бы Ницше, окончательно умер, а на Востоке — казалось, воскрес. Романтика крушения «империи зла» закончиалсь раньше, чем Папа и Патриарх были срочно «вызваны начальством». Первому пришлось адаптировать свою Церковь к миру, исполненному геями, лесбиянками, абортами, Гринписом, кондомами и интернетом. Второму — пройти искушение модой на Православие и страстным желанием «управляемой демократии» превратить РПЦ в еще один государственный институт. Они так никогда и не встретились при жизни. Может, это сделают их преемники — прагматичные «эффективные менеджеры».
P.S.18 мая 2009 г. от диабета скончался Уэйн Оллуайн — человек, в течение 32 лет озвучивавший Микки Мауса.
продолжение следует...
